280. Патриархи, прекратите эту войну!

— По какому праву? Потому что я кровавое дитя Средней Вершины!

Две секты находились на грани войны — до начала ожесточённой схватки оставались буквально мгновения. Но тут громко и чётко, так, чтобы все слышали, прозвучал голос Бай Сяочуня. Его слова подтвердила вздымающаяся вверх и распространяющаяся во все стороны кровавая ци, отчего его голос тут же начал вселять неописуемое благоговение. Он не пытался выглядеть зловеще, но из-за маски Черногроба он естественным образом начал себя вести, как прежде в секте Кровавого Потока. Его голос был холодным и устрашающим, а сотрясающая небеса и переворачивающая землю аура бесновалась вокруг него, заставляя всех смолкнуть. То, что стояло за только что произнесёнными им словами, предвидеть не мог никто. Обе секты были не просто потрясены, а полностью шокированы.

Издалека секта Духовного Потока и секта Кровавого Потока выглядели словно два больших облака, одно белое, а другое красное. В некоторых местах эти облака уже начали пересекаться, но теперь они остановились. Все медленно посмотрели в то место между двумя сектами, куда стремились множество культиваторов из секты Духовного Потока, чтобы защитить, а множество культиваторов секты Кровавого Потока — чтобы уничтожить того же человека. Все сейчас смотрели на него… на Бай Сяочуня!

Цзя Ле, который был одним из тех, кто успел ближе всех оказаться к Бай Сяочуню, почувствовал, словно его поразило молнией. Его глаза полезли на лоб, он задрожал и забыл, как дышать. Он полностью потерял дар речи. В его голове эхом раздавались только что произнесённые Бай Сяочунем слова… а пред его глазами стоял… кровавое дитя Средней Вершины Черногроб!

— Ты… Черногроб?.. — сказал он, дрожа. С того самого испытания огнём на место кровавого дитя Цзя Ле до ужаса боялся Черногроба, а теперь он был полностью ошарашен.

Кровавая ци и убийственная аура, которую источал стоящий перед ним человек, делали излишними любые другие доказательства. Цзя Ле тут же уверился… что без тени сомнения… перед ним действительно кровавое дитя Средней Вершины Черногроб! Не только он издал возглас удивления. Не так далеко от него находился мастер Божественных Предсказаний, у которого только что внутри всё бурлило от предвкушения, как он убьёт Бай Сяочуня и его репутация сразу возрастёт. Однако как только Бай Сяочунь надел маску, то тут же предстал тем, кто приходил к мастеру Божественных Предсказаний в самых страшных кошмарах — Черногробом.

— Черно… Черногроб! — завопил он. — Этого… не может быть!

Эти двое были не единственными, кто пытался напасть на Бай Сяочуня. Всего мгновение назад у всех на лице были убийственные ухмылки, но теперь они с изумлением втягивали воздух ртом. Их глаза полезли на лоб, словно их долбанули деревяшкой по лицу.

— Ты…

— Как… такое вообще возможно?

— Небеса! Черногроб Чумный Дьявол… это Бай Сяочунь?..

— Я не могу поверить, что это один и тот же человек!

Сюй Сяошань настолько удивился, что чуть не откусил себе язык. Никогда раньше за всю свою жизнь ему не приходилось сталкиваться с чем-то настолько возмутительным. Это казалось ещё более неправдоподобным, чем его галлюцинации на Вершине Трупов. На деле он почти был уверен, что ему просто мерещится.

Затем там ещё был Сун Цюэ, у которого до этого намерение убивать просто зашкаливало. Теперь всё было наоборот. Его сознание не могло вместить происходящее, он просто завис в воздухе с открытым ртом, дрожа и с полностью отсутствующим взглядом. Такое было очень сложно принять. Для Сун Цюэ Черногроб был врагом, но Бай Сяочунь был ещё более злейшим врагом. И неожиданно оба этих врага оказались одним…

Над полем боя нависла тишина. Даже патриархи двух сект забыли о том, чтобы продолжать схватку, и просто смотрели на Бай Сяочуня. У патриарха клана Сун на лице было шокированное выражение и другие смешанные чувства. Патриарх Беспредельный казался удивлённым и полным подозрений. Патриарх-основатель секты Духовного Потока и патриарх Железное Древо, казалось, не могут поверить в эту возмутительную картину, представшую их взору.

Культиваторы эшелона наследия, ровно как и кровавые звёзды, были поражены вместе со всеми остальными. Что же касается кровавых дитя, с которыми Бай Сяочунь раньше принёс клятву, то они почувствовали, что у них сейчас в сознании произойдёт взрыв.

— Черногроб — это Бай Сяочунь? — пробормотал кровавое дитя с Вершины Болотца. Он неожиданно почувствовал, что мир перевернулся с ног на голову.

Потрясены были не только культиваторы секты Кровавого Потока. Как только Бай Сяочунь надел маску и стал Черногробом, то культиваторы секты Духовного Потока тоже ощутили, словно их ударила молния, а в головах раздался гром. Горы Лочень наполнили поражённые вздохи, вместе с бесчисленными возгласами удивления, тревоги и неверия!

Шангуань Тянью холодно посмеивался, ожидая, когда Бай Сяочуня убьют. Но теперь у него глаза чуть ли не выскочили из орбит. Он тяжело дышал, а его разум опустел. Призрачный Клык, Гунсунь Юнь, Бэйхань Ле и остальные избранные секты Духовного Потока были глубоко потрясены. Особенно это касалось Чжоу Синьци, у которой глаза стали величиной с блюдца. Ей показалось, что с этих пор мир стал полностью абсурдным. Она неожиданно вспомнила, как Бай Сяочунь обещал Хоу Сяомэй, что пока рядом Бай Сяочунь, Черногроб не посмеет показать лица.

— Это… это… — Чжоу Синьци почувствовала, как всё вокруг неё погружается в хаос.

Невдалеке Хоу Сяомэй стояла с открытым от удивления ртом. Она с трудом могла совместить в своей голове образ великого и великолепного Бай Сяочуня, который жил в её сердце, с образом самого ужасного культиватора из всех — Черногроба. И не только она отреагировала подобным образом. Хоу Юньфэй, Большой толстяк Чжан, Третий толстяк Хэй — всё полностью потеряли дар речи. Даже Ли Цинхоу внезапно ощутил, что такой Бай Сяочунь ему незнаком. Он мог только поражённо смотреть на него.

Пока у всех головы шли кругом, Бай Сяочунь посмотрел на орду из секты Кровавого Потока, махнул рукавом, а потом произнёс неимоверно холодным и резким голосом:

— Как вы смеете не поприветствовать кровавое дитя!

Пока он говорил, он использовал технику Неумирающей Вечной Жизни, чтобы активизировать энергию кровавого дитя. Все культиваторы со Средней Вершины тут же почувствовали непреодолимое давление, оказываемое на них. Это глубинное и облагораживающее давление тут же изменило для них то, как они ощущали ситуацию на поле боя.

Дрожащий Цзя Ле первым опустился на колени и поклонился. Потом то же сделал мастер Божественных Предсказаний. С каждым мгновением всё больше прежде разъярённых культиваторов Средней Вершины падали на колени. Пока культиваторы секты Духовного Потока наблюдали за происходящим, даже Сун Цюэ под давлением кровавого дитя Бай Сяочуня был вынужден упасть на колени и поклониться.

— Приветствуем, кровавое дитя Средней Вершины!

Всё больше и больше возгласов слышалось со всех сторон, пока все культиваторы Средней Вершины не оказались на коленях, дрожа, даже в далёких задних рядах построения армии. Взглянув на картину целиком, можно было понять, что Бай Сяочуню поклонились около двадцати процентов всех культиваторов армии. Это была вся Средняя Вершина! И только на одного человека Бай Сяочунь не оказал никакого давления. Этот человек находился в тридцати метрах от него, дрожа, и с глазами, полными неверия, боли и других смешанных эмоций. Это была главная старейшина Средней Вершины Сун Цзюньвань!

Её реакция отличалась от остальных. По большей части ей было очень и очень больно. Когда Черногроб пропал, то она почти потеряла сон. Она пустила в ход все ресурсы, находящиеся в её распоряжении, чтобы отыскать его. Она даже прибегла к помощи патриарха клана Сун. Прямо перед началом сражения она сидела одна на огромном мече и думала про Черногроба, не переставая гадать, где же он сейчас. С тех пор как он пропал, её сердце переполнилось горькой грустью. Она никогда не думала, что на этом самом поле боя при подобных обстоятельствах ей доведётся вновь встретиться с ним. Стояла тишина, и Сун Цзюньвань смотрела на Черногроба. Потом она заговорила голосом, в котором слышалась горечь и боль.

— Кто же ты? Ты Черногроб или Бай Сяочунь? Кто… кто же ты на самом деле?!

Она дрожала, её глаза налились кровью, и она не смогла сдержать эмоций, которые прозвенели в её голосе. Бай Сяочунь не стал отвечать сразу же. Даже он до конца не был уверен, что же именно он чувствует по отношению к Сун Цзюньвань. Однако когда он увидел, как её глаза наполняются слезами, он мягко ответил:

— Я… я и тот и другой!

Слёзы Сун Цзюньвань потекли по щекам… потом медленно закапали на землю.

— Ты и тот, и другой? Значит, всё это был обман…

Она почувствовала себя полной дурой. Вспоминая обо всём, что случилось между ней и Черногробом, она чувствовала, как её сердце снова и снова пронзает боль. На неё неожиданно навалилась жуткая слабость, и она расплакалась, словно беспомощный ребёнок. Бай Сяочунь стиснул зубы и посмотрел на патриархов двух сект. Повысив голос, он сказал:

— Я — Бай Сяочунь, предназначенный для эшелона наследия секты Духовного Потока. А ещё я кровавое дитя Средней Вершины Черногроб. Патриархи, прекратите эту войну. Сражение — это не единственный способ решить проблему, которая стоит перед нами! Обеим сторонам необходимо нечто, что может послужить основой для взаимного доверия. Что ж… разве я не могу быть основой такого доверия?!

Его слова распространились почти по всему полю боя, но культиваторы, услышавшие их, ничего не ответили. Патриарх клана Сун парил в воздухе в нерешительности. Хотя он и не мог быстро смириться с тем, что Черногроб был Бай Сяочунем, но одно он знал наверняка: кем бы ни был Черногроб, он являлся кровавым дитя Средней Вершины и культивировал её магию. Однако как бы секта ни заботилась о кровавом дитя Черногробе, они бы не позволили кровавому дитя вмешиваться в вопросы, касающиеся выживания всей секты.

Патриарх клана Сун уже собирался что-то сказать, когда патриарх Пламя Засухи вдруг холодно рассмеялся. С блестящими глазами он провозгласил зловещим голосом:

— Кровавое дитя Черногроб захвачен сектой Духовного Потока. Что за подлый и бесстыдный поступок, секта Духовного Потока! Как вы посмели использовать нашего кровавого дитя против нас! Сегодня я уничтожу вас и ваше наследие, не оставив никого из вас в живых! Привести кровавое дитя обратно в кровавые облака!

С этими словами он взмахнул рукавом. Сражение… вот-вот должно было вспыхнуть снова!