259. Наследие - это воспоминания

Лицо, парящее в кроваво-красном свете над Средней Вершиной, показывало всем, что кровавое дитя Средней Вершины определилось и это не кто иной, как… Черногроб! Все, кто знал, как выглядит Черногроб, были потрясены. Сюй Сяошань удивлённо вздохнул и потёр глаза. Такой поворот казался маловероятным, но при этом вполне имел смысл. Черногроб добился славы всего за несколько последних лет, но при этом оказался влиятельным во всей секте. Он был хорошо известен за пределами секты. Для него не было невозможным стать кровавым дитя. На деле… это был вполне логичный вариант развития событий.

У главного старейшины Вершины Трупов округлились глаза. Рядом с ним точно так же поражённо стоял кровавое дитя Вершины Трупов. Однако через мгновение он уже улыбался. Затем его глаза засияли, словно он смотрел на равного. Кровавые дитя гордились своим статусом, по их мнению, единственными достойными соперниками им могли быть… только кровавые дитя!

— Как интересно… — тихо сказал он сам себе. — У других гор были кровавые дитя, которые не входили в крупные кланы. Но на Средней Вершине такого раньше никогда не было. Как Черногроб сумел обернуть ситуацию так, что сам стал кровавым дитя, хотя изначально всё было решено заранее и не в его пользу?.. Учитывая, насколько он важен с его умениями в Дао медицины, он точно станет достойным противником в будущем!

Кровавое дитя Вершины Болотца — высокий крепкий мужчина — смотрел на лицо Черногроба в небе со странным огоньком в глазах. Он знал, что теперь уже не сможет вести себя по отношению к Черногробу как раньше. Через мгновение он посмотрел на главного старейшину Вершины Болотца и сказал:

— Приготовь какой-нибудь очень хороший подарок, чтобы отправить Черногробу и сгладить наши трения.

Потрясённый главный старейшина кивнул. Он тоже знал, что теперь Черногроб уже на другом уровне. Он, конечно, и раньше нравился патриархам, но его судьба зависела от них. Одна их мысль могла привести как к его возвышению, так и к краху. Но теперь всё было иначе. Теперь, когда он стал кровавым дитя, у него была своя прочная опора. Он был одной из настоящих сил секты Кровавого Потока. Теперь в его распоряжении оказались ресурсы целой горы, а его кандидатуру одобрил Кровавый Предок. Даже патриархи секты Кровавого Потока не могли с лёгкостью что-то предпринять против него. Если Черногроб в итоге достигнет формирования ядра, то станет кровавой звездой, а это статус, превосходящий даже высших старейшин. Это сделает его основой основ секты. Такого человека никто никогда не смог бы позволить себе провоцировать.

Кровавое дитя и главный старейшина Безымянной Вершины тоже ощущали эмоции, схожие с эмоциями главных людей на Вершине Болотца. Они быстро устроили всё, чтобы преподнести Черногробу впечатляющий подарок при следующем визите.

В секте Кровавого Потока у многих была разная реакция на то, что Черногроб стал кровавым дитя. Сюэмэй парила в воздухе, и у неё в глазах было отсутствующее выражение. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но потом просто закашлялась кровью. Её глаза тускло блестели, она развернулась и в луче света отправилась на Вершину Предков. Когда она прибыла туда, то сразу же встретилась со своим отцом патриархом Беспредельным. Потом она ушла в уединённую медитацию в своей пещере бессмертного на Вершине Предков. Люди обратили внимание на её поведение, но особо не стали задумываться об этом. В конце концов, любой, кому не удалось победить в борьбе за место кровавого дитя, с трудом смог бы принять этот провал. Сюэмэй вела себя ровно так, как все остальные ожидали от неё.

Хотя у Сун Цзюньвань были смешанные чувства, она стиснула зубы и полетела на Вершину Предков, чтобы найти патриарха клана Сун. Новое кровавое дитя теперь был не из клана Сун, что играло важную роль. Теперь этого нельзя было изменить, поэтому у патриарха клана Сун наверняка возникнут к ней вопросы и наставления.

«Черногроб, — подумала она. — Я обещала, что если ты сможешь остановить Сюэмэй, даже если сам станешь кровавым дитя, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы убедить патриарха принять тебя и оказать тебе поддержку!» Глубоко вздохнув, с сияющими решимостью глазами она добралась до Вершины Предков и формально поприветствовала патриарха клана Сун.

Культиваторы секты Кровавого Потока были потрясены тем, как всё обернулось. Однако они вскоре осознали, что в происходящем есть нечто странное…

— Странно, Черногроб стал кровавым дитя. Но… почему же тогда он ещё не вернулся с испытания огнём?

— В прошлом нового кровавого дитя сразу же телепортировали на его гору. Но Черногроб… до сих пор в теле Кровавого Предка?

Всё больше людей начинало задаваться этим вопросом. К этому времени Бай Сяочунь появился в той части тела Кровавого Предка, куда раньше не попадал ни один культиватор секты Кровавого Потока. Этот мир, казалось, состоял из руин, бесконечного числа разрозненных островков земли, которые составляли большой континент. Поначалу эта картина напоминала собой огромное разбитое зеркало. Оно выглядело таким гигантским, что ему не видно было ни конца ни края. Куда ни глянь протянулись разбитые кусочки, излучающие ауру смерти, которая окрашивала всё в серый цвет. Никаких признаков жизни здесь не наблюдалось. Всё было серым, а давление в этой области постоянно усиливалось.

Бай Сяочунь растерянно огляделся, не зная, что ему теперь делать. Он помнил, что попытался остановить Горлодробительную Хватку. Помнил, как с Сюэмэй спала маска. Помнил, как увидел лицо Ду Линфэй. Однако всё произошло слишком быстро. Он не только не был готов к подобному, но это ещё и выходило за границы его воображения. Он подумал о том, что только что произошло, его разум затрепетал, это походило на гром среди ясного неба. Он так много хотел спросить у Ду Линфэй, но не успел открыть рот, чтобы задать вопрос, как его уже втянуло в кровеносный сосуд. А следующим, что он помнил, был уже этот серый мир вокруг.

Паря в воздухе над расколотым миром, он глубоко вздохнул и начал осматривать себя. Все его раны исцелились, даже воздействие от Золотого Касания Сюэмэй. Он был здоров и снова в превосходной форме. Мощная кровавая ци циркулировала по его телу, а техника Неумирающей Вечной Жизни в нём пульсировала, словно формируя резонанс с миром вокруг… От него во все стороны распространялись волны, заставляющие мир отзываться. Колебания от него и колебания от этого мира синхронизировались и усиливали друг друга.

В то же время из трещин между расколотыми кусками поверхности мира начал исходить свет. Бай Сяочунь тяжело задышал, догадываясь, куда именно он попал. Когда он только пришёл в секту Кровавого Потока, то сразу почувствовал намёки на этот резонанс и понял, что источник находится под сектой. Похоже, что ощущения резонанса, что ему довелось испытать в секте Кровавого Потока, возникали… именно из-за этого места. Здесь был их источник.

С сильно бьющимся сердцем он решил сделать шаг вперёд. После этого весь мир наполнился оглушительным грохотом. В то же время резонанс между миром и техникой Неумирающей Вечной Жизни стал ещё сильнее. Казалось, что весь мир рокочет. Это был рёв радости и предвосхищения!

Свет, наполнивший мир, начал быстро мерцать, а лучи света, что сияли из трещин, начали соединяться воедино. Вскоре весь мир оказался связан сияющими каналами, по которым бежало электричество. Электричество мелькало всё быстрее и быстрее, а грохот становился всё сильнее. Казалось, словно жизненная сила, что спала многие годы, пробуждается. Из-за сформировавшегося резонанса что-то старалось проявить себя даже после смерти.

Грохот!

Небо и земля неистово затряслись, молнии засверкали с невероятной частотой. Весь мир, казалось, просыпается. Ослепительные лучи света полностью соединились, наполнив мир многоцветным сиянием вместе с мощной жизненной силой. Она пришла из ниоткуда, прождав бессчётное число лет, чтобы появиться. Хотя это было всего мгновение возвращённой молодости, его оказалось достаточно, чтобы выполнить предсмертные желания гиганта — Кровавого Предка.

Грохот!

Оглушительное громыхание раздавалось со всех сторон и мир осколков начал дрожать. Бессчётное число молний замелькало тут и там, а потом все они одновременно устремились к Бай Сяочуню!

В мгновение ока они уже окружили его, затопив, проникая внутрь через его глаза, уши, нос, рот и даже поры его кожи. Сотрясаясь всем телом, Бай Сяочунь запрокинул голову и издал протяжный, высвобождающий все чувства крик. Ещё больше молний полилось в его тело, словно он стягивал жизненную силу всего мира, использующего для её передачи последние остатки сил — всё, чтобы передать наследие!

Это было наивысшее наследие, превосходящее уровень кровавого дитя. В молниях содержались воспоминания, бессчётное их число проникало в Бай Сяочуня, наполняя его разум и формируя в нём полную картину… памяти!

Наследие — это воспоминания!