Эпилог — Конференция трёх герцогов / Извивающиеся как черви / Сценарий с множеством авторов

Часть 1

Рандел, центральный город герцогства Кармин.

Прямо сейчас в конференц-зале в замке генерала армии Георга Кармина собрались три герцога, возглавляющие армию, военно-морской флот и военно-воздушные войска.

На почётном месте сидел хозяин замка, герцог Георг Кармин, генерал армии. Он был зверолюдом с головой льва и большим мускулистым телом, одетый в военную форму, и был он ярким примером человека, отдавшего всю жизнь военной службе. Его возраст перевалил за пятьдесят (кстати, продолжительность жизни зверолюдей не отличалась от человеческой), но он не показывал признаков слабости. Во время этой встречи он выглядел уверенным и неколебимым.

Справа от Георга сидела адмирал флота, герцогиня Эксель Уолтер. Она была красивой мизучи и носила одеяния, похожие на японские, а из её синих волос выглядывали маленькие рога. Мизучи — это раса, живущая более тысячи лет, и герцогиня прожила уже более пятисот из них, но выглядела при этом лет на двадцать пять. Она была не обделена ни красотой, ни мудростью, но сейчас выглядела довольно сердитой.

Напротив неё сидел маршал ВВС, герцог Кастор Варгас. Выглядевший как галантный молодой человек, он был драконьютом с двумя демоноподобными рогами, торчащими из его красных волос, и с двумя перепончатыми крыльями, растущими из спины. Ему было сто лет, но, поскольку драконьюты жили до пятисот лет, он ещё считался юным. О долгоживущих расах говорят, что их психологический возраст соответствует их внешнему виду, но вечно молодая Эксель была исключением среди исключений. Глядя на этих двоих, Эксель вздохнула:

— ...Я думала, что мы тут собрались, чтобы отказаться от бессмысленной борьбы.

— Что, бабуля, испугалась? — огрызнулся Кастор. — Мизучи испугалась обычного человека. Герцогиня Уолтер, вы из ума выжили от старости?

— ...Ара, интересно, и кто был тот помешанный на старушках, который мне проходу не давал пятьдесят лет назад?

— Кх.

— И можешь звать меня тёщей, а не бабулей, хорошо?

— ...Хорошо.

От её игривого тона Кастор поник. По правде говоря, Эксель была первой юношеской любовью Кастора, и, возможно, именно из-за невероятного провала, который он никак не мог забыть, он влюбился и женился на её дочери Акселе, которая была с ним примерно одного возраста. И из-за того, что Эксель была тёщей Кастора, она стала крайне неудобным для него противником.

— Кастор, ты собираешься бросить вызов королю?

— Конечно! Меня не волнует, Герой он или кто ещё, но этот ложный король захватил трон, принудил принцессу Лисию к помолвке и незаконно правит страной! Этого достаточно, чтобы бросить ему вызов!

— Так говорят только дворяне, которые бежали от обвинений в преступлениях. Отречение от престола было добровольным решением сэра Альберта, а отношения короля с принцессой Лисией вполне гармоничные.

— Пусть и так, но он может просто притворяться! Если он хочет изменить страну, так пусть делает это как вассал! Что было не так с правлением предыдущего короля?

«...Никаких проблем не было, но факт того, что и ничего хорошего тоже не было — сам по себе проблема», — подумала Эксель, но, поскольку это было непочтительно по отношению к предыдущему королю, она не произнесла этого вслух. У Эксель были некоторые сомнения по поводу внезапного отречения Альберта, но увидев последующие изменения, она сочла это верным решением. В памяти Эксель король Альберт не был лордом, способным на подобное решение, но он явно несколько вырос над собой.

— Начнём с того, что мне не нравится, как он высокомерно относится к нам, трём герцогам, долгие годы защищавшим эту страну. Он не присылал вам письмо, в котором было написано: «Выбирайте, подчиняетесь мне или нет»?

— Там было написано: «Если поможете мне с моими реформами, я дам вам продовольственную помощь и проложу дороги к вашим землям»...

На самом деле это было заманчивое предложение. Поскольку в трёх герцогствах было меньше населения, чем в королевских землях, и у них были армейские склады, проблемы с продовольствием у них были не настолько серьёзные. Но, несмотря на это, было несколько случаев гибели от голода, а экономические потери были ужасней, чем в королевстве. На грани продовольственного кризиса были открыты армейские склады и раздавались пайки, но из-за этого торговцы едой, лишившись прибыли, разорились. Из-за падения спроса магазины, которые не смогли ничего продать, разорялись, а вслед за ними разорялись мастерские, которые обеспечивали их товаром.

В то же самое время Сома выдавал помощь только бедным и не больше необходимого (поскольку у него не было такого количества запасов). Также он продвигал употребление в пищу продуктов, которые до сих пор не было принято есть, тем самым значительно уменьшая масштабы экономического спада. Поскольку из трёх герцогов только Уолтер имела морские торговые пути, она смогла остановить цепную реакцию, продавая залежавшиеся товары за рубеж.

«Но это возможно только потому, что на моих землях есть порты, у Кармина и Варгаса торговых путей нет. Кроме того, у герцогства Кармина большая собственная армия и укрывшиеся дворяне с их частными армиями, так что у него должна быть самая тяжёлая экономическая ситуация. И потому мне интересно, почему Георг так упорно противостоит королю», — подумала она.

— «Я буду кормить вас, если будете слушаться», вот что это значит! Он смотрит на нас свысока! — взревел Кастор.

— Разве ради людей... не стоит принять это?

— Меня это не устраивает! Он думает, что ради этих подачек мы будем ходить по струнке!

— Даже королю не нужно животное, имеющее одну только гордость.

Как только Эксель сказала это, Кастор ударил по столу:

— ...О чём это ты! Такое чувство, что на самом деле ты поддерживаешь короля! Разве ты не отклонила его предложение, потому что он не нравился тебе как король?!

— Не стриги всех под одну гребёнку. Мы, мизучи, больше всего ценим нашу любимую Лагуну. Мы готовы подчиниться, если нам гарантируют покой города.

Шкала ценностей мизучи, в том числе Эксель, была весьма своеобразной. Мизучи прежде всего думают о Лагуне. Предки мизучи когда-то жили на одном из островов Девятиглавого дракона, но потерпев поражение в войне за правление островами, они ушли в море и стали пиратствовать. База, которую предки построили после долгих странствий, позже стал городом Лагуна. Мизучи испытывали гордость за землю, которую они наконец обрели, они любили её и стойко защищали. Одной из причин, по которым они вступили в войны на заре основания многонационального Эльфридена, было стремление защитить Лагуну.

— Ради Лагуны мы готовы вилять хвостами перед кем угодно и готовы уничтожить любого, кто будет угрожать ей. Вот такая гордость мизучи.

— Вилять хвостом перед кем-то — это гордость?

— Да. Мы будем бороться за то, что должны защищать. Мы не дети, которые закатывают истерику только потому, что нам что-то не нравится. Если мы можем решить проблему путём переговоров, то лучше будем делать так. Глупо развязывать внутреннюю войну, когда соседние страны только и ждут возможности.

— ...Княжество Амидония?

Амидония — страна к западу от Эльфридена. Потеряв почти половину своих территорий во время экспансионистской политики короля, правившего перед Альбертом, Амидония ждала возможности вернуть потерянные земли. Намереваясь вмешаться в текущее противостояние Сомы и трёх герцогов, они уже послали официальные письма герцогам, в которых говорилось, что они «по первой же просьбе готовы отправить подкрепления против ложного короля».

— Ха, что за упрямые люди. Очевидно же, чего они хотят.

— Я уверена, что король получил точно такое же послание. Не думаю, что он примет предложение, но они могут послать «подкрепление» в любом случае. Теперь ты понимаешь глупость этой войны?

— Хех. Тогда может тебе не стоит спешить вилять хвостом перед королём?

— Я сделаю это, как только буду уверена в некоторых мыслях о короле и о вас.

Эксель направила взор в сторону Георга Кармина, который до сих пор не издал ни звука. Он сидел с закрытыми глазами, когда они прибыли в комнату, и только слегка кивнул, ничего не сказав. Слушал ли он Эксель и жалобы Кастора или имел свои мысли на этот счёт? Не мог же он просто спать. Такое отношение раздражало Эксель.

— Георг, а ты что об этом думаешь?

— ...О чём об «этом»?

— Ара, так ты не спал. Конечно же, я говорю о причине, почему ты, который должен быть самым патриотичным и лояльным среди нас, враждебно настроен к новому королю.

— Генералу Георгу не нравится ложный король, не так ли?

— Я не тебя спрашивала, Кастор. Ответь мне, Георг. Ложный он король или нет, но его правление было мирным. Так почему ты нагнетаешь обстановку?

Допрашиваемый Эксель, Георг торжественно открыл рот:

— Потому что я решил, что король не будет мирно править страной. Это всё.

— Почему? Что не так со способностями короля, который даже сейчас справляется с продовольственными и экономическими проблемами, опустошающими страну?

— Ради этого король от многого избавляется.

Георг открыл глаза. Одного этого было достаточно, что атмосфера стала более колючей, из-за чего Эксель и Кастор нервно сглотнули. Георг был самым молодым среди них, но по внешнему виду и мышлению он был наиболее зрелым. Он испускал ауру величайшего воина этой страны.

— Я слышал, что короля призвали из иного мира. А значит, не имея каких-либо привязанностей, он начнёт избавляться от того, что посчитает неэффективным, будь то история, традиция, солдаты или вассалы. Я не прав, леди Эксель?

— Ну...

Эксель была в растерянности от этих слов. Правление короля Сомы вполне может выйти на этот путь.

— Король прогнал вассалов, долгое время служивших стране, — продолжил он

— Он сделал это потому, что они были продажными.

— Настолько, чтобы бороться с ними? Леди Эксель, вы сами только что сказали, что будет безумием ставить страну под удар, и семена этого посеял король.

— А может потому, что это ты приютил тех дворян?

— Недовольные королём — идеальные пешки для борьбы с ним. Конечно, я не позволю им вернуться с этой войны, — лицо Георга исказилось в улыбке, из-за чего Эксель содрогнулась.

«Он собирается использовать продажных дворян в этой войне до смерти?!»

Разгромить короля, уничтожить продажных дворян, а если они выживут, то найти повод и казнить их. А повод непременно найдётся, ведь они совершили много преступлений. Таким образом, столица будет очищена от фракции короля и продажных дворян. Останется только вакуум, с которым он может делать что его душе угодно. Он может восстановить короля Альберта в качестве марионетки или даже сам сесть на трон.

Эксель встала.

— У тебя есть притязания на трон, Георг!

— Эй, успокойся. Мы же говорим о глубоко преданном лорде Кармине. Он и не помышляет об узурпации власти, ведь так?

Кастор стал связующим звеном между ними, и Георг кивнул:

— Конечно, после свержения Сомы я восстановлю Альберта, которого мы и будем поддерживать.

— Надеюсь на это.

Эксель села обратно. Она притворилась спокойной, но внутри она недоумевала.

«Тогда всё ещё хуже, чем я думала. В самом худшем случае... думаю, нужно отталкиваться от того, что Кармин и Амидония вступили в сговор. Кх, если бы Кастор принял правильное решение, то мы вдвоём смогли бы сдержать его...»

Эксель почувствовала горечь из-за неосмотрительности своего зятя. У неё была дочь Аксела и внучка Карла. Она не могла позволить лорду Кармину победить, но в этом зале только она поддерживала короля. Если Сома победит, то что произойдёт с женой и детьми предателя Кастора? По законам этой страны родственники преступника до третьего колена также считались виновными в этом преступлении. Разорвав семейные связи с Кастором, она сможет избежать причастности её семьи, но как быть с Акселой и её детьми...

— Кастор.

— Что?

— Разорви связи с Акселой, Карлом и Карлой.

— Ты же не думаешь, что я проиграю этому юнцу?!

— На всякий случай. Ты должен быть готов к такому, если собираешься пойти против короля.

Эксель кинула мимолётный взгляд на Георга, но он лишь молча закрыл глаза, словно говоря, что не будет вмешиваться. Несмотря на то, что при нём обсуждали поражение... неужели он настолько уверен в себе?

С другой стороны, Кастор, которому сказали разорвать все контакты с женой и дочерью, выглядел обеспокоенным.

— С Акселой и Карлом проблем не будет... но с Карлой ничего не получится.

— Почему?!

— ...Она не послушается, даже если я ей скажу.

В этот момент двери зала с треском открылись и через них вошла молодая девушка поразительной красоты, с огненно-красными волосами и золотыми зрачками. На вид ей было лет 16-17. Одета она была в набор металлическо-красной тяжёлой брони, а за спиной у неё были пара драконьих крыльев и хвост. Увидев её импозантную форму, Эксель почувствовала боль в голове.

— Карла...

Эта была дочь Кастора, Карла. Внешне она была прекрасна, как Эксель и Аксела, но характером она пошла в своего отца, которого можно было описать одним словом —«грубый». Несмотря на то, что она была брачного возраста, в ней не было ни капли женственности. Она была упрямой мужественной женщиной, которая тратила своё время на тренировки с военно-воздушными силами Кастора. Множество дворянских и рыцарских сыновей приударяли за ней, но она отшивала их со словами: «Меня не интересуют те, кто слабее меня».

По правде говоря, её личные боевые способности были вторыми в ВВС после Кастора, и все мужчины, что ухаживали за ней, так ничего и не добились. У Кастора были противоречивые чувства на этот счёт: он был рад, что она способна постоять за себя, но в то же время волновался, не станет ли она старой девой.

Эксель ничего не могла поделать с плохим предчувствием, возникшим вместе с приходом Карлы. И в тот момент, когда она подумала об этом, Карла заявила:

— Бабушка! Если отец примет решение воевать, то я буду сражаться вместе с ним!

На лбу у Эксель забилась жилка, и она закричала:

— Ты не сделаешь это! Ты что, планируешь стать предателем в таком возрасте?!

— Я не прощу его за свержение короля Альберта и принуждение моей дорогой подруги Лисии! Я сама покараю его за эту дерзость!

— Ты ошибаешься! Король Сома...

— Эх... Это бесполезно, тёща. Её в таком состоянии не переубедить, — пожал плечами Кастор.

— Вы оба... Боже мой... — Эксель сделала кислую мину, но даже сейчас Георг не прервал своего молчания.

Часть 2

Ван, столица княжества Амидония.

Территория Амидонии была вытянута с севера на восток, а столица находилась в восточной части страны. Ван располагался слишком близко к границе с Эльфриденом, и, возможно, это было главной причиной, почему в княжестве до сих пор не отказались от идеи вернуть потерянные восточные земли. В замке столицы, в кабинете правительства мужчина средних лет с «кайзеровской бородой»[✱]Тип бороды, популярный у австрийских и немецких кайзеров (императоров). Выглядит так https://goo.gl/TDj9va и так https://goo.gl/bvGyhD читал письмо. Его покрытое мантией тело казалось толстым, но из-за широких плеч оно не выглядело жирным. Вполне возможно, что на самом деле это были одни мышцы. Этим мужчиной был Гай VIII, князь Амидонии.

— Ох...

— Что-то случилось, отец? — спросил сидящий напротив него молодой человек в военной форме.

У него было красивое лицо, но его глаза излучали холод, из-за чего весь его внешний вид выглядел равнодушным. По глазам можно было сказать, что он, Юлий Амидония, наследный принц княжества Амидонии, унаследовал хладнокровный темперамент своего отца.

— Оно от Георга Кармина. Кажется, он «созрел», — Гай протянул письмо Юлию.

— Ох, ну наконец-то. Я слышал, что в молодости он был популярен за то, что делал всё без промедлений, но, похоже, сейчас он сдал позиции.

— Скорее всего, это потому, что он постарел. Хотя, если он ещё сохранил свою мудрость, то он не примет наше предложение.

— Действительно...

Юлий вернул письмо Гаю.

— Одновременно с объявлением войны новому королю начинайте исполнять план. Отправьте «подкрепление» в королевство.

— Ох... подкрепление кому?

— Кому? Конечно же, новому королю будет сообщено, что это «подкрепления против трёх герцогов», а трём герцогам — «подкрепления против нового короля».

— Понял, у нас нет никаких обязательств к любой из сторон.

— Хе-хе-хе, верно.

Гай и Юлий вместе зловеще рассмеялись. Но рядом была та, кто смотрела на это холодным взором.

«Боже мой... Как же стыдно за отца и моего глупого братца»

Девушка с безразличием отвела взгляд. Ей было около 18. Её лицо напоминало красивое лицо её брата Юлия, но оно не источало столько же равнодушия. Её глаза были похожи на каштаны, а её круглое лицо было прекрасно как у куклы тануки[✱]Либо это сарказм, или я ничего не смыслю в красоте. Тануки — это енот по-японски, и как выглядит кукла, можете посмотреть в гугле по запросу «tanuki doll». Её длинные волосы были собраны в два хвоста на загривке[✱]По-русски — «два хвостика», по-английски — «twin-tail style» https://goo.gl/HngMIY. Эта девушка была первой принцессой, Ророа Амидония. В противоположность своей красивой внешности, в выражениях она совсем не сдерживалась.

«Жизнь наших подданных и без того слишком коротка, а эти глупые отец с сыном намерены уменьшить её ещё больше?»

Амидония была горной страной. Она обладала большими залежами металлов, но пахотных земель было мало, из-за чего в ней были постоянные проблемы с продовольствием. В соседнем Эльфридене тоже был продовольственный кризис, но не такого масштаба. В конце концов, если не удастся собрать хоть немного урожая, то люди умрут от голода.

«Я понимаю желание отца обладать хоть какими-то плодородными землями. Это правильно, но отец тратит все деньги, которые я с таким трудом раздобыла, на военные нужды», — заскрипела зубами Ророа.

Эта девушка обладала выдающимися деловыми качествами и поэтому из тени занималась финансовыми делами страны. Она создала экономику, основанную на торговле с другими странами, увеличила экспорт сырьевых ресурсов и покровительствовала отраслям, которые производили товары на экспорт. Её способности были лакомым кусочком для любой другой страны. Можно сказать, что Амидония, находившаяся на грани экономической катастрофы, до сих пор не разорилась только благодаря быстрой сообразительности Ророа. Однако Гай и его приспешники не лучшим образом воспользовались ситуацией, которую создала Ророа.

«Вложенные в развитие промышленности заработанные таким трудом деньги могут принести нам ещё больше денег. Но эти ничего не смыслящие в экономике и помешанные на войне отец с сыном тратят все деньги на военные нужды. И самое хлопотное то, что они серьёзно верят, что, нарастив военную мощь, они смогут что-то заполучить. Это абсурдно, нелепо, смехотворно! Если бы они правильно вкладывали деньги, собирали прибыль и повторяли раз за разом, то это имело бы хоть какой-то смысл. Только тратить? Да куда это годится?! ...Если бы я прокричала это, услышал бы меня старик?..»

— Эй, Ророа. О чём думаешь?

— Ни о чём таком, брат.

К ней неожиданно обратились, и Ророа с натянутой неискренней улыбкой ответила. На самом деле она вообще не слушала их разговор...

«...У этой страны слишком много безнадёжных мест... Эх, как я завидую Эльфридену. Благодаря большому населению капитал, которым можно пользоваться, тоже большой. Не это ли называют «завидовать кошельку соседа»?.. Кошелёк?»

В этот момент Ророа кое-что поняла.

«Если я завидую кошельку соседа, то... не лучше было бы объединить мой кошелёк с его? Сделать это наиболее законным способом... Получится ли у меня?.. Хм, может получиться. Но для этого мне нужно связаться со стариком, который охраняет Нелву...»

Бормоча под нос, Ророа начала шлифовать план. Большой риск — большие прибыли. На лице Ророа, которая нашла себе занятие, красовалась улыбка. И этой улыбкой она была немного похожа на своих отца и брата.

◇ ◇ ◇

Парнам, столица королевства Эльфриден. В рабочем кабинете правительства я выслушал последний доклад от Хакуи о продовольственных проблемах.

— Согласно документам, осенний урожай соответствует нашим ожиданиям. Кроме того, благодаря созданной Вашим Величеством транспортной сети объём дорожного движения увеличился, и товары начали перемещаться из наиболее обеспеченных регионов по всей стране. В их число входят и продукты питания. Поэтому можно считать, что с этого времени продовольственная проблема более-менее решена.

— Отличные новости. Достойно, что наш тяжкий труд привёл к такому результату.

Это заняло много времени, но теперь я, наконец-то, могу взять передышку. Поскольку я уделял этой проблеме большую часть времени, сейчас для меня был особенно эмоциональный момент. Однако...

— Теперь мы можем со спокойной душой приступить к «следующему этапу», — игнорируя моё сентиментальное настроение, выступил Хакуя.

Следующий шаг, да?

— Нам... в самом деле нужно это сделать, да?

— Вы не хотите этого?

— Ну, знаешь, я понимаю, что это необходимо сделать, но всё равно...

Да. Это необходимо. Политический мыслитель Макиавелли сказал в своём «Государе»:

«Если государь приложит руку в акте жестокости, то, даже совершённый в мирные времена, он поставит своё положение под угрозу. Но, даже когда некоторые государи не сдерживали себя, никаких восстаний или вторжений иноземцев не было. Причина этого в том, как правитель воспользовался своим проявлением жестокости — с хорошими или плохими целями»

«Опытный человек будет жесток в том случае, когда над ним нависла опасность. После устранения угрозы он бы решительно отказался от дальнейших актов жестокости и вернулся к такому правлению, которое бы насколько возможно удовлетворяло общественным интересам. В таком случае он будет называться мудрым государем. И наоборот, если он начал своё правление со зла и в дальнейшем раз за разом совершал акты жестокости, то это неправильное использование жестокости»[✱]Глава 8 из «Государя». Примеры Макиавелли можно почитать здесь — http://grachev62.narod.ru/mak/chapt08.htm

Из-за этих изречений христианская церковь и гуманисты давно критиковали «Государя», поскольку в нём правителям советовалось использовать «акты жестокости». Конечно, на первый взгляд это кажется чрезвычайно страшной вещью. Любовь и Мир. Разве не лучше решить всё полюбовно? Вот только в реальном мире это не работает. Если кто-нибудь вспомнит про это и ещё раз прочтёт изречение, то он поймёт, что идеи Макиавелли гораздо больше соответствуют действительности.

Упомянутая здесь «жестокость» — это не действия типа резни невинных граждан. Правильное использование идей Макиавелли — это что-то типа полного устранения всех политических противников. Только через акт жестокости можно укрепить свою политическую власть, и после этого граждане тоже будут счастливы. И наоборот, если правитель с этим не справится, то его политические противники будут снова и снова показывать своё лицо; если их не ниспровергнуть вниз в самом начале, то правителю придётся раз за разом подавлять бунты, в результате чего он потеряет доверие своих подданных.

Приведу конкретный пример: итальянский кондотьер[✱]Глава военных отрядов наёмников в Италии 14-16 веков https://ru.wikipedia.org/wiki/Кондотьер Чезаре Борджиа, которого Макиавелли воспевал как идеального правителя, укрепил своё положение после убийства влиятельного дворянина, которого он пригласил на праздник.[✱]Чезаре — довольно колоритная фигура итальянской истории (впрочем, как и вся его семья) https://ru.wikipedia.org/wiki/Борджиа,_Чезаре. Про убийство английский переводчик почему-то отсылается на https://ru.wikipedia.org/wiki/Борджиа,_Джованни , но учитывая примеры Макиавелли, больше подойдёт заговор Маджоне — https://ru.wikipedia.org/wiki/Заговор_Маджоне Преемник Уэсуги Кэнсина[✱]Один из могущественных японский полководцев периода Сэнгоку. https://ru.wikipedia.org/wiki/Уэсуги_Кэнсин, Уэсуги Кагэкацу[✱]https://ru.wikipedia.org/wiki/Уэсуги_Кагэкацу уничтожил своего младшего сводного брата Уэсуги Кагэтора[✱]https://ru.wikipedia.org/wiki/Уэсуги_Кагэтора во время наследственной борьбы, но позже он жил как верный человек и заработал репутацию «почётного» полководца.

Случай Оды Нобунаги немного уникален. Он не колебался в использовании жестокости и использовал её с умом, поскольку он стал сильным даймё за довольно короткое время[✱]В 1556 началась война за наследство, и в 1559 Нобунага уничтожил последних противников. В 1560 в его владения вторглась армия Имагавы Ёсимото, которая была в 5-10 раз больше его армии. В битве при Окэхадзаме он сумел разгромить Имагаву и стал известен как один из самых сильных даймё. https://ru.wikipedia.org/wiki/Ода_Нобунага https://ru.wikipedia.org/wiki/Битва_при_Окэхадзаме . Однако чрезмерная жестокость стоила ему жизни: он был предан своим вассалом и убит. В этом случае можно сказать, что он использовал жестокость неправильно.

Подводя итог, «жестокость» — это обоюдоострый меч, последнее средство, которое может разрубить что-нибудь для государя, но, если слишком часто его использовать, он рано или поздно уничтожит своего владельца.

— Как я сказал ранее, я считаю твой план жестоким.

— Да. А также вы сказали: «Если возможно, мы должны закончить всё одним ударом».

— А ты сможешь?

— Определённо.

— Тогда хорошо.

Хоть я и мог сказать, что это совершается «ради страны», но я не испытывал какой-то сильной привязанности к этой стране. Это было и не ради справедливости или по какой-то великой причине. Но когда я задаю себя вопрос: «Зачем же я делаю это?», — в моём сознании возникают лица Лисии и остальных.

Лица Лисии, Аиши, Джуны и Томоэ, которые жили, смеялись и плакали в этой стране.

...Да, этого для меня достаточно. Ради улыбки Лисии и остальных, о ком я забочусь, на один раз я готов стать жестоким королём.

— Приступаем к «покорению».

◇ ◇ ◇

В будущем эта война будет известна как «Пятидневная война». Несколько лет спустя, когда интервьюер спросил Сому о ней, он криво усмехнулся, прежде чем начать рассказ.

— Это правда, что я и Хакуя написали сценарий этой войны. Но это мы с Хакуей плясали на сцене под чью-то дудку, прежде чем я это заметил... Эх, так оно и было: не только мы были сценаристами той войны... Я думаю, что было как минимум трое других. Сейчас, когда вы упомянули о ней, я думаю, что война достигла такого финала только благодаря невероятному стечению обстоятельств и совпадений.

В конце интервью Сома тихо проворчал:

— Интересно, кто же из нас был лучшим сценаристом...