5. Что будет, если я потеряю свою бедную-несчастную жизнь?

Бай Сяочунь прождал, казалось, целую вечность, ничего необычного не произошло. Он задумчиво посмотрел на узоры на черепашьей сковородке, потом посмотрел на саму печь. Ничего, кроме золы, не осталось от дров, поэтому он вышел, чтобы принести еще и вернулся с дровами через несколько минут.

На Кухнях не так уж и часто брали дрова для себя, поэтому ему пришлось пойти к Большому Толстяку Чжану, чтобы получить разрешение.

Бай Сяочунь развел огонь и снова сосредоточился на первом узоре на черепашьей сковороде. Дрова разгорелись, узор засветился. Сердце Бай Сяочуня от радости забилось сильнее, потом вдруг деревянный меч засиял ослепительным серебристым светом. Он отступил на несколько шагов, после чего свет постепенно угас, и пронзительное ощущение начало исходить от содержимого сковороды. Он глубоко вздохнул и осторожно бочком подошел к печи.

Деревянный меч, точно так же, как и зерно духовного риса, теперь украшал яркий серебряный узор, который постепенно потускнел до глубокого серебряного цвета! Меч изменился. Хотя он по-прежнему был сделан из дерева, теперь он больше походил на металлический меч. Глаза Бай Сяочуня зажглись, и он аккуратно достал меч из сковороды. Он был тяжелее и также излучал определенный холод.

— Всё получилось! Моё первое духовное улучшение деревянного меча сработало!

Бай Сяочунь на радостях погладил меч, потом посмотрел на сковороду и попробовал придумать, что же с ней делать. В конце концов он просто решил оставить её там, где она была. Чем больше он будет относиться к ней, как к обычной вещи, тем менее вероятно, что кто-то обратит на неё внимание. Что же до духовного риса, то он подумал, что лучше есть его кусочек за кусочком от случая к случаю. Он также будет очень осторожен, чтобы не дать никому увидеть деревянный меч. В качестве дополнительной меры предосторожности он решил, что нужно чем-нибудь закрасить узор. Наконец, он убрался в свой комнате, затем с беспечным видом вышел наружу так, как будто ничего необычного и не случилось.

За следующие несколько дней он насобирал на Кухнях разные природные краски, а потом раскрасил меч в яркие, пестрые, но неприглядные цвета. Самым важным было то, что духовный узор был достаточно закрашен, чтобы не бросаться в глаза. В конце Бай Сяочунь удовлетворенно покивал головой.

День шел за днем, и Бай Сяочунь так освоился на Кухнях, что был там как рыба в воде. Он быстро нашел общий язык с остальными Старшими братьями, а так же хорошо ознакомился со всей работой, которую там делали. Скоро он узнал, что для различной духовной еды, нужно использовать различные типы огня. На самом деле типы огня различались по цвету: одноцветный огонь, двухцветный и так далее. Оказывается дрова, которыми он нагревал черепашью сковороду, были одноцветными дровами.

Большой Толстяк Чжан сильно привязался к Бай Сяочуню и особенно о нём заботился. К тому же, как он и говорил, после нескольких месяцев Бай Сяочунь стал набирать вес. Он больше не выглядел тощим подростком, как когда попал в секту. Он потолстел, а его кожа была белее и чище, чем прежде. На вид он был как никогда безобиден и явно достиг состояния, когда его можно было называть Девятым Толстяком Баем вполне заслуженно.

Ему также удалось не один раз поучаствовать в особом, заранее организованном перекусе. Однако больше всего Бай Сяочуня расстраивало то, что, несмотря на набранный вес, его культивация, казалось, прогрессирует всё так же медленно. В конце концов он перестал волноваться об этом и проводил большую часть своего времени за едой и питьем вместе со своими Старшими братьями.

Жизнь была хороша. Месяц проходил за месяцем, он слышал обрывки слухов о недавних событиях в Секте Духовного Потока. Вдобавок Большой Толстяк Чжан рассказывал ему многое о секте в общем. Он узнал, что ученики в секте подразделяются на учеников Внутренней и Внешней сект. Любой слуга, который сможет достичь третьего уровня Конденсации Ци, практикуя культивацию, может принять участие в испытании огнем, которым были тропы, ведущие к вершинам различных гор секты. Слуга, успешно прошедший испытание огнем, может присоединится к сообществу горы, как ученик Внешней секты. Только став учеником Внешней секты, человек по правде становился частью Секты Духовного Потока. Однако такой подвиг можно считать изумительным достижением, а совершивший его будет подобен карпу, перепрыгнувшему через Ворота Дракона [✱]Согласно китайской мифологии Ворота Дракона находятся на вершине водопада, спадающего со склона легендарной горы. Множество карпов плывет вверх по реке против сильного течения, но лишь некоторые настолько способные и храбрые, чтобы сделать финальный прыжок на вершину водопада. Если карпу это удается, то он трансформируется в мощного дракона. Крупные, хорошо заметные чешуйки на теле китайского дракона указывают на его происхождение от карпа. Китайский дракон издревле считается благоприятным знаком великой и щедрой, магической силы. Образ карпа, перепрыгивающего через Ворота Дракона, уже давно и прочно стал в Китае символом мужества, стойкости и достижений.. Только первые три участника, добравшиеся до вершины в ежемесячных испытаниях огнем, принимались учениками во Внешнюю секту, количество мест там было ограничено.

Однажды Седьмой Толстяк должен был по графику идти на закупку припасов, но не смог пойти, так как был занят другими делами. В результате Большой Толстяк Чжан позвал Бай Сяочуня и попросил подменить Седьмого Толстяка. Бай Сяочунь помедлил немного, вспоминая случай с Сюй Баоцаем несколько месяцев назад. Хотя, скорее всего, волноваться было не о чем, он не мог отделаться от тревоги. Прежде чем уйти, он вернулся в свою хижину и взял с собой восемь тесаков, а также надел шесть кожаных пальто. К тому времени, как он закончил одеваться, он стал похож на круглый мячик. Однако, что было важно, он чувствовал себя более защищенным. Последнее, что он сделал, это нацепил свою сковороду на спину, сразу почувствовав себя в полной безопасности. Затем он, пошатываясь, выбрался за пределы Кухонь и начал спускаться с горы.

Проходя по зеленым известняковым дорожкам в секте, он глазел на прекрасные здания и дворы и начинал гордиться собой более, чем когда-либо.

«Как летит время!» — размышлял он, соединяя руки за спиной. «Жизнь похожа на сказку. Я, Бай Сяочунь, практикую культивацию всего несколько месяцев. Однако, когда я вспоминаю о мире смертных и о моей жизни в деревне, слезы наворачиваются на глаза».

Так он шел с восемью тесаками, свисающими с пояса, сковородкой на спине, покрытый множеством слоев одежды, на вид напоминая потрепанный игрушечный мячик. Иногда он встречал других слуг, которые наблюдали за ним краем глаза, пока он проходил мимо. Было даже несколько учениц-девушек, которые не смогли удержаться и рассмеялись, когда увидели его. Они прикрывали рот ладошками и звук их смеха был похож на серебряные колокольчики, звонкий и мелодичный. Слегка покраснев, Бай Сяочунь не мог не почувствовать себя еще более впечатляющим, чем когда-либо. Прочистив горло, он выпятил грудь и прошествовал дальше.

Через какое-то время, до того, как он успел покинуть район слуг третьей горы, он заметил, что многие слуги, выглядя взволновано, спешат вдаль в одном направлении. Похоже, они шли к дорожке, что вела к вершине третьей горы, к месту, где часто собирались ученики Внешней секты.

Всё больше слуг с взволнованным видом срывались с места и бежали туда. Удивленный этой картиной, Бай Сяочунь быстро схватил тощего слугу, пробегавшего мимо.

— Младший брат, что происходит? — озадачено спросил Бай Сяочунь. — Почему все туда бегут?

Юноша разгневанно посмотрел на него, но когда увидел черную сковороду на спине Бай Сяочуня, он сменил выражение лица, на котором проступила зависть.

— Я не распознал, что вы с Кухонь, Старший брат. Почему бы вам тоже не сходить туда? Двое Избранных из Внешней секты, Чжоу Хун и Чжан Идэ, сражаются на арене испытания огнем. Похоже, они крайне недовольны друг другом. Что бы не происходило, так как они оба на шестом уровне Конденсации Ци, мы сможем почерпнуть много полезного, наблюдая за ними, или даже получить небольшое просветление.

Завершив свои объяснения, юноша поспешил дальше, видимо, опасаясь пропустить что-то из действа.

Очень заинтересовавшись, Бай Сяочунь тоже подорвался и устремился за потоком людей, которые покидали квартал слуг и направлялись к подножью третьей горы, где можно было увидеть большую возвышающуюся платформу. Платформа была около трех тысяч метров шириной и её окружала толпа слуг. Там были даже люди, которые наблюдали с места выше по склону горы, все они носили великолепные шэньи и явно являлись учениками Внешней секты.

На платформе находились двое молодых людей в экстравагантной одежде. Лицо одного из них пересекал шрам, а у другого кожа была белая, как белый нефрит. Они дрались то наступая, то отступая, вызывая, разносившиеся по округе, звуки взрывов. Сияние магических предметов окружало их обоих. Перед юношей со шрамом плавал в воздухе небольшой флаг, который развевался сам по себе, как будто чья-то невидимая рука махала им. Вздымающийся флаг принял форму Туманного Тигра, который издал оглушительный рык. Юноша с нефритовым лицом, сражаясь, грациозно перемещался вперед и назад. У него был небольшой голубой меч, который в полете со свистом разрезал воздух, оставляя световой след за собой.

Когда Бай Сяочунь увидел, как летает меч, он ахнул. Хотя он мог управлять своим собственным деревянным мечом в похожей манере, было невозможно даже сравнивать его уровень умения с уровнем юноши с нефритовым лицом. Еще более замечательным было то, что оба юноши, казалось, не сдерживали свои силы. От них исходило намерение убивать, и за короткое время возникло множество смертельно опасных моментов. Оба были тяжело ранены и несмотря на то, что эти ранения не смертельно опасны, зрелище шокировало окружающих.

Бай Сяочунь впервые видел, как культиваторы сражаются, и это совсем не походило на то, как, по его мнению, должны были выглядеть Бессмертные во время сражения. Жестокость и злоба их атак заставила его сердце забиться чаще от страха.

«Культивация Бессмертия… не только в том, чтобы жить вечно? Зачем нужны эти сражения и убийства? Что будет, если я потеряю свою бедную, несчастную жизнь…?»

Бай Сяочунь нервно сглотнул, наблюдая, как Туманный Тигр юноши со шрамом, ненасытно раскрыв пасть, ринулся на другого юношу. Вытерев пот со лба, Бай Сяочунь вдруг осознал, что внешний мир очень страшен; наверное самым лучшим будет остаться на Кухнях, где безопасно.

Придя к такому заключению, он заспешил прочь, когда неожиданно услышал, как кто-то выкрикнул его имя:

— Бай Сяочунь!

Он повернул голову и увидел автора Кровавого вызова, Сюй Баоцая, спешащего в его сторону со злобным выражением лица. Деревянный меч плыл по воздуху рядом с ним, поблескивая необычным светом, который точно превосходил первый уровень Конденсации Ци. Летящий меч оставлял полосу света после себя и излучал грозное духовное давление.

Когда Бай Сяочунь увидел, что меч летит в его направлении, он выпучил глаза, чувствуя, как смертельная опасность надвигается на него.

«Он убьет меня!» — подумал он.

В то же мгновение Бай Сяочунь побежал в противоположном направлении, истошно вопя:

— Убивают! Убивают!

Все остальные слуги в округе услышали и посмотрели на него в шоке. Крики были такими громкими, что даже Чжоу Хун и Чжан Идэ перестали драться.

Сюй Баоцай немного занервничал от этих криков. Очевидно, что он всего лишь выкрикнул имя Бай Сяочуня и погнался за ним. Его меч даже не коснулся Бай Сяочуня, и в то же время Бай Сяочунь вопил так, как будто его ударили мечом множество раз. Сюй Баоцай так сильно ненавидел Бай Сяочуня, что у него чесались десны. С посеревшим лицом он бежал за ним, выкрикивая:

— Ну же, Бай Сяочунь, ты же умеешь драться! Зачем же ты убегаешь?!

— Если бы я умел драться, тогда зачем бы я убегал, придурок?! Я бы уже давно прикончил тебя! Убивают! Убивают!

Крики Бай Сяочуня стали еще громче, в то время как он убегал в противоположном направлении как толстый маленький кролик.

В это время в здании, что возвышалось на самом верху горы, двое мужчин были на середине партии в Го. Один был средних лет, другой был уже стар. Мужчиной средних лет был не кто иной, как Ли Цинхоу. Что до старика, у него были седые волосы и румяное лицо. Его глаза ярко сияли, и было ясно, что он вовсе не ординарный человек. Сейчас он наблюдал за сценой, что разыгралась далеко внизу горы.

Посмеиваясь, он сказал:

— Какого интересного ребенка ты принес с собой в секту, Цинхоу.

— Мне так неудобно, Глава Секты. Над характером этого ребенка еще работать и работать.

Чувствуя, как у него начинает болеть голова, Ли Цинхоу положил свой камень на доску и покачал головой.

— Ребята на Кухнях довольно заносчивые, но несмотря на это, этот ребенок хорошо вписался в коллектив, — усмехнулся старик, поглаживая свою бороду. — Это непростая задача. Хм…

https://vk.com/awilleternal?z=photo-141897009_456239024%2Fwall-141897009_5

https://vk.com/awilleternal?z=photo-141897009_456239025%2Fwall-141897009_5