Эпизод второй. Позвольте представить Кёко-сан

1

– У меня ваш миллион йен. Если хотите их вернуть, приготовьте 100 миллионов йен.

Если бы вы получили такой звонок, вы бы решили, что это розыгрыш, а не угроза. Вне всяких сомнений, подобная сделка бессмысленна. Очевидно, что 100 миллионов йен стоит в сто раз больше миллиона йен, и это не поменяется вне зависимости от любой инфляции или дефляции. Люди по-разному относятся к деньгам. Кто-то смеется из-за потери одной йены, кто-то – плачет, кому-то сто миллионов покажется огромной суммой, кому-то – каплей в море. Но насколько бы безумными не были такие люди, не существует человека, который бы оценил один миллион йен сотней миллионов. Всему есть предел. Какой идиот попросит взамен одного миллиона дать сто?

Однако, «она» не сочла этот звонок за шутку. Вместо этого, она подготовила сто миллионов, как и потребовали. Меня поразило, что существуют люди, которые перебрасываются сотней миллионов йен. И хотя есть люди, который заплатят баснословные суммы за своих похищенных детей, я все равно не мог поверить.

К счастью, ситуация была разрешена, прежде чем случилось что-то плохое. Однако, если бы данная «миллионная сделка» прошла, я бы не смог сдержать своих эмоций.

Несмотря на абсурдность, за телефонной угрозой скрывалось злое намерение, и во всем инциденте таилась злая ирония. Мне даже жутко вспоминать об этом.

Только в этот раз я завидовал Кёко-сан, которая могла услышать что угодно, а потом навсегда забыть и никогда не вспомнить.

2

Кондо-сан связался со мной как раз, когда я собирался встретиться с ним. Все потому, что после того, как меня выперли из лаборатории Сарасина, мне приходится искать работу, что не просто. Если уж говорить о каком-то утешении, то я получил выходное пособие, которое не соответствовало моему короткому пребыванию, а, скорее, на которое купили мое молчание. На какое-то время этого хватит, но в моем случае это не продлится долго. До тех пор, пока не попаду в очередную неприятность и мне понадобится помощь детектива – вот тогда в моем бумажнике будет совсем пусто. Среди детективов бывают такие крутые парни, которые говорят: «Если загадка интересная, я не возьму с вас плату!» Подобные ветераны довольно часто много о себе мнят, имеют дурной характер, и с ними всегда много мороки. Мне, типичному представителю среднего класса, желающего спокойной жизни, хотелось бы детектива а-ля бизнесмена, который говорит с деньгами, когда предлагает свои дедуктивные способности.

Так что, я планировал поскорее поговорить с Кондо-саном, пока есть время. Будучи компетентным редактором в успешном издательско-продюсерской компании Сакусося уже много лет, Кондо-сан знаком со многими людьми. Он несколько раз предлагал мне разные вакансии, после того, как мы познакомились во время моей подработки в компании. Он тогда был моим боссом. Конечно, как и всегда, в редакторском отделе был небольшой инцидент, и, как обычно, меня сочли подозрительным. И только Кондо-сан пошел против общего мнения и защитил меня:

– Если вы сомневаетесь в Какусидатэ-куне, потому что он самый подозрительный, вы должны так же сомневаться во мне, так как я наименее подозрителен. Если хотите что-то ему высказать, начните с меня, его начальника.

Когда ни у кого не было доказательств и все подозревали меня, Кондо-сан поверил мне. Конечно, дополнительный союзник не избавил меня от подозрений, но по крайней мере он купил мне время, чтобы я смог позвонить детективу. После этого я ушел из компании, но я смог очистить себя от подозрений благодаря тому детективу, а также вставшему на мою сторону Кондо-сану.

Однако, с тех пор он беспокоился за меня, чувствуя вину за то, что мне пришлось покинуть то место работы. Будучи магнитом для неприятностей у меня никогда не было много друзей, и я крайне рад тому, что мы до сих пор поддерживаем дружеские отношения с Кондо-сан, несмотря на возраст и наши позиции. Чтобы соответствовать его мужественности, я должен стремиться к стабильной и практичной жизни… Но вы уже знаете о том, как бывает с вашим покорным слугой.

Мне немного стыдно, что я не сказал ему о том, как меня уволили из лаборатории Сарасина, но возможно, кто-то ему уже рассказал об этом. Возможно, поэтому он со мной связался. Однако, судя по его тону во время телефонного разговора, не похоже, что он собирался позвать меня расслабиться за чашкой кофе. Кондо-сан назначил встречу в кафе, где я впервые за долгое время увиделся с ним.

Хм, он выглядел немного уставшим. Я знаю, что работа редактором выматывает, но мне он всегда казался энергичным человеком.

– Прости, что так срочно позвал тебя, Якусуке. Можешь посмеяться над жалким человечишкой, который рассчитывает на нашу с тобой дружбу, – рубанул с плеча Кондо-сан.

Он всегда был немного драматичен, что меня всегда успокаивало, но сейчас дело было серьезное. Кондо-сан никогда не полагался на меня. Только что я собирался попросить у него помощи с трудоустройством. А сейчас ситуация переменилась. Я одновременно и обрадовался, и заволновался.

– Боже, Кондо-сан, вы достойный человек. Вы столько раз выручали меня, и сейчас такой подходящий момент вернуть вам долг. Чтобы вы ни сказали, я помогу всем, чем смогу.

– Спасибо за твои слова, с ними я могу идти домой, не беспокоясь ни о чем. Однако, сейчас у меня серьезная проблема. Если ты не поймешь меня, не страшно. Я хотел бы, чтобы ты поделился со мной своей мудростью, Якусуке.

– Мудростью? Раз уж вы говорите, я поделюсь с вами всем, что имею, но не знаю, как вам это поможет.

– Опыт уже говорит о мудрости. А ты у нас ведь необычный человек, побывал в центре странных инцидентов. У тебя наверняка накопилось много опыта, верно?

– Да. Я немного горжусь этим. Если есть, чем гордиться.

– Нет, сегодня ты должен этим гордиться, как никогда. Почему бы не рассказать о своих приключениях? Не могу говорить об этом конкретно, но… Не знаю, как у других, но иметь за спиной столько случаев, и настолько же странных – это что-то. Я буду рад выслушать все, что ты готов рассказать.

Я согласно кивнул. Хотя я хотел поддержать Кондо-сана от всей души, я не был уверен, что это возможно и что у меня хватит сил. Но будь я уверен в возможности, я бы сделал это.

– Может, ты знаешь, что я сейчас связан с редакцией журнала манги.

– Да, я слышал об этом. Помню, как вы мне рассказывали.

Сказать «связан» было бы скромностью, точнее будет «возглавляет». Он главный редактор одного из самых печатаемых журналов манги в Японии. Я особо не читаю мангу, но я представляю, как здорово занять такую позицию, когда ты еще не разменял четвертый десяток.

– Вот только, Кондо-сан, если только это кто-то из авторов не успевает сдать манускрипт к дэдлайн, я не знаю, чем я могу вам помочь. К сожалению, даже у меня нет столько времени. Помочь кому-то с летней домашней работой… Это не то же самое, что ложное обвинение.

– Я не говорил про такого рода проблемы, но эта - как раз в сфере наших обязанностей. Якусуке, ты слышал о мангаке по имени Сатой Арицугу?

– Сатой Арицугу? Возможно, слышал.

Я не мог сказать наверняка. Кондо-сан догадался по моему ответу и начал объяснять.

– Это лицо нашего журнала, так сказать, фаворит. Издается у нас, и сейчас это один из немногих авторов во всей индустрии, которые продали миллион копий своих работ.

– Вот как? Я что-то слышал о «миллионных продажах».

– Конечно, мы бы не стали печатать «не совсем миллионные продажи». Раз ты слышал, значит эта реклама помогла выделиться манге.

– Хм, понятно. Подобное привлекает внимание, согласен. Тогда, может я вспомню, если услышу название работы.

Кондо-сан сказал мне название работы Сатои-сэнсэя, но я все равно ничего не вспомнил. Я совсем оторвался от мира. Интересно, это помешает мне пройти интервью для приема на работу?

– Главное, чтобы ты понял: этот сэнсэй – сокровище в мире бизнеса. Кроме того, он даже младше тебя – двадцать с хвостиком.

– Ха… Здорово, если он так молод и уже сокровище. Получается, он – гений.

– Каждый мангака – гений, – сказал Кондо-сан непосредственно, – Это люди, которые осуществили свою детскую мечту. Нет никого, кто стал бы мангакой от безысходности… Ими становятся те, кто хочет стать. Когда я приносил свою пробную работу в издательство, я даже не думал, что хочу стать редактором.

– Ваша правда… Довольно необычный выбор профессии.

Это не безоговорочная истина, но у любого человека крайне низкие шансы получить работу из списка десяти работ, о которых мечтают младшеклассники. Со мной и то хлеще, я даже на нелюбимых профессиях не могу долго продержаться.

– Тем более, они чудаковатые люди, ведь им не известно каково это - не проигрывать. Они не получают достаточно вознаграждения после осуществления своей мечты. И поправлять их мировоззрение – наша работа как редакторов. Сегодня я хотел бы проконсультироваться по этому вопросу. Дело в том, что Сатой-сэнсэй стал жертвой вора.

– Вора? Его обокрали?

– Я не хотел бы, чтобы это повредило нашей дружбе, но… Якусуке, пожалуйста, сохраните это в тайне. Профессия мангаки сильно зависит от общественного мнения, и мне хотелось бы избежать скандала.

– Конечно, я понимаю. Новость про популярного мангаку, которого обокрали, стала бы горячей темой для обсуждения.

Таково общество, и автор не хотел бы провоцировать его в обсуждение чего-то, кроме своей работы.

– Так что украли? Готовый манускрипт, тетрадь с идеями…?

Я начал сравнивать это с теми случаями, в водовороте которых я побывал, но он сказал:

– Нет, у него украли деньги.

Такой ответ немного разочаровал. Проявляя любопытство, я ожидал какого-то необычайно скандального случая, над которым предстояло бы поломать голову, но раз украли деньги, то здесь нет ничего необычного. Мне нечего здесь комментировать.

– В общем, история такова… У Сатой-сэнсэя украли миллион йен.

– Миллион йен, хмм.

Конечно, это допустимая сумма, но когда я услышал цифру, я чуть не сошел с ума от удивления, и потому лишь кивнул. Затем, я последовал с вопросом.

– Это ведь не сам миллион йен, а что эквивалентное ему? Я не думаю, что кто-то стал бы держать такую сумму дома.

– Это было не дома. Пачки денег на эту сумму украли из холодильника на рабочем месте, где их прятали.

– Холодильник… Спрятали в самом очевидном месте.

Мне казалось очевидным, что люди прячут ценные вещи в холодильнике. Это было бы первым местом, куда посмотрел бы вор. Ясно, что мангаки не обладают простой хитростью. Было бы лучше спрятать деньги в ячейке банка или просто уж в шкафу, где сложнее искать. Но прежде чем говорить о чужих ошибках, следует понимать, что я вряд ли был бы лучше в обращении с миллионом йен.

– Вот видишь? Я столько раз твердил об этом… Ничего другого не украли, но я бы тебя не побеспокоил только из-за этого, Якусуке.

– Значит, у истории есть продолжение.

– Не просто продолжение, а завязка. Сказать по правде, для Сатой-сэнсэя миллион йен – практически небольшая ошибка в расчете прибыли. Если бы это была обычная кража, я бы не пошел к полиции. Нужно много времени, чтобы изучить место преступления, а чем больше студия не используется, тем больше мы теряем деньги.

– …Вы говорите о том, как мангаки много зарабатывают?

– Разговор не о прибыли. Если бы.

– Тогда что-то другое?

– Неважно, прибылен ли он или нет. До того, как он заметил кражу, Сатой-сэнсэй получил звонок прямо на номер мобильного. Содержание было таково: «У меня ваш миллион йен. Если хотите его вернуть, приготовьте сто миллионов йен».

3

На секунду мне показалось, что я ослышался. Или что я пропустил какую-то важную часть мимо ушей.

– Простите, Кондо-сан, вы не могли бы это повторить? Мне кажется, я услышал «У меня ваш миллион йен. Если хотите его вернуть, приготовьте сто миллионов йен».

– Нет нужды повторять, я все уже сказал. Человек по телефону, что украл миллион йен требует от Сатой-сэнсэя сто миллионов взамен. Можно назвать это не кражей, а похищением с выкупом. Ну разве не странно все это?

Странно. Я даже не знал, что сказать, что перебило бы «странно». Естественно, непонятно было почему именно такая огромная сумма, но если менять это, то это как менять монету в 100 йен на купюру в 10.000 йен, не так ли? Кто додумался провести подобный обмен?

– Вот так. Миллион йен пропал с рабочего места, мы получили загадочную угрозу по телефону, у нас есть свидетельства чьего-то проникновения. Ситуация плачевная. Разумеется, мы предполагаем, что звонивший и вор – один и тот же человек…

Будучи более-менее в позиции консультанта, хотелось поговорить о некоторых возможностях. Поиграю в детектива. Вариант, что это знакомый с дурным вкусом, который решил подшутить, не отметается, так? Но такая возможность становится сомнительной, если Сатой-сэнсэй вправду не заметил кражи до того, как ему позвонили.

– Я знаю, что вам не понравится, если студия будет пустовать, Кондо-сан, но мне кажется будет лучше, если вы вызовите полицию. Это может быть какой-то обезумевший фанат… Я могу представить вас компетентным офицерам.

Пройдя через море подозрений, я умудрился познакомиться со многими людьми в этой сфере. Большинство из них относились ко мне, как к подозреваемому, и мы не то, чтобы с ними на дружеской ноге, но тем не менее… Хотя вряд ли бы они выслушали эту историю.

– Благодарю за предложение, Якусуке, но я не могу этого сделать. Потому что эти телефонные угрозы продолжались. «Переведите сто миллионов на банковский счет, который я назвал. После того, как я подтвержу перевод, я пришлю вам миллион йен по почте». Затем, «Если вы свяжетесь с полицией, вы вряд ли получите миллион йен назад».

– ...? Звучит как типичный похититель… Неужели вы не доверитесь полиции?

– Верно. Разве не очевидно, Якусуке?

– Будьте благоразумны, Кондо-сан. Вы уже будто поддались на удочку этого безумного преступника. Неужто вы собираетесь обсуждать выплату ста миллионов йен за один миллион?

– Не я, а Сатой-сэнсэй. Я бы ни за что не стал, – сказал Кондо-сан с жестким выражением лица. То, как он это сказал – похоже, что он не собирался платить ни йены.

– Разумеется, я пытался образумить его, но Сатой-сэнсэй упрямый как баран. Ты не слышал, как он говорил, что обязательно заплатит сто и даже двести миллионов, что любым способом вернет украденный миллион йен. К счастью, звонок был поздно вечером, и банк был уже закрыт. Иначе сэнсэй пустился бы туда на всех парах, чтобы заплатить.

– Хм… Напоминает жертву телефонного мошенничества.

Невероятное превращение, но это не смахивало на шутку. Это не свалить на «отгороженный» образ жизни мангаки. То – просто эксцентричность.

– Сегодня суббота, так что до понедельника деньги из банка не взять, но, когда наступит этот день, я не смогу остановить сэнсэя. Он собирается остановить кого бы там ни было, переведя 100 миллионов на обозначенный счет.

– Это скорее всего подставной счет… Мой вопрос может показаться невежливым, Кондо-сан, но скажите: 100 миллионов – большая ли сумма для популярного мангаки?

– Такую сумму мангака зарабатывает не только на миллионе копий… Для Сатой-сэнсэй это огромная медиафраншиза. Ему на счет капают крупные деньги отсюда и оттуда. И хотя люди думают, что сто миллионов – это мелкая сумма, поверь – в нашем мире это не так. И Сатой-сэнсэй хочет вернуть украденный миллион, даже если ему придется заплатить. Я уверен, что на то есть причины…

Причины. Причины, из-за которых он готов расстаться с сотней миллионов йен ради одного… Будь это драгоценный камень или картина, я бы еще понял, ведь в расчет берется их редкость. Владелец бы заплатил за них больше, чем они того стоят. Рыночная цена не всегда равнозначна цене, которую платит владелец. Есть же люди, которые платят сто миллионов за кольцо в один миллион. Такое кольцо, скорее всего, можно было бы продать по цене выше 200 миллионов йен, ведь они служат напоминанием о родителях или от супруга – такие щепетильные случаи можно себе представить.

Однако, миллион йен – это миллион йен, как ни посмотри… Неважно, у кого какая система ценностей и в какой культуре они обитают, сто миллионов – это сто миллионов. Это не экономическая проблема, это простая арифметика.

– Вам это рассказал сам человек? Сатой-сэнсэй, верно?

– Да, только он говорил мутно и ничего не объяснил. Он как бы объяснил причину, но постоянно менял слова, и я совсем ничего не понял. Он сказал, что, когда вы загнаны в угол, и вам сказали, что ваши заработанные деньги кто-то безрассудно тратит, вы бы не стали слушать. И, приняв вид оскорбленной жертвы, сэнсэй начал плакать.

– П-Плакать?

Я подумал, что это не ребенок, ведь лицо Кондо-сана оставалось серьезным. Возможно, было бы не преувеличением сказать, что гений, который исполнил мечту без всяких усилий, все еще в какой-то степени ребенок.

– Поэтому, чтобы разобраться с этой проблемой, я решил выслушать тебя, Якусуке. Тебе что-нибудь говорит схема обмена сто миллионов на один миллион йен? Среди вороха инцидентов, в которых ты был, тебе встречался подобный случай?

Я весьма обязан Кондо-сану, на которого я много полагался, однако мне пришлось разочаровать его. Я ответил, что, несмотря на весь мой прошлый опыт, я ни разу не был обвинен в таком нелепом преступлении, как похищение миллиона йен в обмен на сто миллионов.

– Вот как? …Что ж, похоже, что это личное дело Сатой-сэнсэя. Только сэнсэй знает, что происходит. Я не могу заглянуть в голову гения. Прости, Якусуке, что пришел к тебе с такой странной просьбой.

– Вам не за что извиняться, Кондо-сан. Это мне жаль… Но о ситуации с Сато-сэнсэем знает, как минимум, один человек, так?

– ? А кто этот человек, Якусуке? Я понятия не имею.

– Ну так, похититель, который послал угрозу… Очевидно, что преступник знал о ситуации с Сатой-сэнсэем. Он пробрался на место его работы, выкрал миллион йен, а затем потребовал соответствующую компенсацию, не так ли?

Если взглянуть на это с другой стороны, можно сузить число подозреваемых… Но не похоже, что Сатой-сэнсэй этого хочет. Он настойчиво желает, чтобы к нему вернулся миллион йен. Невероятно то, что он готов платить сто, даже двести миллионов, лишь бы их вернуть.

– Нет, Сатой-сэнсэй согласился на то, что редакторский отдел заплатит 100-200 миллионов из собственного бюджета, без проблем. Таким образом, и наш отдел, и вся индустрия пострадают от задержки работы сэнсэя. Мы можем включить это в необходимые расходы.

Сто миллионов йен в необходимые расходы включить – это еще тот номер. Завидуешь, что гении получают такую несправедливую роскошь. Что ж, преступнику не стоит ожидать чека. Подобную сделку включить в графу «необходимые расходы» будет трудновато, однако в случае Кондо-сана это реально. Он способен на многие «невозможные» дела.

– Но, Конда-сан, есть гарантия, что миллион йен не вернется.

– Есть. «Я заплатил сто миллионов, и миллион пока еще не вернулся». Это предположение, но думаю, что это – самый вероятный ход событий.

– Именно… Вы пострадаете в двойном объеме. У преступника нет причин присылать деньги обратно, как он обещал. Я не думаю, что такой честный человек вообще стал бы совершать преступление. Более того, в худшем случае, могут поступить новые требования. Например, прислать еще сто миллионов йен. Он может так вечно вас шантажировать...

– Конечно, заработанные деньги принадлежат Сатой-сэнсэю. И редактору не понравится, что карманные деньги детей, которые читают мангу, попадут в карман преступника.

– Кондо-сан.

– Что такое, Якусуке? У тебя на лице словно озарение. Неужели ты что-то вспомнил? Случай, похожий на сделку с одним и сотней миллионов йен?

– Нет, как бы я не вспоминал, я не могу вспомнить такой случай. Однако, я вспомнил, точнее, меня осенило. Возможно, я все-таки смогу протянуть вам руку помощи.

– Мне помог тот факт, что ты выслушал мою историю, Якусуке. Я уже все перепробовал, что еще ты мог бы предложить этому жалкому человечишке?

– Если уж вы жалкий, то мне пора совершить сеппуку, но не будем об этом. Тот грязный преступник сказал вам только не связываться с полицией, верно? В таком случае, Кондо-сан …

И я сказал:

– Позвольте мне позвонить детективу.

4

Честно говоря, к изумлению читателей, после консультации с Кондо-саном я не хотел звонить Кёко-сан. Это не потому что случай был странный, но в первую очередь потому, что не хотел, чтобы ее клиентом был сам Кондо-сан. Мы оба – мужчины, однако Кондо-сан подавал себя с элегантностью дэнди. Подобная утонченность была мне по вкусу, и более того, он не был тем, кто совершает ошибки.

На фоне бледного парня вроде меня он так сверкает, что хочется отвернуться. И его внешность, и его поведение говорят: «Отличный парень». Если бы даже случай не был связан с деньгами, он бы все равно от всего сердца хотел помочь этому мангаке. Можете считать меня мелочным, но я не могу отрицать, что я очень не хотел знакомить такого прекрасного парня с Кёко-сан. Но если подумать, я зря волновался, это переходящее чувство. Потому что со сколькими привлекательными партнерами Кёко-сан бы не познакомилась, на следующее утро она их всех забудет. Связано ли это с работой или нет, все ее воспоминания стираются, и каждый день она как чистый лист.

Для Кёко-сан существует лишь один день.

Прекрасное рандеву, судьбоносная встреча или чудесное совпадение – в общем, завтра полностью пропадает. Сколько бы раз я не встречался с Кёко-сан, она ни разу меня не вспомнила. Какое бы впечатление я ей о себе не оставил, на следующий день она забывает. И в этот раз она опять меня не вспомнит.

Как еще это назвать, если не зависть?

В свете того, что нужно не закончить все походом в банк в понедельник и избежать скандала, я не мог не назначить на это дело из известных детективов Кёко-сан – «молниеносного детектива».

Это значит, что до второй половины воскресенья, я буду в студии у мангаки Сатои Арицугу. Разумеется, Кондо-сан тоже будет там, зато я впервые увижу мангаку, и что удивительнее, Сатой-сэнсэй – женщина. Похоже, что женщины, рисующие сёнэн-мангу, берут в качестве псевдонима мужские имена. Много ли людей, которые косо смотрят на женщину-автора?

– Люди даже более косо смотрят на мужчин, которые рисуют сёдзё-мангу. Публике мы пишем, что автор – мужчина, и храним секрет. Думаю, нет нужды говорить об этом детективу.

– Да. Все-таки, она «забывчивый детектив».

После этих слов я поздоровался с Сатой-сэнсэй. Для того, кто ожидал мужчину, моему взору предстала очень маленькая и милая женщина. Точнее сказать, девочка. Заурядная майка, свисающая на хлопковую юбку – непонятно, рабочий или повседневный это наряд. Я узнал, что ей двадцать лет, но по мне она могла бы сойти за школьницу. Она не похожа на того, у кого есть сто миллионов йен.

В свою очередь, эта девушка явно не видит во мне человека, которому можно довериться. Она ответила на мое приветствие, но я сразу почувствовал знакомый хмурый взгляд, полный подозрений. Я хотел что-то сказать, но она не прекратила пялиться на меня. Чтобы отвлечь ее от бурения меня глазами, я вбросил комплимент:

– У-У вас прекрасная студия. Если позволите, когда я слышу «студия мангаки», мне представляются разбросанные повсюду картинки.

Вообще, даже без комплимента, помещение было отличным. Сатой-сэнсэй обустроила студию в одной комнате квартиры, но высококлассные компьютеры, стоящие в ряд, придавали ей аспект крупной IT-компании.

Все говорят, что для того, чтобы начать карьеру мангаки нужны всего лишь бумага и чернила, но если сейчас нужно такое оборудование для сериализации, то на бумаге и чернилах уже далеко не уедешь. Только в долгах быстрее утонешь. Как об этом говорит Кондо-сан, «Ты не можешь не заработать».

– Сатой-сэнсэй присылает работы по компьютеру. Для меня так тоже удобнее. Где ваши ассистенты сегодня?

– Они взяли выходной. Я сегодня не пишу манускрипт, – кратко и тихо ответила Сатой-сэнсэй.

Сказать такое главному редактору Кондо-сану, значит, не обойтись без вспышки. Но тот, сохраняя достоинство, лишь сказал: «Хорошо, в таком случае поторопитесь». Отношения между редакторами и мангаками различаются, и Кондо-сан и Сато-сэнсэй своим разговором напоминали спокойного отца и подростковую дочку.

Подростковая дочка громко заговорила:

– Я уже сказала… Завтра утром я пойду в банк. Я даже просила вас пойти со мной… Все-таки, это важно.

– Не волнуйтесь. Какусидатэ-кун, который раньше работал на меня, самый надежный человек. Можно не волноваться об утечке информации.

– Ха…Но это не известный детектив из какой-то манги.

Великие детективы оскорбились бы от таких слов, но в этот момент появилась Кёко-сан. Я думал этот адрес найти сложно, но она явилась точно по расписанию. Прелестное, однотонное платье подчеркивало ее силуэт, ее талию обтягивал тонкий ремень. Еще на ней был красный шарф. Я совсем недавно узнал, почему она почти не показывала свою кожу. Интересно, она сегодня опять написала где-то на теле карту сюда и время встречи?

Кондо-сан и Сатой-сэнсэй оба были сбиты с толку несоответствующими возрасту белыми волосами. Это постоянно случается, но блин, я же вчера сказал Кондо-сану о Кёко-сан и ее волосах. Ну ладно, одно дело – услышать, а другое – увидеть.

– Приятно познакомиться. Я глава детективного агентства Окитэгами, Окитэгами Кёко, – она глубоко поклонилась, как будто делала зарядку.

– А… очень приятно. Кондо Фумифуса, работаю в издательско-продюсерской компании.

Второпях, Кондо-сан протянул свою визитку. Обычно организованный Кондо-сан не позволил бы себе такой прогалок, а вот сейчас он кажется немного безалаберным. Даже если из-за белых волос Кёко-сан, не стоит быть настолько удивленным при первой встрече.

– Сатой Арицугу. Рассчитываю на вас.

У нее не было визитки, и вместо этого скромно поприветствовала детектива взглядом и кивком головы. Сейчас она вела себя гораздо сдержано. Сатой-сэнсэй, что бы она ни говорила, был интересен детектив. На лице этой девушки, которая не имеет много контакта с повседневной жизни, проявилось любопытство. Как и в случае со мной, внешность обманчива. Посреди этого странного стечения обстоятельств у этой мангаки сохранилась любознательность.

Закончив приветствиями с двумя людьми, она увидела меня. Я не понял сразу, почему она на меня посмотрела, но потом догадался. Кёко-сан ждала, как я представлюсь ей. Точно, как и с Кондо-саном и Сатой-сэнсэем, это была ее первая встреча со мной. Сколько раз это уже было?

– Я-Я звонил вам сегодня утром. Какусидатэ Якусуке. До этого вы несколько раз помогали мне…

– Хм, вот оно что, – безразлично сказала Кёко-сан. «Несколько раз помогали мне» не помогло всколыхнуть ее память. Естественно, на эти слова Кёко-сан лишь могла натянуть улыбку в ответ.

Я столько раз был по ошибке обвинен, что уже не помню, и сколько бы раз я не выказывал благодарность, мне оставалось лишь быть сконфуженным.

– Итак, время ограничено, поэтому приступим к работе. Пожалуйста, расскажите мне о вашем случае в деталях.

Не показав никаких сильных эмоций на повторной встречи со мной после инцидента в лаборатории Сарасина, Кёко-сан немедленно приступила к работе детектива. Грустно, конечно, но я сказал себе, что нужно смириться.

Зато в этот раз на меня не повесили ярлык подозреваемого, поэтому я был довольно спокоен в присутствии Кёко-сан и вполне доволен. Может, даже слишком доволен... Я себя-то знаю.

– Извините…

Все расселись, и Сатой-сэнсэй нервно начала говорить:

– Кондо-сан может все рассказать, но… В общем, детектив. Мне все равно, если преступника не найдут. Мне… Мне только нужно вернуть украденное…

Говоря об известных писателях, существует предубеждение, что они эгоистичные деспоты. Однако я понимал, что Сатой-сэнсэй волновалась из-за непонятных угроз, но такая ее вежливость перед Кёко-сан говорила о большей общительности, чем у меня. Похоже, что до этого меня как бы игнорировали из-за моей нравственности.

– Все хорошо. Я не пойду против желаний моего клиента. Если вы хотите вернуть потерянную вещь, то я верну ее до конца дня.

Разумеется, Кёко-сан была разумной, и к этим самоуверенным словам добавила:

– И завтра я все забуду.

5

Хотя суть инцидента необычна, сама история проста, и разговор быстро завершился. Пока Кондо-сан повторял историю рассказанную мне, Кёко-сан ни разу не прерывала его, только периодически были слышны вздохи согласия. Я надеялся, что Сатой-сэнсэй объяснит подробности, но та сидела молча, пока Кондо-сан говорил. Время пролетело незаметно. Я не знал, как выдержать напряженное молчание Кёко-сан. К сожалению, она из тех людей, которые работают в своем темпе.

– Понятно. Я уловила общую суть.

Кёко-сан не проявила особого удивления, услышав про экстравагантное требование отдать сто миллионов йен в обмен на миллион йен, лишь улыбнулась. До этого я немного объяснил ей про звонок, и ее поведение сейчас было объяснимо.

– Сатой-сан.

Кёко-сан обратилась к хранившей молчание Сатой-сэнсэю. Та настороженно спросила:

– Что такое?

– Получив работу от Какусидатэ-сана, я прочла 12 опубликованных томов манги. Они были очень интересные. Нельзя не упомянуть, как сложно было перевернуть страницу без слез на сцене смерти Альберда. На фоне такой трогательной сцены разворачивалась таинственная история, и, пока я читала, по моей спине бежали мурашки.

– А… Я-Ясно. Вот оно как. Спасибо... Это честь, слышать такое от детектива.

Сатой-сэнсэй была смущена. Сколько бы ты не натягивал маску, нельзя так долго сохранять спокойствие рядом с читателем. Разумеется, я думаю, ради этого Кёко-сан и прочитала всю мангу, но только она, глава детективного агенства Окитэгами, могла в то же утро, когда я попросил ее принять дело, сделать это, несмотря на лимит времени. То, что она прочла все 12 томов за такой срок показывает нещадное чувство профессионализма. А ведь я, вовлеченный в это дело со вчерашнего дня, так и не притронулся к работе Сатой-сэнсэя.

– В современной сёнэн-манге запутанные сеттинги и намеки. Следовать за историей становится сложно. В это есть свой шарм, но все-таки тяжело читать. Со всем этим, не сочтите за грубость, но в таких сложных историях легко запутаться.

– В-Все-таки я – автор… Если я ошибусь, история не склеится.

Сатой-сэнсэй была очень смущена. Пока я размышлял какую эпоху сёнэн-манги Кёко-сан имеет в виду, та с дружелюбной улыбкой обратилась к сэнсэю.

– Раз я скоро все забуду, у вас есть записи с идеями и сеттингами?

– Е-Есть… Только я не могу их вам показать.

Сатой-сэнсэй отказала в просьбе наклонившейся в ожидании Кёко-сан. Несмотря на вежливость, та перешла чужие границы. Ради возможности узнать, почему та собирается заплатить сто миллионов йен за один миллион, Кёко-сан попыталась расслабить мангаку...

– Ахаха… Я не ожидала, что вы согласитесь на мою невежливую просьбу. Кстати, раз никто больше не пришел сюда из редакторского отдела, я так понимаю, Кондо-сан ответственен за вашу работу, верно?

– Все так. Еще с моего дебюта. Я думала, что меня передадут молодому редактору… Но так как я важный автор, он не мог передать меня подчиненному.

По-моему, ничего необычного, что сам главный редактор работает с автором, ведь это, можно сказать, особый случай для издательства. Если ты любимчик, то к другим авторам не проявят снисхождения. Когда Кёко-сан пришла впервые в студию, она явно хотела поздороваться со мной, думая, что я – ответственный редактор за Сатой-сэнсэя… Хотя сейчас это не имеет никакого отношения к инциденту.

– Понятно, понятно. Ладно…

Закончив с болтовней (?), Кёко-сан продолжила:

– Позвольте мне прояснить ситуацию. Как обещано, я собираюсь раскрыть дело всеми силами, но что именно я должна сделать, чтобы вы остались довольны?

Понятно почему она с этого начала, ведь это до сих пор было неясно. Проблема с Кондо-саном и Сатой-сэнсэем. Если Кёко-сан сейчас не прояснит это, она не сможет серьезно подойти к делу. Сатой-сэнсэй хочет любой ценой вернуть миллион йен, даже если нужно заплатить 200 миллионов, по известным только ей причинам. Кондо-сан хотел бы узнать мотив преступника и, если возможно, предать закону преступника, угрожающего популярному автору.

– Детектив. Как я сказала, я готова заплатить деньги, чтобы вернуть миллион йен. Мне все равно, кто преступник, – ожидаемо ответила Сатой-сэнсэй.

– Разумеется, без помощи полиции установить преступника будет проблематично. Я видела, как в здание входят и выходят много людей, но эта квартира не особенно охраняется.

Слушая Кондо-сана, Кёко-сан, наверное, уже подтвердила его слова. Нет, готов поспорить, она уже проверила и зону вокруг квартирного комплекса. Она ничего не упускает, ее способность работать крайне быстро ужасает.

– Но если вы заплатите сто миллионов, вам необязательно вернут миллион. Преступник может заупрямиться и захотеть больше. Кондо-сан переживает из-за этого, не так ли, Сатой-сан?

– … Что было, то было, детектив. Я боялась спровоцировать преступника к трате этого миллиона йен… Я и сейчас боюсь. Он говорил не звать полицию, а то что я позвала частного детектива – так это всего лишь игра слов.

– Может и так. И еще, вы узнали голос, который угрожал вам по телефону?

Сатой-сэнсэй высказала свое недовольство, что мы с Кондо-саном сами решили вызвать детектива, и нам было неловко, но перед Кёко-сан, без всякого волнения, она поменялась в речи. Словно растеряв всю злобную прыть, Сатой-сэнсэй ответила на вопрос:

– Нет, когда я услышала его, я не узнала голос. Номер был не определен… Я не знаю, кто преступник.

– Вы можете сказать, когда именно вы приняли звонок?

– Эм, в пятницу, поздно вечером…

– Простите, если возможно, покажите историю ваших звонков. Мы не можем полагаться на память.

– ……

Сатой-сэнсэй оскорбилась, что в ее памяти сомневаются, но как спорить об этом с детективом, чья память каждый день стирается, поэтому она обиженно достала телефон и протянула его Кёко-сан. Смартфон был новейшей модели, и я забеспокоился, что Кёко-сан, которая о них ничего не знает, не сможет разобраться, но я недооценил ее возможность адаптироваться, когда та начала водить по экрану. Еще возможно, что в ее жизни был момент, когда она пользовалась современным мобильником.

Похоже, на телефоне не стоял пароль, и Кёко-сан быстро дошла до истории звонков. В основном в списке числился «Кондо-сан», но был один неопределенный номер, в 18:15, в пятницу. Кёко-сан, будто убедившись в чем-то, улыбнулась.

– …Ч-Что-то не так?

– Извините. Сейчас не время улыбаться.

Кёко-сан вернула телефон хозяйке. Затем, сказала:

– Итак, ваша просьба – вернуть миллион йен любой ценой, верно? И вы готовы потратить на это в районе ста миллионов.

– Пусть даже миллиард йен, мне все равно.

Сатой-сэнсэй говорила безумные вещи. Кондо-сан не остался равнодушным, и повысив голос, осадил ее:

– Не говори глупостей!

Хотя Сатой-сэнсэй опустила голову, она бросила на него непокорный взгляд. Они действительно как отец и дочка. Сатой-сэнсэй вела себя весьма инфантильно, хотя этой «дочке» уже есть двадцать лет…

Кондо-сан повернулся к Кёко-сан:

– Редакторский отдел осуществит оплату ваших услуг. Решите это дело, и мы заплатим любую сумму… Разумеется, наша компания – лишь один бизнес, и мы хотели бы придерживаться рамок разумного в плане оплаты.

– Не волнуйтесь. Вы упомянули сто миллионов, и я не стала бы и думать о том, чтобы увеличивать ваши потери. Однако, необходимые расходы и плата за мои услуги детектива будут отдельными… Так или иначе, не могли бы поговорить об этом в другом месте?

– ?

Кондо-сан наклонил голову. Я тоже был удивлен. Одно дело обсудить компенсацию и оплату, но зачем менять место для разговора? Так я подумал, но, возможно, Кёко-сан хотела бы не обсуждать денежные вопросы перед Сатой-сэнсэй, так как платить будет издательство. Что ж, одно дело, когда она тратит заработанные деньги сама, но было бы слишком безответственно перекладывать на ее плечи деньги издательства, более того, необязательно полученные с ее манги.

– Я вас понял, Окитэгами-сан. Раз так… Пойдем, Якусуке.

Кондо-сан подогнал меня, и я встал со стула. Хотя я был здесь все это время, я был аутсайдером и не подозреваемым, и кроме того, чтобы представить Кёко-сан, мне не было нужды здесь находится…

Но правда ли мне надо идти с ними? Вообще, это один из редких шансов встретиться с Кёко-сан, когда я не вовлечен в преступление, и я все-таки решил задержаться. Я воспользовался предложением Кондо-сана. Возможно, он заметил, как я чувствую, и поэтому позвал меня с собой.

– По…Погодите, детектив.

Сатой-сэнсэй быстренько задержала Кёко-сан в студии. Что могло заставить эту девушку остановить Кёко-сан, что подобно акту богохульства?

– В…Вы не станете меня спрашивать? Почему я готова заплатить любую абсурдную сумму, чтобы вернуть мой миллион йен?

– Э? Нет, не стану, – быстро ответила Кёко-сан, остановившись.

Еще бы, у Кёко-сан лишь один день в жизни, и любая минута и секунда для нее ценны. Тратить их на бесполезные вопросы было бы преступлением, уж простите. Так я подумал, но причина, по которой Кёко-сан дала такой ответ на вопрос Сатой-сэнсэя, была совсем другая.

– Потому что я ясно вижу вашу причину. Кто бы что ни говорил, я думаю, этот миллион йен для вас стоит больше, чем сто миллионов йен. Поэтому не сомневайтесь и положитесь на детектива.

6

Пока что, мы с Кондо-сан испытывали облегчение, узнав, что Сатой-сэнсэй понимает, как абсурдно переводить 100 миллион йен за 1 миллионов. И, не могу не признаться, я был удивлен, когда Кёко-сан сказала противоположное. Тем не менее, я не мог узнать намерение этого высказывания, поскольку мы покинули место работы мангаки, и направились в конференц-комнату в здании издательско-продюсерской компании, располагавшемуся у реки. Было воскресенье, но внутри раздавался шум сотрудников. Может, это место и не подходило для раскрытия тайн, но вокруг никого не было, так что мы могли свободно разговаривать.

– Кондо-сан, вы часто так себя ведете? Ругаете Сатой-сан? – спросила Кёко-сан, только сев на стул.

Кондо-сан слегка удивился, но затем извинился:

– Нет, и мне стыдно за такое неблагородное поведение. После ее дебюта я в какой-то степени... загордился. Честно говоря, нельзя все время относиться к ней, как к новичку.

– Я заметила, что вы рассердились на то, что Сатой-сан прятала деньги в холодильнике.

– М? А, ну… Я про ее беспечность… Как не сделать ей выговор за такую безответственность? А почему вы спрашиваете?

– Ничего, просто кое-что проверяла.

После этого Кёко-сан ничего не говорила, а лишь попивала кофе. Она хочет сказать, что будет проводить конкретные рассуждения после разговора об оплате? Вполне разумно, так что Кондо-сан перешел к делу:

– Итак, Окитэгами-сан. По поводу оплаты вашей работы… Разумеется, мы нуждаемся в вашей консультации в таком странном деле. Я слышал о вашей репутации от Какусидатэ-куна и я думаю добавить дополнительную плату. Однако, как я уже сказал, если она слишком сильно отходит от нормальной суммы…

– Что? Да что вы, я упомянула об оплате только чтобы уйти оттуда. И я все равно буду рада получить стандартную сумму. Если говорить честно, я сейчас спорю со своей совестью по поводу того, брать ли деньги за такое обыкновенное и понятное дело.

Кёко-сан прервала разглагольствования Кондо-сана. Я был в шоке. Если она не шутит и всерьез называет этот странный инцидент «обыкновенным и понятным», я бы хотел, чтобы она вернула мне все деньги, что я заплатил ей за раскрытие многочисленных дел. Она сию минуту отказалась:

– Я ничего не помню, поэтому деньги я не верну.

Она весьма меркантильна, чего не скажешь по ее несерьезному поведению. Но чтобы она сомневалась, брать ли ей оплату или нет – что, черт возьми, скрывается за этим делом?

– Р-Раз вы так говорите, компания заплатит стандартную сумму… В таком случае, уж простите меня, но могу ли я услышать почему Сатой-сэнсэй хочет вернуть свои сто миллионов йен?

Кондо-сан не собирается тратить время. Лично я хотел бы узнать, зачем Кёко-сан понадобилось уйти из студии мангаки под пустым предлогом. Эта такая плохая причина, что нам нельзя говорить в присутствии Сатой-сэнсэя?

– Да, Сатой-сан сказала, что ничего страшного, если я не раскрою преступника. Но даже если попробовать перевести сто миллионов йен, нет гарантии, что ей вернут миллион йен. Поэтому наш лучший вариант – опознать преступника, не так ли?

– Может и так… Но, Окитэгами-сан, вы сами сказали, что установить личность преступника представляется сложным, если только мы не вызовем полицию. Или вы что-то придумали?

– Возможно, в тот момент я действительно думала, что найти преступника будет сложно… Но сейчас у меня есть кое-что на уме. Я не хотела, чтобы Сатой-сан слышала об этом, и я решила сменить место.

До того, как я спросил, Кёко-сан стерла все мои сомнения. Или же она догадалась, что я хотел спросить. Что и ожидалось от великого детектива, она прекрасно умеет читать мысли других. Я был под впечатлением, а Кёко-сан невозмутимо продолжала:

– Похититель ста миллионов йен, тот, кто пригрозил по телефону – я думаю, это один из нанятых Сатой-сэнсэем ассистентов. Пожалуйста, проверьте людей с самой длительной карьерой по очереди. Алиби в пятницу, в 18:15, исходящие звонки по мобильнику... Даже если они стерли историю звонков, они не стали бы мучиться с алиби.

– … Вы подозреваете ассистентов? Вы имеете в виду подозревать каждого из них по очереди?

Без предисловия, на неожиданное требование Кёко-сан, чтобы Сатой-сэнсэй не выслушивала эти рассуждения, что немного подозрительно, Кондо-сан возразил. Очевидно, что это его ранило.

– Если вы так рассуждаете, то я этого не позволю… Это как подозревать свою семью. Когда что-то случается, то люди начинают озираться по сторонам в поисках виновника. Разве это не то же самое, что подозревать Какусидатэ-куна?

– Э?

Кёко-сан была удивлена. Конечно, «эта» Кёко-сан не знает, что я – тот, кто притягивает к себе ложные обвинения.

– Конечно, я ведь работаю в детективном бизнесе. Я не буду подозревать людей по такой пустой логике. Я подозреваю ассистентов только потому, что у меня есть причина.

– Я не думаю, что вы сможете переубедить меня.

Кондо-сан не собирался сдаваться без боя. Наверное, потому что ассистенты Сатой-сэнсэя работают с Кондо-саном, так что его реакция оправдана. Я тоже не могу согласиться с Кёко-сан. Разумеется, следов внешнего проникновения нет, и потому логично подозревать кого-то на работе, но пока нету четких доказательств, я попридержу свои мысли.

– К тому же, если кто-то из ее коллег – преступник, разве она бы не узнала его голос?

– Верно, это еще одна подсказка… Не могу стопроцентно сказать, но, чтобы безопасно вернуть миллион йен, прежде, чем появятся точные доказательства, я бы хотела разобраться во всем деликатно, если возможно… – спокойно сказала Кёко-сан на гневный вид Кондо-сана. Она решила, что злить клиента не стоит и продолжила, – Поэтому я ушла от Сатой-сан. Так или иначе, вы хотели меня выслушать, верно? Если вы можете согласиться со мной, я попрошу вас.

Это правда, что если ассистент – преступник, то Сатой-сэнсэй не захочет этого узнавать. Прежде, чем появятся доказательства или это вылезет наружу, Сатой-сэнсэй вряд ли вернет свой миллион йен и преступник скроется. Выгоднее провести сделку для возвращения миллиона йен, чем сдать преступника полиции…Такая сделка весьма гарантирована.

– …Давайте выслушаем вас, – сказал Кондо-сан.

Либо его переубедило то, что я представил ему Кёко-сан как свою хорошую знакомую, либо ее уверенность.

– Само собой, объясните не только личность преступника, но и почему Сатой-сэнсэй готова заплатить сто миллионов йен ради одного миллиона.

– Естественно. В данном случае, здесь связаны два момента…

Так началось раскрытие загадки. Загадки, которая нам с Кондо-саном кажется крайне непонятной и странной, а Кёко-сан – простой и обыкновенной.

7

– Выслушав в первый раз объяснение дела, само собой, я была озадачена. Я не знала, что заставило Сатой-сан согласиться с требованием преступника выплатить сто миллионов йен в обмен на миллион йен. И я стала думать, почему кто-то может заплатить сто миллионов за миллион. Я думала об этом, пока читала работу Сатой-сан.

Когда она говорит так непринужденно, сложно представить, но если попытаться, возникает образ детектива, который рассуждает о деле, читая мангу. Этакий кабинетный детектив[✱]Детектив, который раскрывает дело, не выходя из дома и не вставая с кресла. Например, персонаж Ниро Вульф – детектив, который выслушивает дело, факты, свидетельства и улики сидя у себя в офисе и предлагая решение там же, не выезжая на место преступления.. Разумеется, Кёко-сан ограничена во времени, и я не могу прерывать ее рассуждения.

– Как ни считай, миллион йен – это миллион йен, он не станет сотней миллионов. Однако, если этот миллион йен «особый», то это будет уже другое дело. Это не то, что дорогой ПК, но скорее мы должны думать об этом миллионе, как миллионе с особым смыслом. Прочитав два тома манги, мне пришла в голову эта возможность: уж не преступные ли это деньги? Например, часть денег в каком-то ограблении… Если такие деньги попадут в циркуляцию, будет раскрыто криминальное прошлое.

– С-Сатой-сэнсэй была грабителем?! – вскочил Кондо-сан, у которого изменилось выражение лица, но Кёко-сан просто сказала:

– Это лишь пример. Разумеется, это абсурдно, и я отбросила эту идею. Никто бы не стал прятать такое инкриминирующее доказательство на рабочем месте в холодильнике. И уж тем более не стал бы консультироваться с Кондо-саном.

– Пожалуйста, воздержитесь от таким безвкусных примеров, Окитэгами-сан. Я, ее ответственный редактор, нет, я – мужчина, и не забывайте, что у меня есть принципы.

– Не переживайте, я уверена в своей памяти. Во всяком случае, в один день. Эта аналогия, несомненно, абсурдна, но предоставляет два момента, которые невозможно игнорировать… Но сначала, что вы оба думаете о том, как эквивалентны сто миллионов йен и один миллион йен? Не может быть, что бы у вас не было гипотез.

– …Этот миллион йен связан с памятью, как сэнсэй сама сказала. Первые отчисления за ее работу… – ответил Кондо-сан.

– Я тоже рассмотрела такую возможность по прочтении третьего тома, но вы думаете, что это правда? – намекнула Кёко-сан. Кондо-сан отрицательно покачал головой. Да, такая причина не то, чтобы слишком надуманная, но не достаточная, чтобы выплатить сто миллионов йен.

– Если ее причина – это драгоценный камень, подарок от родителей или любовника, или близкая вещь, то можно понять, но это личные вещи, связанные с родителями или любовником, а о деньгах такое не подумаешь, – мягко объяснила Кёко-сан.

Я тоже так подумал. Было немного приятно, что наши с ней мысли совпали, но это ничего необычного.

– Да, я также думала, что «миллион йен» - это пароль, и что было украдено что-то еще... Например «Хякуманэн»[✱]Дословно, «миллион йен» – это кличка ее питомца, но тогда она бы так и сказала. Ей нет причины скрывать подобное, и я стала думать о другой возможности. Что ценность представляют не банкноты, а то, что спрятано между ними, например, фотография или письмо…

– Пожалуй. Эта лучшая гипотеза, но тогда она бы так и сказала. Она бы попросила вернуть ту вещь, и мы бы поняли.

– Кстати, Окитэгами-сан, вы подтвердили у Сатой-сэнсэя существовании тетради идей… Может, она писала свои идеи на банкнотах? Они бы тогда не стоили миллион йен, но все равно имели бы некую ценность…

– Даже если ты не знаешь, что это банкнота, никто не станет использовать 10-тысячные купюры как блокнот. И даже если откинуть денежную стоимость, места для письма на купюрах почти нет… Какусидатэ-сан, что вы думаете? – Кёко-сан обратилась ко мне. Я решил высказать идею, которую готовил, пока эти двое обсуждали гипотезы. По пути сюда я продумывал свои рассуждения.

– Если мы решили считать миллион йен «особыми», то почему бы не считать серийные номера «особыми»? Я слышал, что существуют банкноты с серийными номерами из однообразных чисел, которые являются премиум-банкнотами[✱]Как я понял, это практикуется в Японии. Но я не финансист.. Возможно, Сатой-сэнсэй собирает подобные купюры…

– Якусуке, я сразу подумал об этом, и да, среди коллекционеров такие купюры высоко ценятся. Но их цена лишь немного выше. Точно не выше ста раз. Даже если собрать 10 тысяч их, они не соберут даже 10 миллионов.

В-Вот как?

– К тому же, я не слышал, чтобы Сатой-сэнсэй была коллекционером таких купюр.

Он полностью добил мой аргумент. Для меня было шоком, что моя продуманная гипотеза была первой мыслью, которая пришла на ум Кондо-сану. На этот раз я был больше смущен, чем рад, что мои мысли с кем-то совпали. И конечно же, я думал, что Кёко-сан также отринет мою идею, про которую она думала, пока читала какой-там-по-счету том. Однако, она меня похвалила:

– Я скажу, что вы на верном пути, Какусидатэ-сан. Ключ действительно в серийных номерах.

– А? П-Правда?

– То, что вы отметили, было вторым моментом в моей абсурдной аналогии. Почему, когда кто-то станет использовать украденный миллион, его связывают с ограблением? Ответ: серийные номера. Купюры одинаковы в ценности, но сами по себе они разные. Каждая из купюр уникальна.

Когда Кёко-сан говорит это, становится очевидно – не бывает одинаковых миллионов йен.

…Если сказать, что пачка миллиона йен – особая, то возникает очевидная подсказка. Даже если говорить, что каждый человек – особенный, что бы ты ни сказал, они одинаковые. Никто не обратит внимания на серийные номера, если только они не странные или из одних чисел.

– Вот я и сказала: два момента. Первая связана с серийными номерами, а вторая – с вами, Кондо-сан.

– Со мной? Каким образом?

Кондо-сан насторожился при этих словах. Контрастом, Кёко-сан улыбалась.

– Так вот… Если бы это были криминальные деньги, Сато-сан не стала бы советоваться с Кондо-саном, как я уже сказала. Но если даже не так, почему ей нужно с ним советоваться? Если она не говорит о причине, по которой она ответила на нелепую угрозу, то ей не было нужды советоваться с Кондо-сан и следовательно не пришла бы и я, детектив. Ей сказали, не говорить полиции, и если говорить с частным детективом – это нечестно, то так же щепетильно будет обсуждать этот случай с редактором.

– Но, Кёко-сан, до того, как вы пришли в студию Сатой-сэнсэя, она это уже говорила. Что она пойдет в понедельник в банк…

Перевести сто миллионов йен невозможно. С другой стороны, в окошке не спрашивают об обстоятельствах. Как бы там ни было, структурно, они знают о вреде мошенничества в банке… Несложно догадаться, что стоит попросить о помощи редактора, чтобы не влезать в эти перипетии.

– Да, я думала об этом. Она не показалось мне настолько сообразительной. Если вглядеться в суть, Сатой-сан сначала не планировала упорно скрывать это от Кондо-сана, как мне кажется. Однако… после того, как Кондо-сан сильно отругал ее за беспечное хранение денег в холодильнике, ей сложно было к этому подойти.

То есть, он разозлил ее, как говорит Кёко-сан. Отсюда и молчание. Как по-ребячески, подумал я, но у меня действительно сложилось такое впечатление отношений между Кондо-сан и Сатой-сэнсэем. Чувство обиды у гениев, наверное, сильнее, чем у обывателей.

– Но вам это не кажется несколько странным?

– Что? Как именно? Если называть это странным, я бы решил что, все это с самого начала не странно…

– Если банкомат и перевод в окошке невозможны, то почему бы не перевести деньги онлайн?

Я решил, что от нее не дождаться верных ответов, но Кёко-сан беспечно дала ответ. Онлайн-перевод. Точно. Если подумать, это тот самый способ. Если нужно моментально перевести деньги, 24 часа, 365 дней в году, я бы сделал перевод по интернету. Никого не нужно будет встречать, и лимит по переводу гораздо выше. У Сатой-сэнсэя несколько банковских счетов, и можно перевести сумму в 100 миллионов йен в любой день, не дожидаясь понедельника. Она могла бы избежать беседы в банке и не консультироваться с Кондо-саном.

Я бы волновался переводить по интернету, но я почти никогда не пользовался онлайн-банком… Но это небось кажется старомодным Сатой-сэнсэй, которая отсылает манускрипты онлайн и пользуется новейшим смартфоном... Так, должно быть, проще.

– Окитэгами-сан, я не пользуюсь онлайн-банком. Это важно? И вы не объяснили, почему вы подозреваете ассистентов; как это связано?

– Не волнуйтесь, связь станет понятна. Но важнее не то, что этим способом не воспользовались, а то, почему это – не вариант. Как думаете, почему?

В отличие от предыдущего вопроса, на этот есть лишь один ответ. Ты хочешь воспользоваться онлайн-банком, но не можешь – почему?

– Например, если не помнишь пароль…А!

Как только сказал, я понял. Пароль. Ведь пароль же? Пароль, который нельзя забывать. Но она забыла. Но она – не Кёко-сан. Она должна была записать его где-то на такой случай. Так обычно поступают. Однако, записывать пароль – это палка о двух концах по причине безопасности. Например, вы забыли про это, или потеряли записку с паролем, или кто-то видел ее. Даже если зашифруете, потом можно забыть шифр. Если не уверен, попадешь в ловушку, и тогда... Не может быть!

– Неужели Сатой-сэнсэй… использовала серийные номера купюр как пароли?

8

– Те, кто теряют зонт, в качестве контрмеры покупают дорогой зонт… Идея та же самая. Иметь дорогие ключи, чтобы не потерять их. Однако, риск кражи ключей остается.

– Н-Но…

Можно было возразить Кёко-сан, но, что бы Кондо-сан не сказал, он был потерян. Я не так хорошо знаю Сатой-сэнсэя, чтобы говорить о ней такое, а вот Кондо-сан, который понимает девушек, видимо, догадался. По крайней мере, это более реалистично, чем теория о коллекционере необычных банкнот. Слепая точка – серийные номера. Случайные буквы и цифры – абсолютная лотерея. В таком случае, ценность банкнот возрастает в несколько, а то и в десятки раз... Сатой-сэнсэй – автор-миллионик, у которой наверняка на счету есть не меньше миллиона йен, а то и ста миллионов йен. Интересно, могла ли она выплатить миллиард йен?

И чтобы вернуть эти пароли… Нет, постойте. В таком случае, разве ей не необходимо вернуть пароль, чтобы перевести деньги? Она точно не может сделать это по интернету, но разве нельзя сходить в банк, чтобы заморозить аккаунт?

– Если это онлайн-банк, то да. Ей бы порекомендовали воспользоваться одноразовым паролем, и дело с концом. Но в конце концов, это только на сто минут. А что если украдут сто паролей?

Пароли, которые не на счет в банке? На телефоне не стоит пароль, но… Например, когда включают ПК, просят пароль? Писателю, который использует интернет для отсылки манускриптов, будет сложно не использовать ПК. Еще профиль в игре… Хотя было бы глупо красть аккаунт в игре. Еще пароли от кредитных карт и онлайн-заказов, конечно… И еще…

– … И еще облачное хранилище, да? – Кондо-сан держался за голову, когда сказал это, – Если Сатой-сэнсэй там хранит свою книгу с идеями, то она попытается вернуть пароль любым способом, даже заплатить миллиард йен.

– Если позволите сказать… Как мне кажется, Сатой-сэнсэй не обладает хорошей памятью. Она все время называла меня «детектив»… И я представляю, что она не поставила пароль на мобильник, потому что боялась забыть его. Когда я упомянула книгу с идеями, она сильно среагировала, и это стало решающим фактором в моей логике. И я не стала затрагивать это.

Я думал, что она пыталась таким образом ослабить ее бдительность, но уже тогда Кёко-сан прощупывала почву для рассуждений. Нет, если так рассуждать, то сегодняшняя Кёко-сан не имела представления об облачных хранилищах и онлайн-переводах денег, а кажется, что она заранее об этом знала. Это весьма быстрое рассуждение, особенно для Кёко-сан. Пока она читала мангу. Когда она так говорит, это действительно кажется обыкновенным и простым делом.

– Как бы там ни было, была еще загадка, зачем ей понадобилось прятать деньги на рабочем месте, помимо того, что это также ее дом. Как я решила, если она прячет их там, значит ей они нужны для работы.

Действительно, строго говоря, серийные номера организованы одинаково, даже на купюрах разного цвета: сто разных номеров на ста купюрах. Наверняка, не все купюры содержат пароли; от четверти до половины всех купюр должны быть камуфляжем.

Если запомнить номера по алфавиту, то, даже при плохой памяти, все пароли не будут раскрыты.

– И вы подозревали ассистентов… И просьба узнать, у кого длинная карьера, это чтобы узнать, у кого выше шанс догадаться, что деньги, спрятанные в холодильнике, использовались для пароля в облачное хранилище… верно? И вы считали, что тот, кто работает там – это тот, кто не только знал место хранения денег, но и их «особенность»—

– И это тоже, – четко ответила Кёко-сан, – У меня сложилось впечатление, что преступник был уверен, что Сатой-сан заплатит сто миллионов йен за один миллион… Не законченный манускрипт, а идеи будущих работ – их ценность ведь можно установить. Я решила, что ее коллеги могли понять истинную ценность этих идей.

– …

Кондо-сан промолчал.

Он не понимал основу рассуждений Кёко-сан. «Подозревать коллег, которые понимают истинную цену идей» – в конце концов, это не отличается от того, чтобы подозревать семью, но если так говорить, то для Кондо-сана, который уважает писательский талант, логика Кёко-сан не представляет разницы. Однако, Кондо-сан – редактор, а Кёко-сан – детектив.

– Н-Но Кёко-сан. И я, и вы считали, что Сатой-сэнсэй оценивает этот миллион в сто миллионов, и вы настолько уверены согласились. Хотя вы и не работаете вместе с ней… – произнес я в отчаянии.

Я не мог спокойно лицезреть потерянное выражение лица Кондо-сана, к которому я испытывал благодарность, и, по воле судьбы, такую же благодарность я испытывал к Кёко-сан... Но на мой глупый вопрос, она сразу же ответила с улыбкой:

– Это потому что, хоть я и не автор, но я знаю ценность воспоминаниям, и знаю, как больно расставаться с ними, лучше, чем кто бы то ни был. Не могу сказать наверняка, но скорее всего, я понимаю это каждый день.

9

Мы смогли завершить это дело. Ничего особенно важного не произошло. Тем не менее, вот некоторые сведения на будущее.

Тот, кто украл миллион йен из холодильника, а затем позвонил Сатой-сэнсэю, был ассистентом, как и предполагала Кёко-сан. Кондо-сан провел расследование и выяснил его личность через несколько часов. Такое разрешение дела что-что, а доказало профессионализм Кондо-сана... Тот сказал, что виновник – профессиональный ассистент, который являлся шефом. И в этой фразе, «являлся шефом», сквозила печаль и скорбь. Его мотив не был установлен.

Он был мирный человек. Не из тех, что делает кому-то зла, как я понял.

Кроме того, в этом деле Кёко-сан не проявила себя как всемогущий детектив, так как не все ее рассуждения подтвердились. Например, ее логика, что Сатой-сэнсэй не распознала голос угрожавшего преступника из-за плохой памяти. То есть, что мотивом послужили плохая память мангаки и невнимательность, как гения, в плане собственного окружения. И это была промажка.

На самом деле, Сатой-сэнсэй соврала в показаниях. Когда она получила звонок с угрозой, она имела некое представление о мотиве преступника. Я слышал это из вторых рук и не могу сказать с уверенностью, но похоже, что она прикрывала преступника.

Возможно, она знала что-то о нем или они были как-то связаны... Нету доказательств, и нельзя утверждать полностью что-либо.

Связано ли это было с ее работой или с небрежностью гениев, но Сатой-сэнсэй, должно быть, было важно, вне зависимости от личности преступника, заполучить назад пароль от облачного хранилища. Клиенты лгут. Кёко-сан говорила об этом. В то же время, Сатой-сэнсэй не была клиентом в полной мере.

Еще кое-что, в поле для секретного вопроса на компьютере Сатой-сэнсэй ввела набор случайных знаков. Это была особая мера в случае утери пароля, чтобы нужно было вводить именно пароль. Сложно назвать это удачным решением, учитывая то, во что она вляпалась.

Преступник тихо ушел с работы у Сатой-сэнсэя, и, как было решено, теперь не будет работать в издательстко-продюсерской компании. В результате такого спорного разрешения дела Сатой-сэнсэй вернула себе миллион йен. Как сказал преступник, «Это было лишь отвлечение. Я бы вернул и миллион, и сто миллионов йен», но в это слабо верится.

Хотя, нехорошо подозревать людей без доказательств.

– Все-таки, не странно ли? Да, использовать серийные номера для паролей глупо, если сказать об этом, но все равно лучше, чем прятать деньги в холодильнике. Я не думаю, что ее бы отругали, скажи бы это она… Скажи бы она честно Кондо-сану в начале, это дело не стало бы таким запутанным.

Поручив завершение дела Кондо-сану, мы с Кёко-сан покинули здание, и я бормотал это себе под нос. Я не ожидал, что Кёко-сан ответит мне, но та без какого-либо подтекста сказала:

– Возможно, Сатой-сан влюблена в Кондо-сана. Может, она не боялась сказать это ему, а просто смутилась. Наверное, она не хотела показаться глупой и разочаровать его.

Конечно, я не мог не удивиться.

– С-С чего такие рассуждения, Кёко-сан?

– Это не логические рассуждения, а просто женская интуиция. У меня сложилось подобное впечатление. Такие вещи так просто не забываются.

– …

– Кондо-сан – приятный человек. Будь женщина преступницей, это могло быть мотивом… Шучу.

Я считал, что отношения Кондо-сана и Сатой-сэнсэя напоминала отца и дочь, но впечатление Кёко-сан наверняка было точное. Как минимум, в плане возраста. И Кондо-сан – холост. Нет, ведь Кёко-сан же сказала, что эти чувства исходили только от Сатой-сэнсэя. Вообще, страшно думать о том, что в этом вопросе в ней говорит не детективное чутье, а женская интуиция, так как это звучит крайне убедительно.

Если она права, то это повысит ее самооценку, а даже если и нет, то она забудет это... Если вспомнить, то почти весь список входящих звонков, за исключением преступника, на мобильном Сатой-сэнсэя составлял номер Кондо-сана. Так что подобная гипотеза могла быть и ошибочной. Естественно, если люди много работают вместе, другие начинают мнить о них всякое. Наверное, Кёко-сан так улыбалась, держа в руках смартфон Сатой-сан, потому что нашла доказательство ее гипотезы, когда не обнаружила пароль на телефоне. Тем не менее...

Тем не менее, я не стал вдаваться в подробности, хотя, будучи рассказчиком, это могло бы открыть всю правду дела. Я не знаю насколько серьезна была Кёко-сан, говоря, что Кондо-сан – «приятный человек», но мне не хотелось говорить с ней об этом.

На этом заканчивается эта история. Если что-то и осталось упомянуть, так это одна вещь. После этого случая я опять столкнулся с Кондо-саном. Он не упомянул детали, но сообщил, что Сатой-сэнсэй не приостановила публикацию и продолжает писать. Я был рад, но затем Кондо-сан спросил меня:

– Скажи, Якусуке. Окитэгами-сан раньше не работала за границей? Когда я работал в заграничном отделении компании, я встречал похожего человека…

Когда он повстречал Кёко-сан, оказывается, он был удивлен не тому, что у нее были сплошь белые волосы, а тому, что она похожа на его старую знакомую. Я был расстроен, и в то же время, я ответил, что ничего не знал о ней до тех пор, пока не познакомился с ней два года назад.

– Вот как. Должно быть, мне показалось. Просто похожая женщина. Если бы эта была она, у нее не было причин ехать в Японию и открывать детективное агентство… К тому же, у нее совершенно другой характер. Она, хорошо это или плохо, была не такой дерзкой. Что-то я много наговорил, забудь.

Кондо-сан закрыл эту тему, и больше мы об этом не говорили.

Но я не мог просто так взять и забыть это. Для меня, с самого момента нашей встречи, Окитэгами Кёко-сан все время была детективом и помогала мне в беде. Неизменная глава детективного агентства Окитэгами.

Но до того как Кёко-сан начала терять воспоминания, та Кёко где-то существовала. Даже если та, кого встречал Кондо-сан, не была Кёко-сан, а лишь кто-то похожий на нее, то «вчерашняя» Кёко-сан абсолютно точно где-то существовала.

Я впервые полностью осознал этот факт.

Кёко-сан потеряла свое место. Возможно, она была за границей, или где-то еще, это точно. Как бы мы не искали подсказки, сколько бы мы ни думали, это место никогда не вернется, и кем бы ни является Кёко-сан, она ей не станет вновь. Думать о прошлом сейчас нету смысла. Для Кёко-сан это – не преувеличение. Для нее существует лишь сегодня.

(Позвольте представить Кёко-сан – ЗАБВЕНИЕ)