Глава 3 - Стража на Рейне

Небо над Рейнским фронтом. Среди магов, парящих в нём, есть и магический младший лейтенант Таня Дегуршафф. Если что-то и выделяет её среди остальных, так это то, что её было приказано летать в одиночку.

Почему мне дали подобные приказы?

Потому что верхи — идиоты.

Итак, я облетаю линии фронта одна.

Вся грустная история о том, как я была послана сюда, может быть выражена в трёх предложениях. Возможно, это неожиданно для Империи. Но как та, кого спешно выбрали для дислокации из-за нехватки предусмотрительности у верхов, я не могу и в самом деле просто оставить это как «непредвиденный поворот событий».

Я поняла на своём собственном опыте против Альянса Энтент на северном фронте, что в небе нет укрытия. Из того, что ты можешь получить, облака ближе всего к этому понятию. И касательно защиты, магам повезло, что они крепкие.

Но лишь то, что я стойкая, не означает, что я бессмертна. Если кто-то попросит меня стать перед бронебойной снайперской винтовкой или пулемётом с калибром, превышающим определённый масштаб, моим ответом будет твёрдое «нет». Сольные назначения для магов хуже, чем для любого другого рода войск. Тем не менее, начальство приказало Тане лететь одной, в надежде потянуть время для стратегической отсрочки.

Как может низший лейтенант уклониться от приказа? Всё, что я могу делать — придерживаться устава работодателя, словно наёмная работница. Я хочу заплакать от отсутствия такого благородного концепта — права солдата на отказ. Что касается моих воздушно-боевых манёвров, усердная тренировка в училище принесла мне Значок мастерства воздушного боя. На этом этапе ныть, что я не умею летать — уже несостоятельная тактика. Итак, как бы отвратно ей ни было, Таня, тем не менее, спешно вылетела впереди наземных сил. Она будет служить в качестве воздушного раннего оповещения, а также разведчиком для ранней линии оповещения. Центр диспетчерского управления Западной группы армий дал ей позывной «Хокай[✱] от англ. «Hawkeye» (Соколиный глаз)». Конечно же, он был предпочтительнее, чем «Фея».

— Хокай 03 вызывает командный пункт. Пожалуйста, ответьте.

Хокай 03 — это мой временный позывной как члена команды раннего оповещения. С глазами как у сокола, моя работа заключается в том, чтобы лететь впереди в поиске врагов и извещать наступающие войска, если я их обнаружу. Помимо этого, мне полагается держать заданную дистанцию от приближающегося врага и продолжать собирать разведданные. В зависимости от ситуации, мои обязанности могут иногда включать принятие на себя роли передового авиадиспетчера, чтобы направлять группы прямой поддержки.

Правда, к моему сожалению, должна признать, что эта работа куда сложнее, чем я её представляла. Я не осознавала, что мне придётся работать так тяжело, просто чтобы связаться с авиадиспетчером области, в которую я была назначена.

— Хокай 03 вызывает командный пункт. Пожалуйста, ответьте.

С тех пор, как произошла внезапная атака, радиокоммуникации становятся всё более и более хаотичными. Помня об этом, наверное, мне повезло, что наземный диспетчер, в конце концов, отвечает на один из повторяющихся — и изводящих — Таниных вызовов.

— Это седьмое временное полевое командование. Позывной Ящер 08. Приём плохой, но не проблема. Хокай 03, посылайте ваш траффик.

Практически каждый вид боевого подразделения, атакующий наземные силы, хочет вынести вражеские глаза в небе — воздушных магов — в первую очередь. Ситуация по сути такая же, как и та, которую я испытала на моём задании в Нордене. Если армии не удастся обеспечить воздушное и магическое превосходство, это будет всё равно, что потерять зрение. За одинокими магическими офицерами охотятся больше, чем за какой-либо другой боевой единицей.

В военной операции первоочередной задачей, как правило, является устранение помех, непозволительно ничем пренебрегать.

— Принято, Ящер 08. Я также слышу вас со своей стороны. Начинаю миссию поддержки немедленно.

— Спасибо, Хокай 03. Рад, что вы у нас есть. Нам была нужна ещё она пара глаз.

И это делает происходящее далее ещё хуже. Теперь я должна убить возбуждение войск, которые искренне заведены оттого, что получили приличную поддержку.

— Хокай 03 — Ящеру 08. Извините, что говорю это так сразу, но не ожидайте от меня много проку, в конечном счёте. Я заметила большую группу, быстро приближающуюся спереди.

Как маг-одиночка под нападением врага, это не в моих силах. Если меня атакуют в тот же миг, как я прибуду, то мне придётся защищаться, прежде чем я смогу предоставить поддержку разведданными.

У Тани, честно говоря, нет ни малейшего желания принимать на себя бессмысленные риски из какого-то желания пожертвовать собой ради высшей цели. Она фокусируется на своей безопасности так сильно, как только может. В любом случае, если необходимо лететь в одиночку, то в момент, когда обнаружение врага подтверждено, бегство становится главным приоритетом.

Так что хоть мне и ненавистно привлекать внимание, я набираю высоту, используя мощь вычислительной сферы Модель 95, выданной мне для полевых испытаний. Как всегда, я пользуюсь преимуществом своих способностей к ускорению и поднимаюсь до определённой точки, откуда я могу стрелой рвануться ввысь, вне досягаемости любой вражеской авиации, посланной за мной. В то же время, в преддверии зенитного огня с земли, я формирую вокруг себя лучшую защитную плёнку, на какую только способна; одиночное попадание — наверное, всё, что я получу.

Высота, что я выбрала для своего выживания, составляет восемь тысяч футов. Это верхний предел для боевых операций, который стал возможен благодаря защите Господа и Модели 95. Согласно сумасшедшему учёному, она — плод чудесного сотрудничества между десницами Божьей и человеческой, но детали того, как эта технологическая инновация была получена, крайне неприятны для определённой свободолюбивой личности. Это устройство не только проклято — наиболее раздражающая часть состоит в том, что у Тани нет надежды избежать долга быть её посвящённой испытательницей, поскольку она — единственная, кто может ею пользоваться.

Ну, можно взглянуть на ситуацию с другой стороны; кто-то мог бы описать её как «оберегаемую провидением» или «благословлённую», но Таня непреклонно отказывается думать о ней в таком свете. Для этого есть причины, о которых я даже не хочу и говорить.

В манге, которую мне довелось читать много лет назад, член преступного синдиката шептал, что секреты делают женщину прекрасной, но это — отъявленная ложь. Чем больше Таня использует эту сферу, тем глубже та запечатлевает эту «веру», или что бы то ни было, в её разуме. Не имея выбора кроме как восхвалять Господа, я до смерти хочу, чтобы моё внутреннее «Я» снова было свободным.

Ну, прежде чем начну слишком задумываться о подобных вещах, я должна, по меньшей мере, выполнить предстоящую мне работу. Пора перейти к делу. Вот что значит быть преследуемой реальностью до потери своей внутренней свободы.

— Группа магов численностью примерно с взвод быстро приближается на три часа[✱]На западе принято указывать направление «по циферблату», имея в виду направление, на которое указывала бы часовая стрелка, показывающая данное время. Так, «приближается на три часа» означает «приближается точно с востока» (или слева)..

Таня передаёт наземному управлению то, что она может наблюдать о враге, набирая высоту, в то же время скаля зубы и неистово проклиная некомпетентность верхов в своей голове.

Таня находится здесь с мишенью на спине из-за их неспособности заметить атаку Франкской Республики, приходящую с запада. Их смертельнейшей ошибкой была отправка сил для того, чтобы безоговорочно растоптать Альянс Энтент. Они предано следовали теориям концентрации сил, навязывая бой в своём желании ещё более великого военного достижения. Некоторые даже имели заблуждения об аннексии, как видно.

Благодаря этому, они оставили собственную страну незащищённой, тупо приглашая вторжение с запада. Я могу лишь смеяться.

Обычно, согласно оборонному плану Империи, для севера вполне приемлемо сосредоточиться лишь на задерживающих действиях. Северная группа армий ответственна за северо-восточный фронт; в последнее время, бытует мнение, что они должны поддержать Восточную группу армий против главного потенциального врага Империи — Федерации. Если б каждая отдельно взятая группа армий ставила в приоритет оборону, подкрепления поступали бы лишь спорадически[✱]Нерегулярно, случайно, и у них не было бы надежды на достижение полной победы.

Итак, Генеральный Штаб, похоже, замыслил воспользоваться преимуществом неожиданного полномасштабного вторжения и сразить Альянс Энтент одним ударом, мобилизуя резервы в огромных размерах.

Мобилизация столь многих войск, однако, быстро изменила ситуацию. «Искусство войны — жизненная необходимость для государства», но проведённая Империей безрассудно храбрая мобилизация продемонстрировала недальновидность в то время, когда установленная национальная стратегия взывала к осторожности; хотела она того или нет, её действия спровоцировали окружающие страны.

Точно так же как Империя надеялась активно вынести Альянс Энтент, дабы в будущем заполучить преимущества в национальной обороне, Франкская Республика решила воспользоваться преимуществом того, что Империя открылась, и сама запустила упреждающий удар. Только идиот сказал бы, что не видел его приближения.

Для Империи, мобилизация наверняка ставила целью разрешить проблемы между ней и Альянсом Энтент. Соседние страны, однако, нервничали из-за Имперской вездесущей заинтересованности в наращивании своей военной мощи и считали перспективу выхода из окружения ужасающей. Не говоря уже о том, что Франкская Республика к западу была неспособна узреть общую цель Империи. Затяжные приграничные конфликты и территориальные разногласия между ними двумя вылились в локализованные стычки во множестве случаев в прошлом.

Цепи, связывающие загнанную в угол Империю, начали ослабевать, и что случится, если хозяина нет дома, так как он пытается их сбросить? Полностью осведомлённая о разрыве между собственной военной мощью и таковой у врага, Франкская Республика верила, что не может упустить этот шанс.

Иронически, она поступила совсем наоборот, нежели Империя, с её обширными дебатами о том, стоит или нет вырваться из существующей военной стратегии. Во Франкской Республике, у них не было выбора, кроме как пойти в наступление для обеспечения эффективности их собственной стратегии.

— У меня также наземное подразделение размером с батальон, на один час. А ещё множество неопознанных летающих объектов быстро приближается.

Вот как Таня окончила тем, что летела, встречая рои вражеских магов, вынужденная использовать эту новую сферу, чего ей вовсе не хотелось.

— Ящер 08, принято. Немедленно выполняйте манёвр уклонения.

Отношения между Империей и Франкской Республикой таковы, что они обе имеют хорошее представление о картах в руках друг друга. Естественно, Франкская Республика может предвидеть, что Империя будет противостоять окружению, используя стратегию внутренних линий. В результате, её оборонная доктрина всецело сосредоточена на том, как сокрушить стратегию внутренних линий своего потенциального врага.

Решение оказалось довольно простым. Прежде, чем Империя закончит свою крупномасштабную мобилизацию, ядро постоянной армии Республики бы штурмовало и захватило западный регион Империи, источник большей части её индустриальной и военной мощи. Это бы кардинально урезало военный потенциал Империи. Стратегия Республики также включает в себя принятие действий в том случае, если Империя вторгнется в третью страну.

Строго говоря, позиция Республики не оставляет иного выхода, кроме как ограничить все действия до реакции на Империю. Если лидеры оставят ситуацию без внимания, то со временем они были бы вынуждены бороться с Империей, свободной от северо-восточного давления. Итак, им пришлось действовать сейчас, пока они всё ещё могли взять верх.

О, до меня дошло. С чисто исторической точки зрения, можно сказать, что северный фронт будет решён одним махом. Это действительно заняло бы лишь мгновение. Любой со здравым смыслом, даже дилетант, мог ясно видеть, что война скоро закончится.

Сопротивление Альянса Энтент ничего бы не изменило, и ему пришлось бы сдаться на милость Империи. Этот прогноз будущего слишком реалистичен, чтоб иметь изъян в анализе, но специалист бы сказал вам, что он не совсем верен. Несколько месяцев — довольно быстро для разрушения страны, но стратегически это слишком, слишком долго для того, чтобы держать свои основные силы связанными.

Через несколько недель мобилизация будет завершена, и войска смогут выступить в огромной численности. В данных обстоятельствах наступление стало бы соблазнительным вариантом для Франкской Республики. Это сродни Имперской убеждённости в том, что она может использовать Норденский ТВД для того, чтобы разбить оковы, связывающие её до оборонной политики в течение многих лет. Франкская Республика в равной степени уверена, что этим единым ходом она сможет устранить значительную угрозу, так долго досаждавшую её отечественной национальной обороне.

Империя ставит в приоритет победу в Норденском ТВД. Иными словами, верхи настаивают на том, что это — стратегическое решение… По правде говоря, они либо по глупости не предвидели этот сценарий, либо он ими рассматривался, и они недооценили вероятность.

Война направлялась опрометчиво, в первую очередь. Тупые радиостанции и газеты праздновали стремительную победу в Норденском ТВД dreck[✱]Гадость(ю), дрянь(ю), дерьмо(м) и т.п. (нем.) наподобие: «Это — Имперский секретный план по избежанию войны на несколько фронтов, и рёв артиллерии возвещает рождение нового мирового порядка», и сейчас, благодаря внезапной атаке, они разбрасываются ежедневной пропагандой про дьявольскую Франкскую Республику. Но людей на линиях фронта не заботит пропаганда; она годится лишь для сочинения шуток про начальство, чтобы убить время в окопах. Они хотят заорать: «Если вы можете позволить себе вещать пропаганду по всей линии фронта, то лучше привезите сюда больше людей и припасов». — Они — те, которые окажутся в неприятностях, если верха продолжат спорить о причинах и идеалах, вместо того, чтобы встретить реальность лицом к лицу.

— Похоже, маги в авангарде заметили меня. Они продолжают быстро приближаться.

Реальность проста и жестока. Силы в Западном ТВД, по сути — боксёрская груша до тех пор, пока основные силы не вернутся. Империя достигла предела своих ресурсов. Доказательство — специальное размещение инструкторского отделения из внутригосударственных сил и оценочного подразделения, определяющего практичность моделей перед выпуском в серийное производство.

Фактически, инструкторские и исследовательски-ориентированные подразделения предназначены для улучшения общего качества армии, работая в тылу, а не для сражения на фронте. Посылать их бой — обычно табу, которое станет нарушать лишь страна на краю гибели. Конечно, это подразделения умелые во всём, что делает их прекрасно подходящими для решения проблем. И вот почему, когда страна в панике от неожиданного развития событий, Таня была брошена из тыловой исследовательской лаборатории прямо на линии фронта.

— Ящер 08 — Хокай 03. Мы вышлем подкрепления немедленно.

— Хокай 03 — Ящеру 08. Я ценю это, но не стану отбиваться, — Таня даёт знать, в то время как она быстро начинает отступать. Ей позволено бежать в этот раз. Нет нужды крепиться.

— Покидаю это воздушное пространство.

— Хокай 03, удачи!

На поле боя прибывающие подкрепления могут казаться чем-то вроде луча надежды, но я слишком хорошо знаю и по собственному, и по историческому опыту, что они, как правило, не прибывают вовремя. Вершина тупости — рассчитывать на ненадёжную поддержку и рисковать своей шкурой, принимая желаемое за действительное, так что я всецело уделяю внимание бегству.

— Хокай 03, принято.

Беспокойства Тани Дегуршафф довольно просты. Она разгневана, что навешенные на неё обязанности превышают её оклад, и расстроена своим злым рабочим местом, не удовлетворяющим стандартам безопасности. Она бы приняла существование профсоюзов, и всем своим сердцем желает создания трудовых законов.

Часть проблемы заключается в моём личном конфликте с армейской целенаправленной рациональностью. Армии обычно выдают лётному личному составу высококалорийные диеты в качестве средства снятия усталости и сохранения концентрации, необходимой для выдерживания дней напряжённого боя, и это прекрасно. В Империи маги и пилоты также получают высококалорийные диеты.

Но я не совсем уверена, что хочу, чтобы они заставили меня подсесть на Pervitin[✱]Название метамфетамина в Германии времён Второй Мировой Войны, активно использовавшегося Вермахтом, особенно лётчиками Люфтваффе. И «нерешительность» даже и рядом не стоит с тем чувством, которое я испытываю насчёт моей вычислительной сферы в качестве козырной карты. Продукт коллаборации между Существом Икс и сумасшедшим учёным может отравить мой острый ум куда более коварным образом, нежели любой наркотик. Честно говоря, мне бы следовало от неё избавиться.

Вот насколько отчаянно я не хочу использовать Модель 95. Я поистине ненавижу идею о том, чтобы полагаться на эту проклятую вычислительную сферу, пропитанную Божьей милостью. Но что если она мне понадобится для выживания? Воистину трудный выбор.

Это должен был быть самый обычный день для 228-й разведывательной магической роты под командованием старшего лейтенанта Михеля Хосмана. Франкская Республика успешно провела внезапную атаку, и эта рота была их самой передовой гвардией. Даже если «сюрприз» начинал местами стихать, и миссия превращалась в штурм, обязанность служить передовым подразделением не изменилась.

«Сокрушите глаза армии Империи, пока она пытается оправиться от хаоса, и отрежьте их линии связи, пока вы там», — их долгом было изолировать врага и предотвратить формирование организованной линии сопротивления, что позволит последующим войскам расширить брешь. Это было то же самое задание, которое эти ветераны и старший лейтенант Хосман получали вчера. Тем не менее, на реальном поле боя, в отличие от военных фильмов или романов, не было предзнаменований того, что случится далее.

— Гольф 01 вызывает КП. Я натолкнулся на вражеского часового.

— КП, принято. Мы думаем, что это местная прямая поддержка. По устранению, продолжите поиск вражеских основных сил.

— Удача не на стороне того парня, — таково было первое впечатление старшего лейтенанта Хосмана. В конце концов, часовой был против целой роты магов — и не какой-нибудь, а Хосмана — авангарда целой армии. Это, очевидно, не была честная битва. Вот почему вражеский маг сосредоточился на бегстве, как только заметил приближение роты.

Видя такой ответ, Хосман немедленно признал, что их противник был крайне талантлив и превосходен в принятии быстрых решений; маг-одиночка уже поднялся до непрактичной высоты в восемь тысяч футов. И вот почему Хосман не мог не считать врага невезучим: Солдаты никогда не жили долго без удачи, неважно насколько умелыми они были.

— Гольф 01, принято. Но тот маг наверняка был смел, взобравшись до восьми тысяч…

Никто не сможет там продержаться долго, но это был его единственный путь побега перед лицом целой роты. Хосман также был отлично осведомлён об этом факте. Чтобы сбросить хвост в конфронтации наподобие этой, у противника были варианты лишь либо сбежать туда, куда охотники не захотят броситься вдогонку, либо лететь отчаянно низко над землёй и доверить всё судьбе.

Подразделения, покрывающие большие расстояния, обычно будут неохотно тратить энергию, необходимую для того, чтобы взобраться так высоко, вот часовой и предположил, что они будут избегать этого варианта. Неплохо.

— Только маленькие дети могут убраться восвояси, плача: «Это слишком высоко! Я не могу достать!» — За работу, мужики!

Они не могли сейчас позволить вражескому магу сбежать, чтоб он мог сражаться в будущем. Учитывая свою миссию, у них не было варианта отступить.

— Все поняли это? Ладно, взвод Майк устранит часового. Все остальные ведут разведку боем со мной. Мы идём прямо на прорыв.

Когда линия оповещения Империи разбросана так редко, Республика имеет хороший шанс на победу. То был путеводный свет для каждого участвующего в операции, независимо от звания. Они не могли задерживаться на временную линию обороны, когда основные вражеские силы могли вернуться.

Вот почему разведывательные магические подразделения были критически важны для разрыва вражеских линий. Они могли начать с обычной разведки боем, которая влекла за собой инициирование контакта с врагом для сбора разведданных, но от них также ожидалось создание щелей для прорыва. Зная, что победа Республики лежала на их плечах, они были полны решимости не потерпеть поражение.

— Вилко, мы разберёмся с ним в мгновение ока.

После подтверждения лидера, взвод Майк стал быстро набирать высоту. Естественно, действия на высоте восьми тысяч футов были бы истощающими даже для элиты Республики. Стандартная лётная высота составляла четыре тысячи, хотя, если бы они поднапряглись, то смогли бы вытянуть и шесть тысяч.

В этом плане, враг был дважды умён в выборе восьми тысяч. Во-первых, преследование истощит взвод Майк, уменьшая общую силу миссии разведки боем до двух взводов. Также, часовой делал значительный вклад в битву в более широком масштабе, отвлекая врага и затягивая положение дел. Мы взялись за достойного противника.

— Контакт. Лис 01, Лис 01! — спокойствие мыслей старшего лейтенанта Хосмана было внезапно разбито радиоконтактом одного из его людей.

Как командир роты, он поддержал запрос о снайперском огне магическими формулами. В то же время, вражеский солдат впереди них выполнил новый манёвр, осознав, что бегство не было возможным. Враг круто развернулся в погоне за взводом Майк, словно пикируя на добычу. Похоже, маг-одиночка перешёл в наступление.

— Лис 02, Лис 02! Я не могу в это поверить! Он увернулся от этого?!

Сбитый с толку голос его подчинённого, звучащий по радио, содержал одновременно и удивление от вражеской атаки, и шок от того, что его выстрел прошёл мимо. Пока Хосман делал предположения о намерениях их врага, расстояние между взводом Майк и магом существенно сократилось.

Хосман был в несколько удалённой позиции, но когда он подтвердил, что взвод осторожно начал боевые манёвры, то был уверен, что они имели преимущество. Пытался ли враг выжать больше времени из них, ввязываясь в ближний бой? Как тактика, которая могла быть применена немедленно, она была неплохим выбором. Но отряд Майк был взводом, а не ротой. Координация взвода была слишком тесной для того, чтоб её можно было так легко нарушить, и разница в боевом потенциале делала безнадёжной затею мага в одиночку справиться с ними. Хосман уважал храбрость и решимость, но это был отчаянный манёвр.

— Враг наступает! Рассеяться! Рассеяться!

В то же мгновение взвод Майк рассредоточился, чтобы сменить формацию на более подходящую для ближнего боя. Их задачей было устранение центра сопротивления в небе для поддержания последующих атак Республики. Их отважный противник мог не знать этого, но с того момента, как они установили визуальный контакт, миссия разведывательной магической роты никак не могла считаться выполненной. Вынесите глаза. Если им удастся сделать это, даже если они немного задержатся, их поймут.

— Три выстрела перекрёстным огнём! Подготовьте свои формулы! Прижмём его! Лис 03! Лис 03!

Координация и навыки подчинённых Хосмана были точь в точь по учебнику, когда они осмотрительно держали некоторую дистанцию, дабы перехватить наступление и поддерживать перекрёстный огонь. Вражеский маг попал на линию огня формульных пуль. Даже если он имел превосходную скорость, люди Хосмана были готовы и ждали. Будет несложно накрыть его.

Но далее произошло нечто такое, чего никто не мог ожидать. Это определённо было прямое попадание. Залповый огонь взрывными формулами военного образца, которые могли легко содрать с мага защитную плёнку и даже повредить оборонную оболочку, накрыл цель прямым попаданием.

— Лис 03! Лис 03! Дерьмо! Ублюдок такой крепкий!

В тот миг, когда формулы во множестве пуль активировались, языки пламени должны были наверняка поглотить вражеского мага. Но даже так…

Это существо продолжило своё наступление без единой царапины, вразвалку сокращая дистанцию, словно пролетая через чистое небо. Интуитивно, не следуя логике, они почувствовали, что происходило нечто плохое. Однако при продвижении цивилизации люди как вид больше не были в контакте со своими животными инстинктами.

— Майк 3! Проверь шестого! Проверь шестого! Ааа, чёрт подери!

В мгновение ока, враг рванул на подчинённого Хосмана. Абсурдно, но неоспоримо, магический клинок вышел из груди человека. Затем, одним беспристрастным движением, учтивым, словно подача обеда, клинок разрезал его пополам.

— Пам-парарам-пам, пам-парарам-пам!

— Что это такое?! Что?! Это!... Ааа, Лис 04! — путаница радиосообщений.

— Что это было? Что за чертовщина это была? — Хосман смотрел на разворачивающуюся сцену через свой бинокль. Он не мог поверить своим глазам. В отношении воздушно-боевых манёвров (ВБМ), взвод Майк был лучшим в его роте. И их обкрутили вокруг пальца? — Этого не может быть…, — пробормотал он ненароком. — Может ли маг действительно двигаться…настолько быстро?

— Майк 1? Майк 1?

К тому времени Хосман осознал, что взвод Майк был полупарализован. Первый и третий были сбиты, и двигатель вычислительно сферы четвёртого, кажется, заглох. Он потерял скорость и стал падать. Второй едва держался, прикрывая четвёртого, и также не продержался бы долго.

— Дерьмо, Браво, Гольф, поверните назад! Нам надо прикрыть Майк!

Старший лейтенант Хосман никоим образом не мог бездействовать в то время, когда его люди были в беде. Он резко приказал взводам под своим командованием мчаться назад на полной скорости, чтобы поддержать взвод Майк.

Но внутри, он поражался: «Как?» — Неважно, насколько личные способности отличались среди магов, как бой вообще мог быть настолько односторонним? Он слышал, что некоторые имперские маги были вооружены специально настроенными вычислительными сферами, и имели от природы высокий выход маны.

Но даже в таком случае, наибольшее, что они могли на себя взять — это команда из двух человек. Предположительно, даже те титулованные[✱]Титулованный (зарегистрированный) маг — маг противника, сбивший более 30 союзных магов. Таких в индивидуальном порядке вносят в специальный реестр как особо опасных противников, присваивая каждому своё уникальное прозвище. монстры в основном специализировались на тактике «бей-и-беги». Для кого-то одного встретить взвод лоб в лоб — притом умело — вместо отстреливания магов по одному было непостижимо.

— Враг в пределах досягаемости.

Как командир роты, однако, Хосман не имел времени теряться в подобных мыслях. Враг уже был на расстоянии выстрела. Вопрос у него в голове никак не касался боя, так что он отодвинул его в сторону и запросил снайперские формулы с большого расстояния в лётных построениях. Было немного далековато, но с градом пуль от двух взводов, они не могли промазать.

Их противник, должно быть, тоже понял это и начал предпринимать манёвр уклонения из учебника, что было абсолютно в порядке. Была лишь одна проблема. Как это маг так порхал вокруг, словно гравитации не существовало?

— Лис 01! Лис 01!

Но наиболее невероятной вещью — нет, полнейшим кошмаром — являлось то, насколько же стойкой была вражеская защитная плёнка. Хотя разведывательная рота ставила в приоритет точность, из-за дальнобойной природы их выстрелов, они совместили, пусть и неидеально, взрывные формулы с формулами наведения. Даже если бы их цель уклонилась от всех патронов, не было никого, кто мог бы полностью избежать огненного шара, закрывающего небо.

Но враг не казался испытывающим боль и спокойно выстрелил в ответ. Хосман поражался, не была ли это какая-то шутка.

— Я начинаю атаку! Прикройте меня!

Гольф 02, наверное, почувствовал, что так они будут топтаться на месте, поэтому он рванул вперёд с магическим мечом в руке. Конечно, неважно настолько крепким кто-либо был, он всё равно получил бы некоторый урон от удара магическим мечом в упор. Если взводы не могли прикончить врага с расстояния, то концентрация огня также была разумной стратегией.

— Мы достали его! Лис 02, Лис 02!

Они договорились и наступали, готовые к схватке на средней дистанции, где было бы затруднительно предпринимать манёвры уклонения. В то же время, они исполнили «Убийцу титулованных», всемирно известную традицию Республики и коронную технику стрельбы. Поддерживающий огонь состоял из шести снайперских формул с взрывной формулой в качестве дымовой завесы, и все они сделали прямое попадание — или, точнее сказать, должны были.

— Он всё ещё в порядке? Это даже не смешно!…

— Гольф 02! Отбой! Отбой!

Вражеский маг был всё ещё целёхонек и двигался даже после комбинации ограничивающего и накрывающего огня со средней дистанции. — Те снайперские формулы могут легко пробить низкосортные оборонные оболочки. Как кто-либо мог всё ещё лететь после такого? — хотя он с трудом мог поверить во всё это сразу, у него не было времени задаваться вопросом.

Что касается Гольфа 02, который пытался атаковать в упор — он едва избежал челюстей тигра благодаря прикрывающему огню Майка 02. Затем вражеский маг прострелил две защитные плёнки насквозь, словно пустоту, и вынес людей из боя.

— Это ловушка! Ты, кусок дерьма!

Хосман был обведён вокруг пальца.

— Уклонение подъёмом до восьми тысяч футов было уловкой для разделения наших сил. Здравый смысл говорит о том, что боевые манёвры невозможны на такой высоте…но это оказалось ложью. Мы шли прямо на рожон. Моих людей вынесли одного за другим и всё это — моя вина, — прикусив нижнюю губу, он изо всех сил пытался подавить свою ярость из-за смерти подчинённых, понимая ситуацию, в которой они оказались. Они столкнулись с монстром — неизвестным титулованным.

— Помогите! Помогите! Помогите! Мы столкнулись с неизвестным видом врага!

— Дерьмо! А говорили, что это будет легко! Гольф 01 — КП, это экстренный случай! Нарекаю одного неизвестного титулованного! Запрашиваю подкрепление и разрешение вернуться на базу!

Когда создаётся новое оружие, недостаточно просто применить новейшую технологию. Стоимость производства, простота эксплуатации и коэффициент готовности — все были вопросами жизни и смерти. Даже так, многие элементы было трудно оценить без использования оружия в реальном бою.

Для Генерального Штаба, битва с Франкской Республикой, что вломилась с запада, была жуткой катастрофой, но для команды разработчиков Модели 95, она означала столь предвкушаемый шанс проверить сферу на поле боя. Инженеры ждали результатов вместе, и Модель 95 показала себя — она превзошла все ожидания.

— Как прошла битва?

— Очень хорошо. Шестеро сбито, трое уничтожено, трое пропало. Согласно наблюдательной команде, крайне сомнительно, что оставшиеся трое пропавших смогут дотянуть до своей базы.

Они считали это невозможным. В конце концов, эксперимент удался лишь благодаря чуду. Но испытательный пробег выдал удивительные результаты. Достижения Модели 95 были достойны всех похвал, которые ликующий техперсонал воздавал ей. Они с трудом могли сдержать улыбки.

Конечно, мастерство оператора создало большую разницу. Младший лейтенант Дегуршафф определённо имела навыки награждённой Среброкрылым штурмовым знаком, но одного лишь этого не хватило бы для того, чтобы превзойти такое меньшинство и получить настолько впечатляющие результаты.

— Она по сути сама вынесла целую роту.

Она не уничтожила всех магов, но она всё равно разбила целый отряд. Она имела подавляющее преимущество в фундаментальном смысле, ничего больше. Теоретические значения показывали возможности, но она сделала их реальностью.

— Да только подумать — зайти так далеко…

С точки зрения здравого смысла результаты могли быть описаны лишь как невероятные. Сфера была не иначе как революционной. Эта технологическая инновация открыла дверь в совершенно новую вселенную боевых возможностей.

— Верно. Судя по её протоколу в Элиниум Армс, я ожидал, что у неё будут значительные проблемы.

Офицеры, поддававшие сомнению продолжение разработок, теперь комментировали в восхищении, почти осуждая самих себя. Они были так обеспокоены этой штуковиной, но когда увидели, какова она на самом деле, результаты были столь хороши, что обо всех предыдущих неудачах можно было позабыть. Если она могла работать настолько хорошо, всё остальное было в порядке. Они даже могли снизить стоимость за счёт массового производства.

— О, ну ладно, у неё всё же имеются проблемы, — техническое отделение грандиозно вылило ведро холодной воды им на головы, и на их предмет восхищения.

Они понимали чувства оперативного отдела уж слишком хорошо. Те были взбудоражены революционной технологией, так что надеялись и на революционное улучшение в качестве. Но, к несчастью, это всё была лишь фантазия.

Они должны были пробудить всех ото сна.

— Что вы имеете в виду? Она достигла куда больше, чем мы могли бы ожидать от самостоятельного полёта.

— Верно. Эта штука могла бы изменить магический бой, каким мы его знаем.

Конечно, Модель 95 достигла космических результатов. Это — факт. В плане лётных качеств, она была в настолько высокой лиге, что её можно было бы назвать сферой следующего за следующим поколения. Вот что стало возможным благодаря четырёхъядерной синхронизации. Демонстрация фиксации маны четырёхъядерным двигателем в реальном бою, и возможности, присущие ей, были достаточны для того, чтобы заставить оперативный отдел пускать слюни.

В конечном счёте, технология стабилизации маны и накопления её, подобно пулям, имела колоссальную тактическую ценность. Способность свободно использовать накопленную ману по сути снимала барьер, налагаемый её запасом у мага.

— Я так понимаю, что все беспокойства и критика, поднятые в прошлом, были опровергнуты в реальном бою, — пробормотал офицер Генерального Штаба.

Действительно, достижения говорили сами за себя. Четырёхъядерная синхронизация сделала четырёхкратный выход реальностью, поднимая боевой потенциал на абсолютно новый уровень. Завидев, что технология являлась пригодной для использования, оперативный отдел был обязан её заполучить.

— У нас есть только один успешный случай. Проект был огромной ошибкой, если только мы не скажем, что цель заключалась в проверке технологии на возможность.

Но инженеры испытывали Модель 95 не ради того, чтобы убедить армию взять её на вооружение. Они просто хотели увидеть, какие типы проблем могут встать при реальном полевом использовании, так что когда война пришла с запада, они отправили её на фронт. Они сфокусировались на технических вопросах, и никогда даже и не думали об её массовом производстве.

— Что случилось в других случаях?

Наиболее успешный случай также был единственным успешным случаем. Если бы кто-то спросил о перспективе массового производства, им были бы вынуждены подвергнуть большому сомнению возможность воспроизведения своего успеха. Пользователи магической технологии и так являлись горсткой избранных, а уж сфера лишь с одним добившимся успеха оператором не могла иметь особых шансов на массовое производство в качестве оружия.

— В одном из самых неудачных испытаний произошёл взрыв в лаборатории, и мы потеряли целый взвод.

Эти штуковины постоянно взрывались — единственная дефектная цепь могла стать причиной саморазрушения. Если кому-то удавалось покрыть сферу маной, то она могла выдержать грубое обращение, согласно реальным боевым испытаниям. Тем не менее, вероятность успеха этого критического шага была безнадёжно мала.

Худший инцидент случился во время ошибки синхронизации; четырёхкратный запас маны, в сравнении с обычным, детонировал и уничтожил целый взвод, проводивший испытания — элитную группу, включающую инструкторов из Центральной группы армий и членов корпуса инспекции продвинутых технологий.

—…Но она может стрелять вспышками маны, верно? Слишком привлекательно, чтобы просто так сдаться.

— Единственная, кто может её использовать — лейтенант Дегуршафф. Всем остальным в лучшем случае удалось не подорваться.

Как разработчики и инженеры, они были этически обязаны повернуть назад. Даже инженеры, запрашивавшие продолжения исследований, беспокоились лишь о технологической революции. После того как их импульсивно-пытливые умы получили вдохновение, главный инженер фон Шугель и его команда потратили дни, сосредоточившись лишь на испытании пределов возможного. Но когда они на мгновение спокойно подумали, то оказались теми, которые лучше всех поняли опасности и трудности, связанные с той сферой.

Конечно, они поняли — ведь это они её создали.

— Но у вас есть один успешный случай, верно? Разве вы не можете просто скопировать его?

—…Я сказал вам, мы почти потеряли Элиниум Армс! Даже успешный случай с лейтенантом Дегуршафф был целиком и полностью счастливой флуктуацией — хотя мне, как инженеру, и не следует так говорить. Мы всё ещё даже не знаем, что там на самом деле произошло.

Анализ наблюдаемых величин ясно показал, что фиксация маны через четырёхъядерную синхронизацию была куда опаснее, чем кто-либо мог себе представить. Эксперимент чудесным образом закончился успешно, но судя по сделанным ими замерам маны, если бы испытание провалилось, то вся фабрика Элиниум Армс была бы разнесена в клочья. Любому с толикой здравого смысла было очевидно, что они не могут себе позволить многократный провал эксперимента, могущий вызвать разрушения такого масштаба.

— Счастливой флуктуацией?

— Как раз перед тем, как безудержная реакция маны расплавила ядра, интерференционные волны гармонизировались, и за мгновение перед обращением в жидкость, ядра синхронизировались.

Для инженеров это был разочаровывающий результат. Они не знали как, но им удалось преуспеть. Каким-то фантастическим мановением судьбы, неконтролируемая мана случайно выпрямила сама себя; насколько они смогли это ухватить. Даже если бы они хотели подтвердить результаты в дальнейшем, всё, что они могли сказать — это было совпадение. Можно было бы предположить, что было возможно воспроизвести результаты, если бы они потеряли контроль над маной и затем подстроились соответствующе, но это — лишь умозрительное заключение. Было невозможно строить умозаключения о таких результатах. Они просто не могли быть воспроизведены. Это было словно глядя на удар молнии, случайно вырезавший великолепную скульптуру, затем пытаться воссоздать её руками человека.

— Итак, буйствующая мана стабилизировала сама себя. По сути, это была чудесная случайность.

Тот факт, что главный инженер Шугель записал в отчёте эксперимента: «Мы обязаны нашим успехом силе Божьей», — показал, до какой степени чудом это было. Что-то, что по всем правилам являлось невозможным, произошло, и случившееся было за гранью человеческого понимания.

Сам главный инженер Шугель, создавший Модель 95, сдался на продолжении разработки, говоря: «Заходить сколь-нибудь далее будет богохульством, дерзким деянием вопреки Богу», — даже заядлые техники пришли к заключению, что, наверное, надо было быть избранным Богом или кем-то подобным, чтоб использовать ту вычислительную сферу — показатель того, насколько трудным это являлось.

— Так что же это значит?

— В настоящее время мы используем нечто, чего мы не понимаем, без какого-либо понятия о нём, и это было отнюдь не просто.

Иными словами, это — всё, что они знали. Разгадывание ли принципа, стоящего за сферой, воспроизводство ли её — всё потребовало бы огромного запаса времени и усилий, и, более того, их вероятность на успех не стоила того, чтобы на неё рассчитывать, неважно, как они её вычисляли.

— Пожалуй, будет лучше просто возвеличить Дегуршафф как героиню.

—…Я согласен. Это могло бы выручить нас куда лучше.

К счастью, младший лейтенант Дегуршафф заслужила свой Среброкрылый штурмовой знак в довольно молодом — честно сказать раннем — возрасте. Восхвалять её способности для общественности было куда проще, чем пытаться представить дефектную сферу в выгодном свете.

Я, Виктория Ивановна Серебрякова — ранняя пташка.

— Виша! Проснись, Виша!

— Ух, доброе утро, Элия.

Технически, это потому, что моя пышногрудая подруга всегда меня будит. Вечно добрая Элия выше меня, и имеет выпуклости во всех нужных местах даже при том, что она такая худая. И не только это, её также не беспокоит пониженное кровяное давление по утрам — она всегда как огурчик.

Я лишь на сантиметр ниже её, и столь же стройная! Бог так несправедлив! У нас с Элией одинаковый стиль жизни, так что я никак не могу понять, почему определённые части её тела настолько лучше развиты, нежели мои.

Любой новичок из кадетского корпуса хочет остаться дремать в тёплой постельке как можно дольше. Потому что это одна из немногих приятных вещей в кадетской школе — до поздней ночи болтать со своими подружками из дортуара. Элия — одна из девушек, которая действительно любит это. Я довольно часто засыпаю раньше неё.

Но затем она просыпается раньше меня. Как такое вообще возможно? Полагаю, это — одно их тех самых различий между людьми. Я не могу ничего с ним поделать, неважно насколько сильно я стараюсь.

Наверное, кажется, будто я ненавижу свою добродушную подругу, но на самом деле это отнюдь не так.

Вообще-то, вступление в кадетский корпус — добровольное, но любой способный стать магом практически вынужден быть записанным и брошенным в гущу боя. И вот, эта несчастная кадет была связана строжайшими правилами, и постоянно пережёвывалась демонами-сержантами по строевой подготовке. Конечно, я всё время винила Бога, но не могла оставаться раздосадованной, когда встретила такую отличную подругу.

К несчастью, моему времени с хорошей подругой предписано закончиться сегодня. Оно ещё не истекло, но сегодня мы будем назначены в наши соответствующие боевые подразделения. Я надеялась, что нас выпустят в одно место, но, наверное, рассчитывать на такое будет уж слишком.

Скорее это не мы носим нашу униформу, а она носит нас, но всё равно мы — настоящие солдаты. По неизвестной причине, судьба дала нам магический потенциал.

Итак, мы стали магами Имперской армии, гордостью Рейха. Ну, технически, мы новички. Прежде, чем я это поняла, меня бросили в дортуар Западной группы армий в качестве подкрепления на Рейнский фронт.

Мой долг как солдата — неутомимо служить на западе в качестве щита для любимой отчизны в критический момент…или что-то вроде того. Я — тоже гражданка Империи, полагаю, поэтому думаю, что мне также следует сражаться за мою великую страну, наверное, но это не кажется таким уж правильным. Возможно, это природно лишь потому, что я была рождена в любимой снежно-белой Москве. Ну, смутные обрывки моей памяти — сплошной красный поток, не очень приятный. Мои родители обратились к родственникам за помощью, мы смогли, к счастью, бежать из страны — вот и вся моя история. Я была слишком маленькой для того, чтобы много запомнить, но, быть может, мне недостаёт квалификации по сравнению с имперскими солдатами, исконно рождёнными здесь.

Должна сказать, я так благодарна моим тёте и дяде за то, что приняли меня. Далее, я признательна Богу за то, что даёт мне хлеб мой насущный.

— Аминь!

Наша диета здесь отличается от той, что была в тылу, но я уже привыкла к не вполне свежим овощам и консервированным продуктам, которые можно найти в унтер-офицерской столовой возле фронта. В первый день я плакала, потому что еда на вкус была так же ужасна, как и военные пайки, но в последнее время, мне она стала вполне по вкусу.

— Виша, ты слышала, что взвод, в который тебя назначают, получит нового лидера?

Время принятия пищи — весёлое, поскольку мы болтаем. В данных обстоятельствах, неудивительно, что мы заинтересованы в обсуждении наших назначений.

— Правда? А разве не странное время для того, чтобы добавлять нового лидера взвода?

— Определённо, так и есть!

— Элия, успокойся.

Конечно же, столь многое из болтовни — лишь слухи. Я слышала, что как только ты станешь считаться бывалым, то сможешь уловить, куда дует ветер и для твоего собственного назначения, и для оных твоих друзей, и ставлю на то, что это — правда. Но, как вы могли бы себе представить, маги, только что окончившие кадетский корпус, жалкие унтер-офицеры, не могут отличить правое от левого в армии.

И всё же, меня интересует моё назначение, а моя подруга имеет сверхъестественную способность к подслушиванию.

— Но, серьёзно? Мы ведь предположительно должны быть подкреплением. Разместили ли бы они полностью новый взвод на линии фронта?

— Логически — нет, но это должно быть правдой, Виша. Я слышала, офицеры отдела личного состава говорили об этом!

Я воистину удивлена, где Элия оказалась, чтобы услышать все эти новости. Они же не учителя из начальной школы, болтающие о своих классах; стали бы офицеры из отдела личного состава и впрямь обсуждать назначения перед посторонними людьми? …Мне не следует задумываться об этом.

— Элия…иногда мне кажется, что ты — ниндзя с дальнего востока.

— Ха-ха-ха-ха-ха. У женщины есть свои секреты, мисс Серебрякова.

— Ладно, неважно. Итак, ты знаешь, где новый взвод будет развёрнут?

— Ах, это…не новый взвод, а замена тому, что был уничтожен. Однако с тобой будет всё в порядке. Предположительно, лидер нового взвода — Среброкрылый ветеран.

На секунду, я не поняла, что она сказала. Обычно я вполне понятливая, но когда до меня дошло, я была шокирована настолько, что рефлекторно вскочила на ноги.

— Среброкрылый?… Ты имеешь в виду Среброкрылый штурмовой знак?!

— Вау, твои глаза — словно тарелки.

— Что?!

— Виша, твои выражения лица всегда такие забавные.

Я должна поблагодарить её впоследствии за то, что она сдержалась и не разразилась взрывом хохота, поэтому мы не привлекли внимание других обедающих. Но, вау, некто всё ещё живой получил Среброкрылый штурмовой знак… Впечатляющий имперский солдат? Скорее впечатляющее человеческое существо.

— Ты ведь должна знать и о своём назначении тоже, верно?

— Угу. Я буду поддерживать артиллерию как часть наблюдательной команды. Конечно, я буду делать чай в тылу!

— Эй…никогда не знаешь, что случится, если ты не будешь осторожна.

Признаться, новости о том, что моя подруга будет где-то в безопасности, заставляют меня завидовать, но мне всё равно стало легче.

— Так-так, если мы продолжим эти девичьи сплетни, наше время истечёт. Дожёвывай быстрее, Виша!

— Да, ты права… Эй, куда это подевалась моя карамелька?

— О, ты до сих пор её не съела, так что я тебе помогла.

Да, эта сводящая с ума интриганка — моя дорогая подруга.

— Переназначение?

Меня переводят из технического исследовательского отделения, и со мной более не будут обращаться как с морской свинкой в качестве посвящённого испытателя вычислительной сферы Модель 95. Магический младший лейтенант Таня Дегуршафф так долго стремилась к этому уведомлению — дни ожиданий тянулись, словно годы — и довольна как слон, принимая его. Её заявление наконец-то, наконец-то, было одобрено. Мой разум освободится. Я оставлю это место и направлюсь на новую дислокацию немедленно.

— Да, переназначение. Полагаю, начальство не собирается позволять асу просто околачиваться без дела. Вы станете лидером третьего взвода в 205-й магической штурмовой роте.

Учитывая настолько сильную ограниченность ресурсов, что даже инструкторской военной части пришлось вступить в бой, я ничего не могу поделать с тем, что окончу на линиях фронта. Фактически, будучи недавней выпускницей училища, командовать взводом, даже в гуще сражения, куда лучше, нежели подвергаться жестокому обращению с детьми в качестве морской свинки.

Наконец-то у меня, похоже, будут подчинённые. Теперь я смогу поручать и другим те задачи, с которыми мне в прошлом приходилось справляться в одиночку. И в худшем случае, пусть даже я и потеряю расположение верхов, использовать их в качестве живых щитов — тоже вариант. Я в основном надеюсь, что они не некомпетентны, но в любом случае это повод для празднования.

— И мои поздравления, лейтенант. Пусть он и не особо сравним со Среброкрылым, но в признательность за ваши недавние достижения мы решили наградить вас Воздушным штурмовым нагрудным знаком.

— Спасибо вам, сэр. Таня бодро отдаёт честь и улыбается, становясь похожей на маленькую девочку, коей она и является.

В приподнятом расположении духа я возвращаюсь в дортуар и приступаю к складыванию багажа. Конечно, у солдат немного личных вещей, для начала. Даже несмотря на то, что биологически она женского пола, Таня считает, что для одежды достаточно быть чистой и опрятной. На самом деле, её униформа — это весь набор платья, который у неё есть. Поскольку ни один из существующих размеров не подошёл, ей просто пришлось применить разрешение на выбор одежды, и сделать её на заказ.

Упаковка моей офицерской походной сумки занимает меньше часа. Я оживлённо говорю заведующему дортуаром, где проживала в течение моего временного назначения, о переводе; показываю ему полученные мной приказы; и благодарю его за то, что заботился обо мне, пока я тут жила. На этом, мои приготовления к переезду окончены.

Затем я направляюсь прямо к моему назначенному подразделению. Это — приказы с фронта. Они требуют от меня воздержаться от раздражающих социальных обязательств наподобие прощальных вечеринок и занять мою должность настолько быстро, насколько возможно. Следовательно, после получения от зоны идентификации воздушной обороны разрешения на вылет, я немедленно беру мою сумку и мчу по небу к назначенному месту встречи.

К счастью, хотя армия и встретилась с кризисом, это всё равно — лишь перемещение между базами в тылу. Короткий полёт прошёл без происшествий, и менее чем через два часа после вылета я прибываю и представляюсь моему новому ротному командиру.

— Магический младший лейтенант Таня Дегуршафф, лидер третьего взвода 205-й магической штурмовой роты, прибыла на службу.

— Благодарю за прибытие, лейтенант. Во-первых, позволь мне поприветствовать тебя. Я — ротный командир, старший лейтенант Илен Шваркопф, — он подтверждает, что я прибыла по приказу, и завершает процедуры назначения, приветствуя меня. Хотя мы придерживаемся делового тона в строгом согласии с уставом, мы промежду прочим приветствуем друг друга. Мы оба — солдаты, а солдатам не приходиться выбирать своих союзников. Посему логично предположить, что они не протянут долго на поле боя, если хотя бы не будут знать друг друга.

— Командир Шваркопф, сэр, рада служить под вашим началом.

— Прекрасно. Перейдём к делу, лейтенант Дегуршафф. У тебя есть какой-либо опыт командования взводом?

Одна вещь с первого же взгляда делает Таню счастливой — то, что её командующий офицер кажется крайне ортодоксальным магом. Он — старший лейтенант. Судя по его возрасту, он наверняка прослужил приличное количество времени. И судя по знакам отличия, которые он носит, легко сделать вывод, что у него уйма боевого опыта.

Награды, вручённые за его участие в нескольких небольших конфликтах, в особенности, дают определённый уровень уверенности. Итак, моё первое впечатление, что он — не бездарный начальник, который был бы хуже врага. Поскольку я не могу выбирать своего командующего офицера, если он окажется человеком вроде легендарного солдата, разрушившего Бирма-Импхальский фронт[✱]Здесь имеется в виду генерал-лейтенант Императорской армии Японии Рэнья Мутагути, который начал Битву за Импхал провальным наступлением, отказался дать приказ отступить после этого и в итоге потерял 50 тысяч подчинённых из 65 тысяч., я могла бы перейти к действиям и оплакать последующий «несчастный случай».

— Это будет мой первый раз, сэр.

Шваркопф также осматривает Дегуршафф. Он не может отрицать, что был несколько озадачен, увидев маленькую девочку перед своим столом в кабинете командования роты. Всё, что он слышал сверху — они пошлют ему мага из инструкторской воинской части в Центральной группе армий, имеющую боевой опыт на северном фронте.

Шваркопф представлял себе, что они дадут ему бывалого ветерана. Можно было предположить, что младший лейтенант из инструкторской воинской части работала бы усерднее, избавившись от статуса офицера без подчинённых, а на ветерана можно было положиться в любой ситуации. Вдобавок, кого бы начальство ни прислало, будучи награждённой Среброкрылым штурмовым знаком, она была бы способным солдатом с уймой боевого опыта. Вот почему Шваркопф вытаращил глаза на эту малышку младше его дочери, извещающую о своём прибытии идеальным отданием чести; он задаётся вопросом, что будет делать с трудным взводом. Его первоначальное намерение дать ей командование основывалось на ожиданиях, что она будет ветераном…

— Лейтенант, я буду откровенен.

Если протоколы не лгут и не произошло никакой ошибки, то младший лейтенант, со вниманием ждущая, когда он заговорит — выдающийся кадр, блестяще отличившаяся в битве, и она была отправлена разобраться с ухудшающейся ситуацией на западном фронте. Но быть великим атлетом — не то же самое, что быть великим тренером, и Шваркопф опасается, что ситуация схожая.

— 205-я магическая штурмовая рота должна состоять из трёх взводов, но в течение первых дней войны наша численность упала до менее чем двух, и с тех пор мы действовали недоукомплектованными.

Для замены потерь людей новый лидер взвода и свежие члены личного состава были назначены в роту. Шваркопф знает, что он не может жаловаться, даже если каждый член его взвода — сырой рекрут, но именно поэтому он надеялся, что лидер будет опытным ветераном.

—…Можешь ли ты командовать взводом новобранцев прямо из кадетского корпуса?

Чтобы представить ситуацию как она обстоит в пессимистичном свете — взвод будет состоять из ребёнка, ведущего новичков. Он будет не только неэффективен, но также станет мёртвым грузом — нет, хуже, чем мёртвым грузом. Не стоит и говорить, что если бы силы Империи могли одновременно следить за детьми и вести войну, то они бы не испытывали такое затруднение.

Он задаёт этот вопрос отчасти из-за сомнения; необходима ли немедленная смена личного состава или нет — будет зависеть от её ответа.

Ответ Дегуршафф прост: «Пожалуйста, отдайте мне приказ», — отвечает она кратко и говорит ровным, беспристрастным тоном. Но при этом её глаза сияют в ответ Шваркопфу с почти заносчивой гордостью, отвергая опасения насчёт её способности: «Я дам вам результаты».

Её ответ также показывает непоколебимую самоуверенность. Это превосходит его ожидания. Первый шаг к доверию — вера в то, что если этот боевой ветеран говорит: «Отдайте мне приказ», — то приказ будет выполнен.

— Ладно, ты получила Среброкрылый штурмовой знак. Я многое от тебя жду.

— Есть, сэр!

Живая награждённая Среброкрылым штурмовым знаком из инструкторской воинской части достойна столь большого доверия.

Таня, со своей стороны, подозревает, что Шваркопф принял её ответ лишь из-за награды, которую она носит. Иными словами, вся ценность младшего лейтенанта Тани Дегуршафф могла быть резюмирована нагрудным знаком.

В этом смысле она поистине благодарна за то, что получила Среброкрылый. Не считая кличку «Белое Серебро», что прилагается к нему (которую я никогда не хотела, в первую очередь, и была бы более чем рада от неё избавиться), и проверок на психику, совершаемых надо мной, нет ничего пагубного в моём положении, и у меня хорошая репутация.

Ладно, наверное, мне следует приветствовать это. За маской лица солдата, Таня просчитывает. Добрая воля и похвала, по меньшей мере, лучше, чем враждебность и оскорбление.

— Хорошо. Я продолжу и объясню ситуацию.

— Есть, сэр.

Имея более или менее хорошие впечатления, они решили в настоящем довериться друг другу достаточно для того, чтобы им можно было сосредоточиться на своих соответствующих обязанностях. Далее время для работы.

— Как ты знаешь, основные силы Великой Армии срочно реорганизовываются и собираются.

Империя сначала впала в беспорядок впоследствии внезапной атаки Франкской Республики, но в целом, она в основном удерживала свои позиции в ранних битвах. Это не меняет тот факт, что войска были под давлением, но политика национальной обороны требовала стратегии внутренних линий. В этом смысле, хотя верно, что Западная группа армий получила подкрепление от оставшихся армейских единиц в Центральной группе армий, она полностью выполнила свой долг по сдерживанию врага.

— Хотя, вот в чем дело… понадобится некоторое время для того, чтобы достичь западного фронта.

Есть лишь одна проблема: резервы и постоянные войска, которые должны были стать контрударом, все были помещены на север. Верхушка состава Генерального Штаба хотела решить проблему Нордена одним рывком, но изначальный план национальной обороны разваливался на части.

— Всё, что Западная группа армий может сделать — надеяться на их скорое прибытие, но мы вынуждены предположить, что это займёт некоторые время.

Изначально, план призывал Центральную группу армий послать три дивизии в течение двадцати четырёх часов с выдачи приказов о мобилизации, включая одну дивизию Имперской Гвардии в качестве авангарда, и в течение семидесяти двух часов ещё семь дивизий следом. В течение недели, или около того, сама Великая Армия вложила бы подавляющую силу — двадцать дивизий своих величественных регулярных войск и достаточно резервов для шестидесяти дивизий.

Вот почему Западная группа армий никогда не могла и вообразить себе необходимости замедлить врага на месяц собственными силами. И, конечно же, поскольку у них не было подкреплений по плану, даже если они сражались лишь для сдерживания, им приходилось делать это способом, минимизирующим потери. Единственный план, который Западная группа армий подготовила — оборонительное сражение, ограниченное крупномасштабным сопротивлением.

Генеральный Штаб забыл об этом, пока помещал войска на север, и цена была выше, чем кто-либо мог себе представить.

Тот факт, что верхи мобилизовали инструкторское подразделение в попытке упрочнить западную оборону, показал, в какой панике они были. Они даже отправили Модель 95, военную тайну, которая не должна была покидать лабораторию, под предлогом продолжительной оценки при помощи Тани; в действительности же они просто хотели силу.

Скорее всего, быстро меняющаяся военная обстановка не оставила им выбора, но если они в такой суматохе, что не могут поставить в приоритет конфиденциальность, то им никоим образом не удастся претворить в жизнь план обороны, как они его себе представляли.

Великая Армия, главная имперская атакующая сила, была размещена на севере во всей своей полноте из-за ошибки в стратегическом суждении. Даже если потребовалось лишь короткое время для реорганизации и перестановки сил, это было чересчур долго с военной точки зрения.

— Как проходит сбор Великой Армии?

Очевидно, что их трудности проистекают из отсутствия плана для этой непредвиденной необходимости в размещении войск. Даже поминутно расписанная операция трудновыполнима без заминок, так что справиться с этой ситуацией без подготовки кажется почти невозможным.

Неизбежно, текущий темп сбора неидеален. В этой ситуации, задержка подкреплений и последующее воздействие на фронт — вопросы жизни и смерти для Западной группы армий, равно как и критически важные вещи для имперских солдат, которые должны были испытать на себе главный атакующий удар перед тем, как прибудет Великая Армия.

— Нехорошо. У них не хватает транспортных средств на севере, так что им понадобится около двух недель, чтобы переместить войска на запад.

Шваркопф, похоже, сомневается, что они опоздают лишь на две недели. Опыт научил его, что генштаб всегда даёт оптимистичные оценки, когда дело заходит о численности подкреплений и времени их прибытия.

Передислокация звучит довольно просто, но она включает в себя больше, чем просто реорганизацию подразделений и выстраивание новой цепочки командования; подразделения должны отдохнуть и пополнить припасы, прежде чем они смогут пойти куда-либо. Это — непростое искусство. Одна лишь транспортировка армии потребляет ресурсы — не только топливо и припасы, но и нематериальные, такие как энергия солдат.

Вот почему Таня не удивлена, когда её начальник беспристрастно объясняет: «Мы сдаём удержание вдоль западной границы. Мы переключаемся на мобильную оборону».

Как только вы определяете, что выигрывать время более не выйдет, выбор стратегии мобильной обороны — естественный шаг. Обычно, вы бы базировали войска в тыловых позициях, укреплённых против вражеской дальнобойной артиллерии, и использовали бы расстояние, на которое отступили в течение сдерживающей битвы, для глубокой обороны.

— Лейтенант, я сомневаюсь, что мне нужно говорить тебе об этом…но это — классический пример чего-то, что легче сказать чем сделать.

— Да, сэр, поняла.

Первоначальная стратегия внутренних линий предусматривала, что линия обороны преградит путь врагу, а подкрепления Великой Армии окружат и уничтожат силы, проникшие слишком глубоко на территорию Империи. Но та линия уже рухнула, и теперь они вели оборонительное сражение на тонком льду, что отнюдь не весело. Наверное, единственная приятная оборонительная битва была бы та, что велась за знаменитой Линией Мажино[✱]Линия Мажино — линия обороны Франции на границе с Германией, в которую была вложена значительная часть оборонного бюджета. К сожалению (для Франции), Германия во Второй Мировой Войне просто обошла эту линию через Ардены и Нижние Страны., идеальной для глухой обороны. Можно было просто окопаться там и ждать окончания войны.

Для Тани, это проблема, заходящая дальше, чем ошибка на стратегическом уровне. Если вы планируете сражение, используя тактику ограничения потерь, то для вас, наверное, должно быть ясно, что надо уплотнить границу фортами, вместо того, чтобы придерживаться стратегии, которая потерпит провал ещё перед тем, как начнётся бой. Если командование и в самом деле полагало, что Франкская Республика будет смотреть сквозь пальцы на угрозу того, что их стратегия внешних линий развалится с падением Альянса Энтент, то от такой наивности Таня бы онемела от удивления. Низкоранговым солдатам вроде Тани и Шваркопфа пришлось платить цену своей кровью за тот просчёт, чего они отнюдь не могут допустить.

— Мы — солдаты. Если начальство говорит нам что-то делать, мы это исполняем.

Патриот мог бы поспорить, что ведущие стратеги страны сделали стране медвежью услугу посредством своей некомпетентности. У Тани нет ни малейшего следа намерения умереть за Империю. Я всегда должна делать образцовые замечания, что идут против моих настоящих чувств, играя роль, которую от меня ожидают, для того, чтобы помочь себе преуспеть. С этой целью я даже выдам Цуджинскую[✱]По-японски, Tsujiinkyū. Шутка об ужасном тактике Масанобу Цуджи. Используется по отношению к полукомпетентным людям. Из-за своей способности действовать и раздутой гордыни, вкратце, он был козлом, но при этом ни разу не был наказан и фактически повышался в звании; мир полон несправедливости. речь, пусть я и презираю его некомпетентность. Я даже буду кричать: «Патриотизм — не преступление!» — если придётся до такого опуститься.

Я могу нести вздор об подобных вещах так же естественно, как дышать, и этого, вкупе с кукольной внешностью Тани, должно быть достаточно для того, чтобы донести мой патриотизм до любого слушателя.

Что наиболее важно — может, большинство солдат и питают отвращение к идеалистам, разбрасывающимися словами вроде патриотизма и храброй преданности в тылу, но чувство любви к своей стране для них священно. Боевые ветераны, достойные похвалы на поле боя, поклялись защищать свою страну. В экстремальных условиях, они рассматривают этот обет словно посвящение в веру.

—…Весьма верно, лейтенант Дегуршафф.

Таким образом, образцовый имперский солдат — это тот, кто выполняет свои задания, придерживаясь военной доктрины, ориентированной на миссии, и эти качества хвалят.

— Хорошо, тогда, вернёмся к подручной теме.

— Есть, сэр.

Он должен, по крайней мере, быть способен сказать, что я не некомпетентна. С глубоким чувством удовлетворения Шваркопф может немного расслабиться. Ситуация определённо неприятная, но тут есть и хорошая сторона.

Он вынужден взять отряды, мобилизованные в последнюю минуту, без чёткого стратегического направления, и вести оборонительную битву. Он потерял большое количество своих и так уже измотанных войск, подкрепления — мёртвый груз из рекрутов, а их лидер — маленькая девочка? Лишь на мгновение, он выглядит так, словно готов в отчаянии воззвать к небесам, но для Шваркопфа, уже тот факт, что Дегуршафф — офицер, которая может справиться с ситуацией, делает её одной из его немногих ценных ресурсов.

— 205-я магическая штурмовая рота была выбрана в качестве мобильной ударной силы в мобильной оборонительной битве.

— Мы — краеугольный камень контратаки. Эта большая ответственность возложена на нас. Я предвкушаю там увидеть, из какого теста ты сделана.

— Спасибо вам, лейтенант. Я сделаю всё, что в моих силах, для защиты отчизны.

Таня смотрит на Шваркопфа своими невинными голубыми глазками и говорит о благородных идеалах и жертвовании на благо страны своими детскими устами.

Конечно, слова Тани ни на йоту не искренни; я просто знаю, что это — реплика, которую следует сказать в моём положении.

Таня знает, сколь ужасны окопы — даже если моими источниками являются лишь военные фильмы и книги из другой вселенной — так что она рада быть контратакующим резервом вместо того, чтобы застрять в них.

Конечно, окопаться в оборонительных сооружениях, укреплённых железобетоном, кажется более безопасным вариантом с первого взгляда. Я могу понять, почему любители могут так подумать. Изобретение пулемёта дало обороне преимущество, и для любого знающего об этом оборонительная позиция неоспоримо крепка. Никто из тех, кому генерал Ноги[✱]Ноги Марэцуке — генерал Императорской армии Японии, который в Русско-японской войне захватил порт Артур, но потерял слишком много солдат из-за отсталых стратегии и вооружения. приказал взять порт Артур мечами, не стал возражать против того, чтобы подставить «несчастный случай». Люди куда более хрупкие, нежели бетон и железо.

В то же время, важно помнить, что база порта Артура была уничтожена тяжёлой корабельной артиллерией. Укрепления на поле боя имеют фатальный конструктивный недостаток — они неподвижны. История учит нас, что неважно настолько укреплена крепость, для осадной артиллерии она — не более чем очередная цель. Учитывая вышесказанный пункт, Таня знает, что чуточку безопаснее быть частью мобильного подразделения на поле боя, где они могут бежать, куда бы им ни понадобилось.

Даже маг не может легко отделаться, атаковав хорошо обороняемый опорный пункт с близкого расстояния, но я также знаю, что этот же опорный пункт будет разбит артиллерией. И я также в курсе, что атаковать вражеский авангард безопаснее, пусть и сравнительно, поскольку они будут измотаны прорывом через линию обороны.

Таким образом, Таня делает лживые провозглашения преданности, хотя единственная вещь, которой она действительно рада — это её назначение. Поднять свои шансы на выживание, даже чуть-чуть — без сомнения, счастливый случай.

— Прекрасно. Вопросы есть?

— Да, сэр. Мы будем делать вылазки с линии обороны, или из тыла?

Есть один момент, который стоит держать в уме. Мобильные ударные силы бывают двух типов. Одни располагаются в тылу и быстро реагируют, чтобы запечатать проделанные врагом бреши. Другие отправляются с передовой позиции, чтобы перехватить врага на отходе. Разница между ними двумя в том, сможешь ли ты закинуть ногу за ногу и расслабиться в качестве контратакующего личного состава в тылу, или же тебе придётся рыть окопы и строить укрепления, находясь под постоянной угрозой вражеской атаки. Это две совершенно разные среды.

Конечно, отряд, которому приходится запечатывать бреши, получит некоторый ущерб, поскольку им придётся атаковать на линии фронта, но, как правило, сам факт того, что будет запущена контратака, в первую очередь, обычно значит, что у них будет кое-какое численное превосходство. Иными словами, мне не нужно будет беспокоиться о том, что меня пошлют в контратаку, если ситуация будет чрезвычайно плохой.

— Возрадуйся, лейтенант. Мы будем на передовой.

— Какая честь.

Хуже и быть не может.

Мобильный ударный личный состав на фронте? То есть они должны оборонять позиции, да к тому же ещё и выполнять отвлекающий манёвр во время контратаки? Да тут никакого запаса жизней не хватит. Если она будет обороняться в окопах, то сможет использовать ближайших людей в качестве щитов, но ей не удастся сделать этого, если она покинет позицию для того, чтобы служить приманкой. Взять врага в клещи вместе с парнями из тыла может звучать круто, но мы будем всего лишь приукрашенными мишенями.

— Я никогда не сомневался в том, что это сделает тебя счастливой. Нам также может понадобиться помочь оборонять опорные пункты, в зависимости от того, что потребует ситуация.

Чего и следовало ожидать. Следует ли мне быть счастливой? Я не в восторге, что моё зловещее предчувствие оказалось правым насчёт денег. В качестве способа отточить мои умения справляться с кризисом, это назначение неплохое, но я бы предпочла, чтобы мне никогда не понадобилось их использовать.

— Значит, мы ставим в приоритет мобильные ударные операции, но при этом также поддерживаем линию обороны?

— Верно.

Обязана ли я просто принять свою судьбу? Позволить себе быть использованной как часть мобильной ударной силы после увязания на позиции? Должен же быть предел тому, сколько сверхурочной работы вы можете нагрузить на кого-то. Хотелось бы мне потребовать улучшения условий труда, или на самый худой конец — увеличения оклада.

Конечно, у меня нет никаких проблем с выполнением обязанностей, предусмотренных моим контрактом, но это — уже перебор. Мне хотелось бы адекватной компенсации.

— Тем не менее, наша миссия — не уничтожить врагов, а лишь дать им отпор. Нам не нужно из кожи вон лезть, чтобы окружить и уничтожить их.

— Это — самое худшее. Сбор Великой Армии, должно быть, проходит тяжело.

— Ах, о чём это ты?

— Если мы сделаем нашей единственной целью сдерживание вражеских сил и не примем мобильную оборону с целью их уничтожения, то так долго нам не протянуть. Даже наитупейший свежевыпущенный офицер может это разглядеть.

Может быть, они не могут провести успешную задерживающую оборону вдоль всего обширного фронта. Без использования стратегии мобильной обороны для истощения вражеских сил будет невозможно подавить врага; дела настолько ужасные, что Империи пришлось пойти на риск, позволив захватчикам прорваться в одном месте и атаковать их там. По крайней мере, они будут организованы, так что это, наверное, не будет такой катастрофой, как последние дни на восточном фронте в Первой Мировой Войне, но мне всё равно следует крепиться.

—…Это — один из способов вести её. Ладно, в любом случае нет светлого способа сражаться на войне. Вот кто будет в твоём взводе…

— Спасибо вам, сэр, — Таня мысленно делает глубокий вдох и просматривает список её самых первых подчинённых, но он настолько нелепый, что её мозги застывают. Ей кажется, что у неё головокружение. Единственной причиной, из-за которой она инстинктивно не бросила документ прочь, был полнейший шок, а вовсе не торжество благоразумия. Если бы её мысли можно было выразить словами, то они бы были: «Это — уже чересчур!»

— Я понимала, что у нас тут всеобщая нехватка ключевого личного состава и поэтому единственные пополнения, которые могли бы получить для третьего взвода — это новобранцы с нулевым опытом, но я должна поправить свои слова…Возможно нам следует называть их необученными рекрутами?

— Не вижу в этом никакой проблемы. Это означает, что твоему взводу будет крайне тяжело проводить окружение. Я хочу, чтобы ты сделала главной обязанностью оборону своей позиции.

Эти маги закончили лишь базовое обучение кадетского корпуса, и мы тут же отправляем их в боевое подразделение? Любой имеющий хоть частичное представление о том, как разворачиваются битвы магов, осмеял бы это как первоапрельскую шутку. Когда четыре человека составляют взвод, а двенадцать — роту, команды магов ставят умения в большем приоритете перед количеством, нежели кто бы то ни было. Даже некто с прирождённым магическим потенциалом будет лишь путаться под ногами, если он представляет собой не более чем новичка с базовым уровнем обучения. Это всё равно, что взять парня, знающего лишь самые базовые правила армии и устав назубок, посадить его в самолёт и сказать ему лететь. Это будет хуже, чем расстрел индеек.

Понятно. Поставив нас в оборону, он говорит мне, что не считает их пригодными для боя. Было бы нерационально ожидать чего-нибудь от этого отряда, так что это обоснованное решение.

— Командир, разрешите, как лидеру взвода, обратиться с искренним предложением…

— Лейтенант Дегуршафф, я осознаю, что запрашиваю многовато — сражаться на войне, приглядывая за детьми, хотя странно говорить это тебе…

— Я вынуждена сказать, что, честно говоря, я была бы более полезна, сражаясь в одиночку, нежели в этом взводе.

— Я понимаю, что взводу недостаёт подготовки, но ты говоришь мне сделать его стационарной силой? Они не могут справиться с мобильными сражениями, поэтому ты говоришь мне защищать базу, покуда я буду перевоспитывать и переобучать их? Да это не то же самое ли, что приказать мне позволить некомпетентным тянуть меня на дно?! — Таня неистово протестует этому кризису с неописуемым гневом. Если только устав, который она выучила в училище, не был пересмотрен, забота о детях точно не входит в описание работы солдата.

Было бы безопаснее зашвырнуть этих новичков в безлюдные земли и сбросить с себя балласт. Может мне следует так и сделать, если у меня будет шанс. Нет, я не могу судить их, даже не встретившись с ними…

— Как офицер, я не планирую покидать свои командующие обязанности, но надеюсь, вы обдумаете способ наиболее эффективного использования наших сил.

— Те ребята — резерв. Если ситуация того потребует и момент времени будет удачным, мы пошлём вас на партизанские миссии.

Даже пусть ему и хочется, чтобы она натаскала взвод, он подразумевает с самого начала, что пошлёт Таню саму по себе, если будет необходимо.

— Поняла. Позволено ли нам покидать нашу позицию, если будет необходимость?

— К сожалению, мы не можем отводить линии фронта назад сколь-нибудь дальше.

— Итак, мы вынуждены удерживать её?

— Командование говорит, что мы можем выбрать победу или Вальхаллу[✱]Вальхалла — аналог рая в скандинавской мифологии, куда попадают души павших в сражении воинов. «Победа или Вальхалла», по сути, означает «Победа или смерть»..

Победа или Вальхалла? Тут вообще есть выбор? Это же просто окольный способ приказать нам умереть на линии фронта. Нет, даже не окольный — это просто самовлюблённая херня.

Почему я должна умирать за других людей? Если кто-то хочет умереть за меня, это его прерогатива, но заставлять меня умирать — полнейшее нарушение моей свободы воли.

Свобода — верховная власть. Мы можем быть демократами, националистами или даже империалистами, покуда я свободна. Так что, пожалуйста, хватит выпускать военные облигации. Финансирование войны путём печати облигаций в предположении, что Империя победит, просто гарантирует гиперинфляцию вне зависимости от того, как она окончится.

Победа или поражение, я лишь могу представить, что будущее таит море веселья. Как же это крайне неприятно.

— Великолепно. Оба варианта звучат превосходно.

— Отлично. Тогда я представлю тебя твоему взводу.

Ладно, время приветствовать моих союзников в этой жалкой войне. Если они окажутся в нужном месте в нужное время, я могла бы даже использовать их в качестве живых щитов, так что мне придётся многого от них ожидать.

Итак, хотя ни одна из них этого не хотела, юная леди и маленькая девочка будут хлюпать в одной и той же грязи, и грызть печенье, такое твёрдое, что им приходилось раскалывать его на куски штык-ножами, прежде чем они могли его есть, сражаясь бок о бок на западном фронте под ливнем снарядов.

Моё первое впечатление о моей прямой начальнице, офицере Имперской армии младшем лейтенанте Дегуршафф из мобильной ударной армии западного фронта, седьмой штурмовой группы, 205-й магической штурмовой роты, было: «вампир». Её кожа была такой бледной, что она выглядела больной, и её пронзительные глаза, казалось, ненавидели солнце. Это был сильный шок.

Впервые я увидела её когда лейтенант Шваркопф приказал нам собраться, и пока мы стояли наготове, показалась малышка, странным образом выглядящая комфортно в своей униформе. Она не могла быть ученицей из кадетского корпуса — она была недостаточно взрослой даже для того, чтобы быть зачисленной. Фуражка, покоящаяся на её беспорядочно завязанных волосах, была слишком велика для неё. Любой нормальный солдат, завидевший её носящей звание младшего лейтенанта, дважды протёр бы глаза.

Однако, когда командир роты представил нас ей, я не чувствовала, будто что-то было не в порядке с лейтенантом Дегуршафф. Я не вполне могла это объяснить, но было похоже на то, что она находилась на своём месте.

Тем не менее, когда она направила свои холодные как лёд глаза на нас, словно мы были объектами оценивания, я съёжилась ненароком. Люди могли бы смеяться надо мной за то, что я боюсь такую малышку, но те глаза напомнили мне о том, как кошка смотрит, когда играет с мышью, от чего у меня мурашки пошли по коже.

Точно как Элия и сказала, лейтенант Дегуршафф была асом-ветераном, заработавшей множество наград за её выдающуюся службу, в том числе и Среброкрылый штурмовой знак. Она имела плотную боевую ауру вокруг себя, а её лицо было почти кукольным, настолько было приятно на него глядеть. Безучастные голубые глаза и светлые волосы с тёмно-серым оттенком.

Возможно, это было частично из-за того, что мы не получали много солнца на Рейнском фронте, но я отметила у себя в голове, что она выглядела в точности как вампир.

Спокойным, деловым тоном, не оставляющим места для недопонимания, она заставила нас назвать наше звание, имя и последнее место службы, и я почувствовала — лишь немножечко — что хочу удрать отсюда. В кадетском корпусе имелся простой метод распределения кадетов по категориям. Армия прекрасно знала, что добровольцы и призывники не были бы на одной волне, даже если бы тренировались вместе, поэтому они разделили магов на два класса с самого начала. От батальона C ожидали, что они однажды будут обучаться на офицеров в училище, а от батальона D — просто завершения их воинской повинности.

Двое моих напарников были элитой из батальона С.

— Капрал Курст фон Вальхорф из Идал-Штейнского батальона C, первая рота!

— Капрал Харальд фон Вист, также из Идал-Штейнского батальона C, первая рота!

Я дала моё звание и имя после двух добровольцев кадетского корпуса. Я как раз не хотела бы вступить в армию добровольно, но было бы не лишним сказать, что я была призвана сразу после людей, анонсировавших, что они предложили свои услуги стране. Я не могла просто на всё забить, как Элия; я не была достаточно толстокожей, чтобы просто отшутиться от этого. О Боже, почему ты должен терзать меня?

— Капрал Виктория Ивановна Серебрякова из Идал-Штейнского батальона D, третья рота.

Вы можете сказать, что я чувствовала себя немного не в своей тарелке, как единственный призывник. Я имею в виду, капралы Курст и Харальд были добровольцами из одной и той же роты. Если мы будем вести дела как обычно, то значит, те двое парней с опытом совместной работы будут напарниками, а меня поставят в пару к лидеру взвода.

Вот почему, рапортуя, я думала, что хорошо бы меня не сожрали за то, что я — медленный, ленивый призывник. Так что я была на мгновение ошарашена тем, что младший лейтенант сказала далее.

— Выражаю вам свою благодарность за выполнение ваших обязательств, капрал Виктория Ивановна Серебрякова. Будет трудно, но сделайте всё, что в ваших силах, для выживания.

Неожиданные слова ободрения — и от офицера, которая, как я была убеждена, была такой холодной, с теми глазами, более воинственными, чем мне когда-либо доводилось видеть. На секунду, я не могла понять, что произошло, и застыла.

Тем временем…

— Далее, к товарищам, что записались в армию по вашей собственной воле. Поскольку вы вызвались добровольцами, вам лучше не умирать после капрала Серебряковой и меня, — её спокойный тон не изменился. Она не поднимала свой голос. Но слова, которые она говорила с лицом, не выражающим эмоций, были невероятно тяжёлыми. — Сперва, я проясню одну вещь. У Империи нет ни времени, ни ресурсов на поддержание некомпетентных кандидатов в офицеры. Фактически, делать так было бы контрпродуктивно.

Она отличалась от всех сержантов по строевой подготовке. Манера её речи — это почти словно она была из совершенно иной породы имперских солдат. Её ценности вступали в противоречие с теми, что вбивали в меня с тех пор, как я вступила в армию.

— Другое дело, если бы вам пришлось служить против вашей воли, потому что страна нуждалась в вас, но вы — те, кто пошли в строй, чтобы надеть униформу отечества, так что содействуйте соответствующе. Если вы слишком некомпетентны для того, чтобы это сделать, тогда умрите.

Она, должно быть, сказала всё, что хотела сказать нам — безмолвным, застывшим рекрутам. Сказав командиру роты, что это было всё, она немедленно выгнала нас наружу, потому что мы так и продолжали стоять на месте. Прежде, чем мы успели опомниться, хотя мы только что прибыли, нас бросили в окопы и периодически поливали «посылками» от армии Республики.

То, что нас ожидало, было переоценкой наших базовых навыков в качестве магов. Мы выучили, что не только не заслуживали своего жалования, а вообще были хуже мусора.

Посему, постоянно «исправляемые», Капралы Курст и Харальд взбунтовались, но они не были до конца дисциплинированы — ключевое слово до конца. После того, как командир роты и младший лейтенант упомянули, что просто не могут нянчиться с ними на линии фронта, пара была назначена в тыл.

После такого вступления и небольшого действия, я стала напарницей лейтенанта Дегуршафф в качестве единственного члена её взвода, и мы летали вместе.

Тем временем, другие два кадета были переведены на лучшую позицию. Они были дважды повышены и назначены защищать базу роты в тылу. Они могли оставаться в безопасности внутри ДОСа[✱]Долговременное огневое сооружение в качестве резервов и готовиться к контратакующим действиям. Однако была одна вещь, которую я выучила во время полёта…для артиллерии, неподвижное ДОС — не более чем твёрдая цель.

Это случилось когда нам дали приказы зайти с фланга на подразделение Республики, пытающееся пробить брешь в обороне, пока мы были под огнём на подавление поддерживающей их тяжёлой артиллерии. Почти в слезах, думая, что никогда не выберусь оттуда живой, я последовала за старшими членами роты, которые, лыбясь, бросались в атаку. Я видела базу, разнесённую в щепки, тогда как мы ушли без единой царапины.

Странным образом, в нашу сторону не только почти не летело снарядов, но также у нас не было никаких реальных потерь вообще, до того как мы установили контакт. После того, как я испытывала это вновь и вновь, до меня дошло, что артиллерию надо использовать систематически.

Это имело смысл, когда я задумалась о нём. У пулемётов был куда выше шанс попасть по воздушной цели, нежели у артиллерии. Если только ты не натыкался на позицию зенитной пушки, единственными предметами, стрелявшими по воздушным целям, были пулемёты. Хотя маги и были медленнее самолётов, мы всё равно были слишком быстры для того, чтобы у артиллерии было время на прицеливание.

Возможно, это была бы совсем другая история, если бы мы штурмовали огневую позицию или ДОС и попали под тяжёлый зональный огонь. Но мы были научены, что когда сражаешься на своей собственной территории, скорость — это всё. Мне достаточно повезло выучить у лейтенантов Дегуршафф и Шваркопфа, что чем опытнее ты становишься как маг, тем подозрительнее ты относишься к обороне неподвижной позиции.

Вкратце, артиллерия — бог, в которого мы должны верить на поле боя; а также бог, которого мы никогда не должны прогневать. Ты не можешь выжить, если не сделаешь этого бога своим союзником и не научишься избегать его железного молота.

Возможно, поэтому… Мой лидер — закоренелая верующая в огневую мощь, идеальное воплощение бескомпромиссной манёвренной войны, и лишь затем — маг. Единственная вера, что у неё есть, зиждется на артиллерии.

Могут ли солдаты, по природе — группа реалистов, верить в Бога? Её ответ на вопрос был довольно интересным. Когда я написала Элии об этом, она написала в ответ: «Тогда, я — богиня войны, несущая волю небесную», — этот ответ был настолько в её духе, что заставил меня улыбнуться. Умела же она подобрать слова.

Мы были глазами и ушами, так что набожные верующие, ползающие на линии фронта в окопах и пулемётных гнёздах, надеялись на божественные откровения артиллерии.

С вкладом наблюдателей, мы могли призвать огонь, чтобы сорвать вражескую атаку, или бомбардировку, в зависимости от кризиса. Это напомнило мне об Элии, улыбающейся о своей лёгкой работе, где она могла околачиваться и попивать чай. Но она всегда была готовой дать совет и помочь личностью, так что я была уверена, что её чувство ответственности включилось, и она тяжело работала.

Прямо перед тем, как мы шли на воздушный налёт, то чего рота хотела больше всего — так это поддерживающего огня от артиллерии. Когда бы мы ни получали приказы контратаковать армию Республики, прорывающуюся через нашу линию обороны, мы атаковали её с фланга в синхронности с артиллерийским огнём, срывающим наступление.

Сейчас я уже привыкла к сражению. Моя единственная работа как новичка заключалась в следовании за лейтенантом Дегуршафф, пока она мчала вперёд. В идеале, мы должны были быть партнёрами, но наш командир смеялся и говорил, что мне всё ещё нужно больше тренироваться.

— Ооо, да славится Бог. Имя Ему — Артиллерия! Да, вот в чём истина. Не чудесный ли это звук? — старший лейтенант Шваркопф сиял, восхваляя артиллерию, пока её снаряды обрушивались дождём в идеальной согласованности.

Наши вкусы в музыке, кажется, чуть-чуть разные — я едва могу пройти через эти интенсивные бомбардировки, не сойдя от их звука с ума.

— Да, это — Бог поля боя. Ответил Он на наши радиомолитвы.

— Артиллерия, Артиллерия! Ты есмь наш друг. Ты есмь наш спаситель!

Подпевавшие, расслабив свои нахмуренные брови, были впечатлительными, но надёжными старыми вояками из первого взвода. Хотя их мнение о том, что артиллерия была нашей спасительницей, было слегка драматизирующим, я выучила — оно вовсе не являлось ошибочным. Мы могли быть контратакующим подразделением, но половина нашей работы заключалась в удержании врага, дабы артиллерия могла его прикончить.

Если мы просто окружали их — сброд, наступающее подразделение, обороняющуюся воинскую часть или даже вражескую артиллерию — артиллерия естественным образом бы всё уничтожила. Достаточно лишь однажды стать свидетелем этого, чтобы тебе захотеть молиться: «Дорогой Боже, пожалуйста, даруй мне артиллерийскую поддержку».

Артподготовка перед штурмом всегда была успокаивающей для безутешно напуганных сердец. Однажды наша поддержка опоздала, так что наше подразделение размером с батальон, содержащее различные роты магов, рискнуло пойти на вражеские эшелоны…и произошла куча вещей, которые я, честно говоря, не хочу вспоминать.

Посему замечу — когда было достаточно поддержки и вдоволь пространства между фронтом и тылом, боевая нагрузка становилась легче. Да, похоже, я снова выживу.

Куда Таня ни глянет на вражескую воинскую часть через свой бинокль, снаряды вспахивают землю прямо там, где и должны, превращая людей в удобрение. Иными словами, это правильный способ ведения войны — взятие органической жизни и обращение её в прошедшее время через использование боеприпасов.

— Сосредоточенный огонь 120 мм — и впрямь захватывающее зрелище, сэр. Аминь.

— Воистину, лейтенант. Должно быть, результат командной работы между талантливым наблюдателем и артиллерией. Они не тратили время, прежде чем открыть огонь на поражение.

Людям в любой ситуации становится легче оставаться спокойными, если дела идут гладко, и, похоже, находящиеся на поле боя — не исключение. Поучительные наставления Чикагской школы говорят, что все вещи могут быть измерены с использованием экономики, но весьма непросто оценивать и исчислять эффекты влияния на здоровье, когда дела идут по плану. Когда всё идёт как по маслу, с ограниченным излишком и без привлечения дополнительных затрат — это просто чудесно.

Ситуация, разворачивающаяся перед 205-й магической штурмовой ротой — идеальный тому пример. В точности как старший лейтенант Шваркопф и сказал, то, как артиллерия делает своё дело, заслуживает похвалы. Они, должно быть, весьма тесно сотрудничают — то, каким образом они переходят от закладывания пристрелочного выстрела до огня на поражение, всего за несколько снарядов, показывает изумительное мастерство.

Благодаря ему, к тому времени, как рота прибудет на свою атакующую позицию, вражеская армия рассыпается под основательным заградительным огнём артиллерии. В обычных условиях, могла бы быть вероятность ответного огня и артиллерийской перестрелки, но видимо, вражеские пушки заняты подавляющим огнём с нашей передовой позиции.

— Счастливы мы. Наш артиллерийский корпус взорвал вражеские войска 120 мм снарядами, и нам осталось лишь прикончить оставшихся выживших.

— Да, и в самом деле.

Было именно так, как и сказал Шваркопф — роте везёт. Для младшего лейтенанта Тани Дегуршафф, это отличный день для войны. Всё, что нам нужно делать — это вынести опустошённую вражескую пехоту на поле боя, где у нас уже есть преимущество — простая, удобная миссия.

— Время почти пришло. Рота, подготовиться к атаке. Мы собираемся охотиться за теми, кого пропустила артиллерия.

Итак, следуя приказам её командира, Таня приставляет к плечу свою винтовку, заряженную формульными пулями, хватает свою вычислительную сферу и готовится к штурму.

Рота в боевой готовности и знает, что они пойдут в атаку, но прямо перед уходом, даже опытные ветераны не могут сдержать беспокойство. Нервные глотки — знакомый звук в окопах, отчётливо слышный даже когда снаряды взрываются неподалёку.

— Приступим к работе. Вот бы каждый раз было так весело!

Для Тани, быть способной сражаться против остатков пехоты, опустошённой артиллерийским огнём, под руководством компетентного офицера вроде Шваркопфа — это великолепно — ну, относительно. Люди не сражаются в войнах по собственному желанию.

Спросите, считает ли она себя счастливой — и узнаете всё, что вам нужно, из ряда бранных слов в сторону Существа Икс за то, что бросил столь юное, невинное дитя на первое попавшееся поле боя. Тем не менее, она должна быть объективной, так что не будет ошибкой приветствовать меньшее из двух зол.

— Лейтенант, не будь привередой в еде, или ты никогда не вырастешь выше.

— Командир Шваркопф, я скорее предпочту иметь меньший профиль, поскольку это снижает вероятность того, что в меня попадут.

—…Ты победила, лейтенант. Это — лучшая отговорка быть привередой из всех, что я когда-либо слышал.

Для Шваркопфа, ждущего подходящего момента, чтобы запустить удар, добродушное подшучивание над Дегуршафф — благоприятная возможность. Не нужно оглядываться в историю, чтобы знать, что командиры на всех уровнях считают снятие предполётного стресса частью того, что обеспечивает гладкое выполнение работы.

205-я магическая штурмовая рота Шваркопфа могут быть ветеранами Рейнского фронта, но даже они всё ещё напряжены в момент перед атакой. Так что когда лёгкая шутка расслабляет всех в определённой степени, лейтенант выбирает этот миг, дабы выдвигаться. Он предупреждает артиллерийские подразделения о том, что он запускает штурм.

Как только он получает сигнал к старту от диспетчерского управления, операция начинается.

— Ладно, все. Не позвольте привереде Дегуршафф снять все сливки!

Хваля Бога, что рота смогла сохранить спокойствие и радость перед лицом врага, старший лейтенант Шваркопф ревёт своим хорошо натренированным голосом: «В атаку! За мной!»

Каждый взлетает со своей штурмовой позиции и устремляется к вражеским войскам на бешеной скорости.

Для незащищённой пехоты, быстро приближающиеся маги — угроза, столь же серьёзная, как и артиллерия. У магов есть защитные плёнки и оборонные оболочки, поэтому нескольких выстрелов недостаточно, чтобы их сбить. Более того, они без проблем могут высвободить огневую мощь, более интенсивную, чем тяжёлое вооружение. Они — поистине грозные противники.

Существует ограниченное количество методов эффективного противостояния этим ужасающим магам. Один из них — гранаты. Если повезёт, маг попадёт в радиус взрыва — и на этом всё. Лучший метод — перехватить их плотным заградительным огнём. Помимо этого, у пехотных подразделений немного вариантов.

Так что с точки зрения вражеской армии, даже недоукомплектованная рота из примерно десяти магов — пугающая угроза. У них, наверное, уже есть маги прямой поддержки, чтобы клин клином вышибать, но даже маги испытывают трудности, будучи стороной, принимающей артиллерийские снаряды.

К счастью для имперской роты и к несчастью для армии Республики, 120 мм пушки попали Империи по летящим магам Республики, превращая их в фарш и загаживая землю.

— Убедитесь, что вы в первую очередь целите в командиров и средства связи.

— Разве это не очевидно? — думает Таня про себя, целясь в группу солдат, которые, кажется, несут характерные рюкзаки с радио. Подобно другим членам роты, она использует взрывную формулу, чтобы оказать непрошеным гостям из Республики сердечным приём объятием огня и стали.

Судя по спорадическому ответному огню, сопротивление слабое. В лучшем случае, есть лишь горстка изолированных солдат, стреляющих наугад. Большинство уже сдались и засверкали пятками, так что всё, что мы должны делать — это с лёгкостью прорываться.

Обычно, потенциальные вражеские подкрепления были бы поводом для беспокойства, но в этот раз смешанная группа, включающая другую артиллерийскую воинскую часть и мобильную ударную команду, уже позаботилась о них; текущая миссия — просто прикончить оставшуюся пехоту.

Это даёт Тане достаточно свободы действий для того, чтобы не спускать глаз с боевого исполнения капрала Серебряковой, тогда как ранее она была лишь способна следить за тем, чтобы её подчинённая оставалась позади неё. Даже под винтовочным огнём, она никогда не опускает свою оборонную оболочку. Её манёвры всё ещё слизаны с учебника, но в сравнении с месяцем назад, она двигается словно абсолютно другой маг. Такой прогресс отнюдь неплох.

Мне на ум приходит комментарий лейтенанта Шваркопфа, что это — боевое упражнение с использованием побитых отбросов — их разбитого врага — в качестве мишеней.

— И подумать только, не так давно они зеленели и их повсюду тянуло на рвоту. Поразительно, чего можно добиться небольшой тренировкой.

— Никогда не недооценивай человеческий потенциал, — вновь вспоминая этот урок, Таня отвлекается на размышления о святости человеческого достоинства и свободы воли. По этой причине ей жаль солдат Республики. Что за отсталой сворой их генштаб должен быть, чтобы приказать им атаковать против такого количества железа. Ведь ещё десять лет назад в конфликте на дальнем востоке между Федерацией и Доминионом всему миру было показано, что железо господствует над плотью.

Это — ужасающий факт про людей, которым недостаёт инициативы. Отсутствие инициативы неизбежно влечёт за собой потерю потенциала, поэтому печальная ирония в том, что они берут человеческие ресурсы, в которых они наверняка имели инициативу — изобилие человеческого капитала — и экспортировали их в Империю в качестве фарша.

Дошло уже до того, что я хотела их спросить, может, им бы стоило немного передумать, и признать ценность человеческого капитала согласно рыночному принципу.

К несчастью, все в мире связаны контрактами. Будучи имперским солдатом, отношения между Таней и солдатами Республики — убей или убьют тебя. Для пропаганды каждой страны светло и хорошо восхвалять благородный акт смерти за своё отечество, но я бы очень хотела, чтобы люди поняли совершенно очевидную обратную сторону — что им также придётся и убивать врагов их родной страны.

— С точки зрения растраты драгоценных человеческих ресурсов, нет большего преступления, нежели война, — сетует Таня, только что отобрав будущее у нескольких молодых людей при помощи магической формулы.

— Обстоятельства просто никогда не оказываются такими, какими тебе хочется, — думает она про себя, пока её формулы беспощадно превращают солдат бегущей армии Республики в органический мусор. Единственное подходящее слово для этого — «расточительство». Даже несмотря на то, что это не её собственная страна, Таня не может избежать чувства, что что-то не так с выбрасыванием на ветер столь многих тренированных юношей. Ага, я вижу, почему «экстравагантность — враг». Конечно, одна из ироний истории, в определённом смысле — это что определённая страна переняла этот слоган, а затем растратила впустую свои человеческие ресурсы. Возможно, всегда будут некомпетентные лидеры, растрачивающие жизни своих самых многообещающих патриотов по мелочам.

— Тьфу, может мне стоит чуть лучше сосредоточиться на поле боя.

«Артиллерия вспахивает, маги снижаются и пехота продвигается», — я помнила, как учила это в прекрасный полдень, когда я бы скорее принимала солнечные ванны, нежели старалась не клевать носом на лекции по истории приёмов ведения войны. Но когда именно это было, я не знаю…

Ранее в кадетском корпусе, уроки казались такими обычными, когда я их сонно слушала, но как только они стали реальной жизнью — это было ужасно. У лейтенанта Дегуршафф этот приводящий в уныние взгляд на лице, но она все равно высвободила быструю, беспощадную бурю разрушения. Я наполовину была впечатлена её сверхчеловеческими способностями, а наполовину — ошарашена; всё, что я могла делать — это просто лететь за ней, а она умудрилась управиться даже с врагами, преследующими меня, не получив ни единого попадания.

Я знала, что было бессмысленно думать об этих вещах в подобные времена, но такого рода дела заставили меня осознать, что если бы мы двое не были, по сути, в разных вселенных, она бы никогда не получила Среброкрылый штурмовой знак.

— Командир роты — всему личному составу. Через триста секунд бомбардировка продолжится. Отступайте.

И затем в определённый момент, пока я набирала дистанцию, разрозненные остатки вражеских сил начали бежать. Битва всегда заканчивалась, пока я просто летала, спасая свою дорогую жизнь. Естественно, тогда я приготовилась к обычным приказам преследовать врага, так что было некоторым облегчением ответить: «Так точно».

Да, облегчение. Облегчение того, что я не буду вынуждена с чувством вины преследовать врага. Я отличалась от лейтенанта Дегуршафф, которая могла спокойно прошивать бегущих солдат в спину оптическими снайперскими, или взрывными, формулами. Я чувствовала облегчение, потому что мне не пришлось стрелять.

Когда я из кожи вон лезла, чтобы просто лететь за ней, то практически входила в транс, разбрасывая формулы куда попало, не тратя времени на раздумья. Но я всё равно колебалась, когда мне приходилось целиться в убегающего солдата и запускать формулу. Я имею в виду…я сомневаюсь, было ли их убийство правильным поступком.

Конечно, как капрал Виктория Ивановна Серебрякова, я должна стрелять, но как Виша, я не имею мотивации.

— Мы все здесь. Нет погибших. Нет потерь, за исключением снаряжения.

Когда мы приземлились в пункте сбора, внезапное освобождение от напряжения ошеломило меня. Единственная мысль, занимавшая мой разум — это желание заснуть как убитая.

Как юная леди деликатного возраста, я задавалась вопросом, было ли это нормально, но на фронте, где едва ли была хоть какая-то вода, нельзя было рассчитывать на такие удобства как женская душевая. Лейтенант Дегуршафф бесцеремонно проворчала: «Засыпаю. Cпокойной ночи», — и завалилась в койку, так что я последовала её примеру и решила просто быть благодарной за то, что у меня вообще была койка; настолько мне хотелось отдохнуть.

Но, как оказалось, Бог не был столь добр. Нас внезапно вызвали на сбор. Прежде, чем я успела что-либо понять, мы все собрались.

— Хорошо. Ладно, рота, у меня имеются кое-какие плохие новости.

— Так-так, — я не могла сдержать свою растущую напряжённость, в то время, как лейтенант Шваркопф сухо — не выражая какой-либо симпатии — продолжил речь. Даже с моим ограниченным военным опытом, я выучила, что нет знамения хуже, нежели командующий офицер, продолжающий разговор в сухом тоне.

— Мы получили срочное сообщение. 403-я магическая штурмовая рота внезапно наткнулась на две пробившиеся вражеские роты магов и вступила в бой.

Это означало, что рота, которой было задано справиться со следующей вражеской волной, была атакована. Новый враг побеспокоил ребят, которые должны были атаковать подкрепления. Мой мозг был уставшим, но чувство кризиса заставило его работать, и вскоре я двигалась с подходящей скоростью. Там были наши войска, следующая волна вражеских сил и новый враг.

— …А подкрепления?

— Артиллерия лупит по ним, но за наблюдателем гоняются вражеские маги прямой поддержки, и он не может должным образом оценивать попадания.

Разговор между старшими офицерами предвещал мне ужасающе плохое будущее. — Ах, я вынуждена сражаться вновь, — вздохнула я, постигнув ситуацию.

— Значит, мы идём на свидание с 403-м. Мы выдвигаемся немедленно.

Это был повторный вылет сразу же после предыдущего. И вдобавок, не так легко перестроиться на волю к сражению после того, как ты расслабилась. Командир роты продолжил, не ведая обо мне и моих рассеянных мыслях.

— В то же самое время, мы должны спасти наблюдателя, подвергнувшегося нападению. Он запросил прикрытие. Как я помню, ты уже проходила через подобный опыт на севере, не так ли, лейтенант Дегуршафф?

— Да, сэр, и мне бы не хотелось повторять его.

Вести наблюдение для артиллерии — почти то же самое, что нарисовать мишень для вражеских магов у себя на спине. Любой ветеран будет постоянно говорить тебе, насколько критичным являлось устранение глаз артиллерии, потому что тогда пушек уже можно не бояться. Если ты был глазами владыки поля боя, твоей судьбой было первым получать пули.

—…Элия, ты — лгунья. Ты не в безопасности тыла, попивая чаёк!

За наблюдателями охотились до шокирующей степени. Больше всего меня ужаснуло то, что даже лейтенант Дегуршафф, способная спокойно проходить сквозь град пуль, была серьёзно ранена, когда служила наблюдателем. Вот насколько интенсивно враги шли за ними.

Если подумать об этом с другой стороны, то тот наблюдатель, в том же положении что и Элия, был в серьёзной беде. Это было отнюдь не логично, но голос подсказывал мне, что я должна спасти его. Я также не до конца понимала это чувство.

Так что я должна была выложиться на полную в этой спасательной операции. Обретя решимость, я вытянулась и глубоко вздохнула, чтобы проснуться. Но я лишь почувствовала себя иначе. Внешне я всё ещё выглядела как до смерти уставший ребёнок.

— Понятно. Тогда ладно…лейтенант Дегуршафф, как награждённая Среброкрылым, возможно ли спасение?

— Даже не учитывая потенциальных задержек, это было бы затруднительно.

— Даже если бы ты использовала Модель 95?

—…Я в порядке, но капрал Серебрякова уже похоже на пределе, — ответила лейтенант Дегуршафф немного отрешённым тоном, глянув на меня, покуда я стояла ошеломлённая и неподвижная. — Я не хочу быть некомпетентным офицером, которая берёт свою подчинённую на спасательную миссию лишь для того, чтобы потерять её вдобавок к тому, кого мы предположительно должны будем спасать.

— Тогда разорвите пару. Нет, неважно.

Эмоции, содержащиеся в её словах, было трудно определить. Возможно — разочарование, возможно — забота, но в итоге она просто констатировала, что это было невозможно. И тем, как лейтенант Шваркопф передумал, не закончив ответ, было всё сказано. Пара была базовым подразделением.

Если бы лейтенант Дегуршафф полетела на спасательную миссию в одиночку, я бы столкнулась в воздушном бою как минимум с двумя ротами магов. Предполагать, что пересёкшие границу подразделения будут иметь резервы — элементарно. Без помощи моей напарницы, шансы на выживание у такого ничтожества как я в отсутствие поддержки будут мизерными.

Даже если бы я хотела пойти на миссию, я стояла тут перед ними всеми, уставшая и рассеянная после последней атаки. Вот почему они отклонили эту идею. Вот откуда пришло их колебание.

Когда я осознала всё это, я закричала. Я сама до конца не понимала свой порыв.

— Командир, разрешите обратиться!

— Капрал Серебрякова?

— Я бы хотела вызваться добровольцем! Я вызываюсь добровольцем на спасательную миссию!

Лейтенант Шваркопф говорил с подозрением. Ну, я ведь перебила своих вышестоящих офицеров, за что меня могут наказать. Я никогда и подумать не могла, что сделаю нечто столько импульсивное, и что у меня такой характер.

— Капрал!

— Я тоже имперский солдат! Хоть для меня и самонадеянно говорить такое, я верю, что смогу справиться с этой миссией.

Краткие выговоры лейтенанта Дегуршафф обычно отбивают у меня всю волю, но даже её строгий тон не смог остановить меня в этот раз.

— Командир, пожалуйста, разрешите мне пойти.

— Вот что она говорит, лейтенант.

— Лейтенант Шваркопф?!

Её шокированный визг и её глаза, обычно полузакрытые от безразличия, сейчас распахнулись так широко, как только могли — то, каким образом она возразила на этот невероятный ответ, сделало её немного более похожей на десятилетнюю девочку, которой она и была.

Оказывается, даже особа, внешне выглядящая так холодно, проявляла заботу о своих подчинённых.

— Я отправлю отделение[✱]Отделение магов состоит из 2 человек Шонеса сопровождать вас. Выдвигайтесь.

— Но…лейтенант.

— Она уже приняла решение. Я понимаю твоё опасение, лейтенант, но дальнейшие возражения лишь выставят тебя чрезмерно заботливой.

Лейтенант Дегуршафф выглядела изумлённой. — Возможно, она более эмоциональна, чем пытается казаться, — мысль была неуместной, но её выражения лица были так забавны, что я не могла удержаться. Хотя это было отнюдь не тем, на чём я должна была сосредоточиться в настоящий момент, я почувствовала, что лучше поняла свою подругу, которая поддразнивала меня за мои смешные лица.

Вампироподобная холодность лейтенанта Дегуршафф исчезла, а её место заняло небольшое разочарование.

Было странно осознать лишь в тот момент, насколько неожиданно важна я была для неё. Хоть я и поздновато спохватилась, но меня поразило, какой же маленькой девочкой она была, заботясь обо мне.

— Поняла. Сделаю всё, что в моих силах.

— Спасти положение при кризисе — мечта любого мага. Удачи.

— И вам, командир.

На этом, основной состав роты покинул нас. Лейтенант Дегуршафф проводила их взглядом, а затем повернулась ко мне с восторженной улыбкой.

— Ну что ж, капрал. Ты готова?

Это была добрая улыбка. По какой-то причине, увидев это выражение лица, я не могла удержаться от мысли, что у неё действительно были остроконечные зубы, словно у вампира. Но я всё равно улыбнулась в ответ, гордая и уверенная в себе. Верно, я приняла решение. Я не буду никого бросать.

— Да, лейтенант.

— Хорошо. Тогда время идти на работу. Сержант Шонес, твоя команда мне также пригодится.

— Безусловно. У нас больше опыта на Рейнском фронте, чем у кого бы то ни было.

— Чтоб отдел разведки сгорел в аду! Как они могли сказать нам, что эта местность плохо обороняема?!

Бойцы были вёрткими. Грациозными с расстояния. Но в реальности имперские маги в отчаянии предпринимали манёвры уклонения, в то время как наблюдатель применил свою оптическую формулу с ливнем сияния маны. Наконец был сбит четвёртый по счёту. Они снимали вражеских наблюдателей уже некоторое время, но это нисколечко не повлияло на точность артиллерии. Судя по звуку, она, вероятно, стреляла 120 мм-ми. В худшем случае, возможно, также отчасти 180 мм и 240 мм.

Наземные силы, пытавшиеся покинуть боевую зону, были разрознены, и враг правил балом. Их прорывная формация, возможно, и была идеальной для скорости, но она сделала их уязвимой для обстрела.

Их единственным преимуществом была прямая магическая поддержка, что позволила им сосредоточиться на прорыве линии. К несчастью, диспетчерское управление не смогло помочь им, так что они осуществляли перехват примерно так же хорошо, как если бы стреляли наугад с закрытыми глазами.

Хотя они вынесли одиноких вражеских наблюдателей, оповещение, должно быть, уже было отправлено. Существуют пределы того, насколько хорошо можно было поддерживать глушение средств связи. Времени прошло достаточно для того, чтобы им пришлось предположить, что немалые силы перехвата или быстрого реагирования были уже в пути. В худшем случае, их собственный коридор к отступлению был бы отрезан вдобавок к наземным войскам. Вот как много времени прошло.

— Если у вас есть время хлопать губами, лучше применяйте какие-то формулы. Вы, ублюдки!

Чтобы поддержать бегство своей пехоты, им надо было каким-нибудь образом нейтрализовать вражескую артиллерию. В этом и была проблема: как? Простейшим способом было атаковать её, но судя по масштабу бомбардировки, казалось, что это была артиллерия корпусного уровня.

Если это была артиллерия, прикреплённая к дивизии или батальону, то, бросившись в атаку с готовностью умереть, они бы имели шансы, но артиллерия корпусного уровня предвидела бы бой против магов. Вот почему их единственным вариантом было охотиться на слабое звено — наблюдателей. Но это не только заняло много времени и усилий, но и эффекты не были заметны сразу же.

— Есть, сэр. Аргх, это — всё, что мы можем сделать оптическими. Дайте нам разрешение на взрывные формулы.

Если бы они взорвали всю местность взрывными формулами, то достали бы всех наблюдателей, включая также тех, которые прятались на земле. У них не было времени прочёсывать поверхность для каждого оптического заклинания. Им не только пришлось бы снизить свою высоту до определённой степени, но также и совершать по нескольку пролётов, чтобы убедиться, что они ничего не упустили. Сперва, они застали врагов врасплох, но те не был глупы. Ожидающие, что их враги будут дураками — настоящие идиоты.

Новости об их атаке, должно быть, быстро разнеслись вокруг, так что другие наблюдатели, наверное, засели в укрытиях. Их обнаружение займёт необычайное количество усилий.

— В таком темпе мы не сможем достать и половины из них.

Отсюда и идея разнести взрывами всю подозрительную зону. Это был единственный рабочий метод. Фактически, на подготовительных этапах артиллерийских перестрелок обе стороны бы посылали наблюдательные группы для поиска вражеской позиции и накрывания её фугасным противопехотным подавляющим огнём. Если им везло, они могли вынести команду наблюдателей. Но этот метод предполагал наличие определённой огневой мощи.

По сути, им нужна была как минимум вся рота магов, поддерживающих максимально возможную огневую мощь. Он бы определённо ускорил их, но был бы слишком тяжёлой ношей для данного передового подразделения прямой поддержки. Если бы они подавили наблюдателей с помощью формулы, достаточно мощной, чтобы выжечь всю область, то это бы сильно ударило по их дальнейшей способности продолжать бой.

— И речи быть не может. В долгосрочной перспективе это лишь затруднит обнаружение наблюдателей.

Но в долгосрочной перспективе был явно не их день.

— Обнаруживаю сильные сигналы маны! Предполагаемые подкрепления — маги — быстро приближаются.

— А, чёрт подери! Забудьте об охоте на наблюдателей! Готовьтесь к перехвату!

Они были разрознены и измотаны. Военная доктрина настоятельно рекомендовала избегать боя в таком состоянии, но логика была идеализированной, в первую очередь. Дела не шли бы так тяжело, если бы действительно было возможно следовать доктрине в бою. Поскольку передовой армии ещё только предстояло оторваться от противника, если бы прикрытие сбежало, то буквально все были б убиты.

Конечно, наземные подразделения отступали с того момента, как они не смогли прорваться, и вид поля боя сверху показывал, как вся армия оттягивалась назад, но маги были куда быстрее войск на земле.

Они уже видели как наблюдатели вернутся к поддержке батарей и те вынесут всю их наземную армию, пока они отбиваются от магов подкрепления.

Вот почему они обязаны были обезопасить это воздушное пространство. Существовали такие битвы, от которых нельзя сбегать.

— Всем подразделениям, наш наблюдатель сбит. Повторяю, наш наблюдатель сбит.

Слыша это, младший лейтенант Таня Дегуршафф делает раздражённое лицо и шепчет: «Ну вот, прекрасно».

— Если бы только мы вылетели немного раньше, или даже чуть позже, — жалоба, что проскальзывает у меня в голове.

Всё, что мне остаётся — проклинать ужасно точное временное совпадение. Они не успели вовремя помочь своему союзнику, но при этом подошли слишком близко к противнику, чтобы сейчас развернуться назад. Это будет сизифов труд.

— …Как вы все только что услышали, мы не успели вовремя, но это лишь значит, что наша работа немного меняется.

— Лейтенант Дегуршафф, не слишком ли это много для одного взвода? — предупреждает сержант Шонес, позаимствованный Тане командиром роты.

Согласно самым последним данным от боевого центра управления, они потеряли контакт с магом; они были уверены, что тот сбит. Прежде чем его сигнал заглох, он сообщил о группе магов с виду как минимум две роты. В определённом смысле, бегство — правильный ответ, несмотря на опасность быть преследуемыми. Они были отправлены на спасательную операцию. Если объект миссии уже был устранён, то нет никакой необходимости слоняться вокруг.

— Сержант Шонес, твоё мнение было бы корректным в большинстве случаев, но не в нашей нынешней ситуации.

Здравый смысл никогда бы не сказал им принять этот бой, будучи лишь одним взводом. Даже Таня бы засверкала пятками и вернулась на базу, если бы между ними была достаточная дистанция. Но вместо того, чтобы рисковать быть преследуемыми и постоянно следить за спинами, будет лучше взять инициативу и нанести удар.

— Я не могу отрицать, что мы в меньшинстве…но нам не нужно давать врагу время на то, чтобы перегруппироваться и собраться.

Выносить врагов по одному — элементарная военная стратегия.

— Судя по тому, как они двигаются, нарушители — наверное, две роты, экипированные для перемещения на дальние дистанции.

Возможно они и элитные силы, но им надо было пройти долгий путь в полной боевой готовности. Конечно же, они устали куда больше чем немного. Им пришлось прорываться через линию обороны Империи и сохранять силы для столь же долгого пути обратно на базу; это сильно ограничивает количество энергии, которую они могут потратить в сражении. Тем временем, имперские маги могут оказать неистовое сопротивление и затем просто ждать, пока дружественные силы их затем подберут. Если артиллерия займёт свою позицию вовремя, можно будет запросить зачистку бомбардировкой.

Конечно, даже если враги истощены, я не могу рассчитывать на то, что они будут беспечны. И всё же, тело часто предаёт силу воли. Шансы на победу моего взвода отнюдь не мизерны. Важнее всего — враги рассредоточены после широкомасштабной операции. Их отряды слишком рассеялись, и смогут скоординироваться лишь в группы численностью не более взвода.

Хотя этот бой и следует прямо за предыдущим, маги из Имперской армии могут не сдерживаться, поскольку они — обороняющаяся сторона. Тем временем, сторона Республики вынуждена действовать на вражеской территории с ограниченной поддержкой и припасами. Предполагая численное равенство, чаши весов всё равно бы сильно склонились в сторону Империи.

— Иными словами, это — простая задача по выносу одного истощённого взвода шесть раз.

Возможно, это поспешная стратегия, но у них есть силы. У них даже есть артиллерийская поддержка, пусть и немного.

Один против шести звучит безнадёжно, но один на один даёт им шанс. Если они нанесут некоторый ущерб, несмотря на меньшинство, то армия не сможет просить большего.

— Ладно, ребята. Я возьму три взвода. Остальные на вас. Это не должно быть слишком трудно.

Я не могу ожидать, что истреблю их полностью, но это — идеальная возможность набить очки, вынося их по одному. Это — хороший шанс выставить мои способности на всеобщее обозрение.

Спасательная операция провалилась, но к счастью позади нас есть артиллерийская батарея — немного свободной энергии, так сказать. Я слышала, что они даже приберегли немного снарядов с картечью для нас. Как великолепно! Я была расстроена, что мне не удалось отмазаться, используя свою истощённую напарницу в качестве предлога для отказа от миссии, но, полагаю, никогда не знаешь, когда тебе в жизни повезёт.

— Всё же, — задумалась Таня, бегло взглянув на лицо подчинённой позади себя. Капрал Серебрякова, возможно, и нервничает, но она летит ровно. Она умелая, хоть её и призвали в армию. Она вступила туда не потому, что хотела; она — молодая девушка, которую заставили пойти на службу. Я никогда и не мечтала, что капрал с подобными истоками вызвалась бы добровольцем в бой. Было ли это из чувства долга? Патриотизма? Любви к своей подруге? Кто-то, изъявляющий желание работать сверхурочно — подающий надежды человеческий ресурс.

— Вы пытаетесь монополизировать титул аса, лейтенант?

— Хороший вопрос, сержант. Неа, просто если я вынесу ещё десятерых, то получу премию и отпуск. Я почти готова к каникулам.

Если мой счёт перевалит за пятьдесят, то я заработаю особый перерыв — а именно, две недели, а также премию, да ещё и надбавку к жалованию. У меня был бы гибкий график и частичное разрешение на право действовать по собственному усмотрению. За пять сбитых дают титул «ас», за пятьдесят — «ас из асов».

К несчастью, проведение испытаний Модели 95 замутило мою память, а также я веду снайперский огонь с расстояния артиллерийской бомбардировки. Это значило, что многие сбитые мною неизбежно были неподтверждёнными. Всё же, по меньшей мере, часть была признана, так что у меня сейчас насчитывается сорок.

Лучше всего то, что с этими чистыми результатами меня не отдадут под трибунал за военные преступления. Даже после войны, это не будет проблемой — как насчёт такого! Иными словами, убийство одного человека — преступление, а убийство множества людей — заслуга на медаль. Большинство людей решат, что это непоследовательно, но экономическая теория делает такое приемлемым.

— Как только я его получу, то собираюсь расслабиться и сорить деньгами на изысканную еду. Простите, ребята. Я хочу пойти не спеша пообедать в пивной.

— Я даже не могу выразить словами, насколько же мне завидно, — сержант Шонес шутит, кивая. Капрал Серебрякова и ещё один член команды улыбаются, отчасти утратив дар речи.

Правда, так и должно было быть. После работы для достижения чего-либо ей следует иметь право насладиться плодами своих трудов. В течение отпуска победители даже могут есть вкусную пищу в тылу. Там имеются возможности пообедать с корпоративными менеджерами. Короче, она была бы в лучшей среде для построения своего общественного капитала. Просто чудесно.

— Я чувствую себя плохой, поскольку ты сопровождаешь нас в качестве одолжения, сержант Шонес, но…в общем…кто успел, тот и съел.

Шваркопф, обеспокоенный их недостатком живой силы, залез в свой худой кошелёк с личным составом и одолжил им это отделение. Возможно в нём всего два человека, но у магов это немаленькая сила. Это также значит, что Империя всё ещё имеет ресурсы для того, чтобы сделать жест доброй воли.

Иными словами, у меня всё ещё есть время, чтобы отступить в тыл. Если я не воспользуюсь своим шансом повернуть назад сейчас и застряну здесь, пока не перегорю, то всё, что мне останется — счастливые времена в психушке. Я определённо не хочу этого, так что вынуждена сделать победу в войне своей целью и быть готовой ко всему.

…Можем ли мы победить?

Действительно, Империя — это военная машина с беспрецедентной точностью. Прямо как Германия, которую я знала, если бы она сражалась против лишь одной страны, то наверняка бы победила. Война на два фронта не невозможна. Но хотя эти факты и говорят в пользу её военной мощи, они не гарантируют победу.

В конце концов, это одно государство против всего света. Это скорее не мировая война, а я против всего остального мира. Может ли такая война быть выиграна? Честно сказать, это будет затруднительно.

— Воевать весело только когда ты побеждаешь, — говорит Таня.

— А? А я тут думал, что вы бы наслаждались отчаянием линии обороны.

…Я бы приняла это к рассмотрению, если бы оно продвинуло мою карьеру.

Но, честно говоря, я не могу спамить чудесами. Модель 95 — это кристаллизация проклятья. Даже если я использую ту штуку — а я не хочу — это не значит, что мы наверняка победим.

— Я — солдат. Я иду куда приказано.

Персонал компании выполняет директивы. Аналогично, если военные офицеры не поклянутся в верности своей стране хотя бы в качестве формальности, то они нарушат свой контракт. Таня вынуждена сражаться в этой войне. Кто бы пошёл на такую авантюру по своей доброй воле? Её ответ краток и в самую точку…

— Простите, что вмешиваюсь, лейтенант, но вы ведь тоже не любите войну?

…Но, возможно, неожиданный, потому что капрал Серебрякова предпринимает редкостный шаг — присоединяется к их разговору, выглядя озадаченно.

— Конечно, капрал, даже я предпочитаю тихую жизнь. А что насчёт тебя, сержант Шонес?

— Я всецело с вами, лейтенант!

Возможно, это — часть его плана, но Шонес в шутку проворно отдаёт честь. В основном, он делает это для того, чтобы облегчить особо напряжённое настроение двух остальных. Хорошее достижение. Не зря говорят, что выдающийся унтер-офицер незаменим.

— Ну, это само собой разумеется. Хорошо, время спланировать приветственную вечеринку.

После завершения их беседы Таня взмывает ввысь до боевой высоты. Её желание спокойствия и её ненависть к нарушившим его создают бурю в её сердце. Кто взаправду хочет носить винтовку и сражаться? Её ярость неистова.

— Пусть рухнет этот проклятый мир. Да пусть рухнет всё кроме меня. Если этому не бывать, то можно хотя бы мне избежать гибели, — шепчет она в своей голове, мчась по небу.

— Каков ваш план, лейтенант?

— Давай окажем им грандиозный приём. Предадим их свинцу и сиянию маны!

Свинец — статья расхода правительства, и растрата бюджета понизит её оценку, но инвестирование ресурсов в повышение продаж — часть бизнеса. На издержки по привлечению клиентов можно закрыть глаза, потому что они — необходимость. Так что если что-либо является необходимостью, то они могут использовать столько, сколько захотят, пока будут получать результаты. Если маги могут массово производить трупы врагов, то никто не станет жаловаться на то, как много пуль они используют.

Я поистине волнуюсь о состоянии финансовых офицеров. Я чувствую себя поистине плохо, когда думаю об их стрессе. Это взаправду так, поэтому я надеюсь, что люди, ответственные за психическое здоровье, помогут им справиться с ним.

Моя работа — тратить средства на победу над врагом; финансового офицера — подавать деньги. А забота о нашем психическом благополучии — задача персонала профессиональной помощи. В идеальном мире каждый вносит вклад по-своему. Мы должны восхвалять порядок и аплодировать экономике за предвидение этой эволюции разделения труда.

— Следует ли нам проверить у них наличие паспортов и виз?

— Да, давай.

Верно, закон военного времени не даёт право пренебрегать законами контроля над границей. Если кто-то пересекает линию, которую Империя обозначила как свою границу, и без слов понятно, что новоприбывший должен пройти через иммиграцию. Как беспечно с моей стороны — нуждаться в напоминании от своего подчинённого.

— Хорошо, это — наш сигнал к началу. Как насчёт того, чтобы устроить соревнование?

— Хм, тогда, скажем так — побеждает тот, кто уложит больше всех врагов. Если сможете побить меня, я стащу у командира тайную заначку вина.

Помню, когда я однажды заглянула в его палатку, то увидела настолько качественное вино, что оно казалось совершенно неуместным. Должно быть, он выиграл его в карты, но не составит особого труда убедить его поделиться им со сделавшей работу на отлично. Конечно, может быть я и недостаточно взрослая для того, чтобы пить, но мне всё равно не составляет труда распознать бутылку хорошего вина по её виду.

— Ну тогда… Ладно, если лейтенант Дегуршафф случайно наткнётся на победу, то мы все скинемся ей своим сегодняшним жалованием.

— Хм, неплохо. Совсем неплохо. Ставка принята!

Моя голова ощущалась тяжёлой, а рассудок помутился. Моё подразделение? Мои подчинённые? Я больше не мог себе позволить беспокоиться о них.

Всё, на что меня хватало — это оставаться в сознании до следующей секунды. Пусть я и быстро поставил преломляющую оптическую обманку[✱]Оптическая обманка — формула, создающая иллюзию-двойника мага, используется для отвлечения внимания в бою., я все равно совершал больше манёвров уклонения, чем считалось безопасным.

Хотя мне едва удалось сохранить управление, рота, гордящаяся званием одной из лучших в Республике, была на милости единственного врага. Всё произошло настолько быстро.

— Помогите! Помогите! Помогите!

Сперва был зов о помощи, оповещающий нас о контакте с врагом. Я никогда не слышал, чтобы передовой авиадиспетчер когда-либо визжал подобным образом.

— Разойтись, разойтись!

Командир приказал нам рассеяться. Нет ничего тупее, чем всем сразу получить выстрел с расстояния. Даже пусть мы и подчинились немедленно, и тренировались выполнять подобное, этого было недостаточно. Я поднял голову, неспособный засечь врага, и у моего напарника снесло верхнюю половину тела.

— Шон?!

— Враг! Ангел 12!

— Ангел 12?!

Я просмотрел небо в поиске источника атаки, и когда я нашёл ублюдка, то лишился дара речи. Двенадцать тысяч футов — высота, что выставляла пустым местом практический потолок для магов в шесть тысяч.

То была не только суровая среда, где концентрация кислорода составляла 60 процентов от уровня на поверхности, куда большей проблемой было то, что ты бы быстро истощил запасы маны.

Потолок для практического маневрирования воздушных магов составлял шесть тысяч не просто так.

— Невозможно! Это ведь не самолёт-истребитель?!

— Будь я проклят[✱]В анлейте здесь было выражение «18+», но решил не использовать настолько грубую лексику в своём переводе, это определённо маг!

Мы поражались, не самолёт ли это — но нет, насчёт этого не могло быть сомнений. Мы засекли частицы маны и свечение. Это определённо был воздушный маг.

Воздух был разрежен там наверху. Температура — низкой. Истощение запаса маны — фатальным. Акклиматизация к высоте тоже являлась препятствием. Хотя в это было трудно поверить, враг преодолел все эти вещи и вышел на тропу войны. Я не мог удержаться от мысли, что спокойно парящий силуэт был живым воплощением имперской военной мощи.

— Набрать высоту! Мы поднимаемся! Вступаем в бой на восьми тысячах!

Моё подразделение было полностью истощено. Ликвидация вражеской команды наблюдателей ослабила их концентрацию, и они также были изнурены пребыванием в воздухе столь долго. Если две силы с равными количеством и качеством сойдутся в бою, перевес будет у стороны, которая лучше отдохнула — это простая логика.

Имперские маги были известны тем, что являлись элитой, тогда как наша сторона имела тенденцию компенсировать недостаток качества количеством. Но этот враг был чем-то иным. Даже если бы нам пришлось атаковать, будучи в идеальной форме, бой для нас, наверное, всё равно был бы тяжёлым. Для начинающих — достичь врага на двенадцати тысячах футов было невозможно.

— Капитан, это…

— Другого варианта нет!

В теории, воздушные маги имели небольшое преимущество перед летательными аппаратами. Но то было на высотах до шести тысяч футов. Воздушные маги могли использовать магию, но они всё равно являлись людьми из плоти и крови. В бою на больших высотах они были всего лишь мишенями.

— …Неудивительно, что СРОН сходит с ума!

— Верно. Тот парень…безумец.

Понятно. Вражеский маг далёк от нормы. Я могу понять, почему система раннего оповещения и наведения (СРОН) сходила с ума. Я имею в виду, что согласно стандартным правилам боя для магов, не было возможным подняться за грань в 6800 футов. Нет — действительно невозможно. Шесть тысяч футов — потолок для достойного боя насмерть с помощью вычислительных сфер и винтовок. Я лишь слышал, что в редких случаях — воздушные маги из высокогорных полков — сражение свыше семи тысяч было возможным, но это было на ином уровне.

Это было двенадцать тысяч. На такой высоте даже лётчики-истребители нуждались бы в кислороде, или они б упали в обморок. Воздух был просто слишком разрежен. Единственная причина, по которой ты когда-либо бы взобрался настолько высоко — манёвр уклонения последней надежды.

Даже если бы нам удалось сбить вражеского мага, возвращение домой стало бы безнадёжным. Но в этот раз мы были обязаны продолжать.

— Если мы не сможем подавить этого имперца, наши наземные силы будут не в состоянии вернуться домой.

— Вы правы… Мы обязаны это сделать.

Это было верно не только лишь для сражений воздушных магов: Позволять врагу достать себя сверху было фатально.

Так что всё, что мы могли делать — набирать высоту. Если мы не могли, по крайней мере, подойти к нему на расстояние выстрела, то были бы как агнцы на заклании.

Бежали ли мы бы со временем или сражались — сперва нам надо было набрать высоту. Мы были обязаны выиграть достаточно времени для того, чтобы наземные войска сбежали, иначе была возможность, что нас всех бы стёрли с лица земли. У нас с самого начала не было выбора.

— Это — тотальная война! Даже и не думайте беспокоиться о возвращении домой.

Я буду сражаться до тех пор, пока моя мана не иссякнет. Наиболее важно — я должен отомстить за Шона. Я не мог позволить этому врагу вернуться домой живым.

— Сокрушите того мага! Не останавливайтесь покуда тот ублюдок не сокрушит вас!

Это был приказ или вопль? В любом случае, наш командир был непреклонен.

Либо мы вынесем врага, либо он вынесет нас — были лишь эти два варианта.

— Браво, вступить в бой!

Команда Браво присоединилась к сражению. Наверное, мы все будем уничтожены, и я хотел проклясть Бога ненароком. Я чувствовал себя поистине жалким негодяем, думая, что у этой боли в заднице могло быть и прикрытие.

— …Боже мой!

Но моя формула удалённого наблюдения показала мне нечто даже хуже. Я просмотрел библиотеку[✱]Вычислительные сферы могут использоваться магами в качестве мини-компьютеров, включая такие функции как доступ к библиотеке (базе данных), запись видео/звука, радиосвязь с другими вычислительным сферами и прочие в поиске магической подписи[✱]Магическая подпись — общий набор различных характеристик магии/маны, уникальный для каждого мага, как отпечатки пальцев нашей цели. Хвативший меня удар был куда более ужасающим, чем просто от подкреплений.

Зарегистрированные маги, также известные как «титулованные». Мир воздушных магов был мал. Рота состояла из двенадцати членов. Даже в батальоне было всего тридцать шесть.

Вот каков был этот мир. Если ты сбивал пять вражеских магов, тебя называли асом, а когда твой счёт достигал пятидесяти, тебя признавали асом из асов. Подразделения с шестью и более асами, а также с человеком со свыше тридцати убийств, переступали порог. «Переступить порог» означало быть зарегистрированным иностранными армиями и рассматриваться в качестве грозного противника.

Титулованные заправляли полем боя. Единственными рабочими вариантами противостояния им были задействование подавляющих ресурсов, либо же равного или более сильного титулованного. Для людей на поле боя ничто не было столь же воодушевляющим, как присутствие союзных титулованных магов в небе. По этим причинам вражеским титулованным давались индивидуальные имена, и осторожность настоятельно рекомендовалась.

Для Республики, «зарегистрированный маг: имя — “Дьявол Рейна”» означало сущее стихийное бедствие. Любой внесённый в реестр вражеский маг признавался стратегической угрозой. Среди них, Дьявол Рейна был тем, кого все наиболее сильно хотели избежать. Прошло всего два месяца с тех пор как его заметили на фронте, но он уже накопил более шестидесяти очков.

Особенно внушающими ужас были его навыки в тяжёлой пространственной детонации маны и точных оптических снайперских формулах. Подразделения теряли до половины солдат, просто попавшись на «наживку» — стратегию, часто используемую снайперами. Наинеприятнейшей вещью было то, что многие из магов получили ранения, еле-еле позволившие им вообще дотянуть до базы.

Мы не хотим терять столь ценные ресурсы, так что воздушные маги получают интенсивную терапию, но почти все из них умерли. Это не только потребовало огромного количества лекарств, но также связало врачей, что привело к нехватке медицинской помощи для солдат наземных сил.

В довершении к этому, потеря столь многих магов становилась проблемой с тактической точки зрения. «Один в поле воин» взял верх над всей солдатнёй и их стратегией. Кем можно было его назвать, если не Дьяволом? Его нужно было вынести любой ценой.

Естественно, было бы безрассудством вступать в бой на двенадцати тысячах, но на восьми тысячах у нас был шанс. Может мы и не на все 100, но у нас значительное численное преимущество. Вдобавок малый летел на высоте двенадцати тысяч — неважно насколько выдающимся ты был, такое невозможно было делать, не доводя себя до предела.

Дегуршафф определённо не ожидала, что вражеское подразделение бросится в атаку на неё.

Они выглядели такими истощёнными и рассеянными. Она не могла и представить, что у них оставалась хоть какая-то энергия, так что думала, что просто перебьёт их одного за другим с расстояния — но, похоже, она поделила шкуру неубитого медведя. Бросаться в атаку в этих обстоятельствах было полным безрассудством, но также это было ужасно эффективно.

— Дьявол Рейна! Сегодня, сегодня мы собьём тебя!

—…Не думаю, что мы знакомы, — Таня сбита с толку, но по какой-то причине вражеская воля к сражению сосредотачивается на ней.

Искренне озадаченная, я продолжаю свои тактические соображения. Манёвры моих противников проворны и непредсказуемы. Снайперский огонь больше не будет работать.

Лучше всего будет переключиться либо на взрывной класс, способный поразить целую область, либо на наводящиеся формулы пространственного нацеливания. — Цель захвачена. Внести поправку на относительную скорость, — она подсознательно выбирает оптимальную атаку с использованием Элиниум Модель 95. — Перестроить компоновку нейронной сети, концентрация ионов нормальная, параметры мета-двигательной области коры головного мозга обновлены. Все системы стабильны.

— Nicht[✱]Нет (нем.)!

Замечено множество тусклых мана-сигналов раннего нацеливания. Классы формул включают невидимые наводящиеся выстрелы и пространственно-запускаемые взрывы. Враг достаточно близко, чтобы вступить в бой, но я была отвлечена бессмысленной болтовнёй и не осознала этого!

Сигналы тревоги гудят у меня в голове. Я немедленно начинаю запускать процессы параллельно, используя ядра Элиниум Модель 95. Даже пусть мне и известно, что это вызовет разбалансировку системы, я вливаю энергию так быстро, как только могу. Тем временем, Таня начинает беспорядочные манёвры уклонения автоматически. Как только она уходит в сторону, её бывшее местоположение извергается сиянием маны.

Похоже, некоторые из формул относились к взрывному классу, и ударные волны создают дикую турбулентность.

— Ммм-да. Что всё это было?

Я думаю — может быть, это высокогорное подразделение, но могут ли они подняться прямо до восьми тысяч без акклиматизации? Несмотря на расстояние по вертикали между нами, я уже в радиусе их поражения. Хуже — я в меньшинстве. Если они собираются идти в атаку, значит, враг куда крепче, чем я думала. До определённой степени убеждённая в навыках своих противников, я немедленно создаю оптическую обманку.

Применяя её, я начинаю манёвры уклонения ради того, чтобы не позволить им предугадать мою траекторию полёта. Но даже после некоторого количества иллюзий магический выстрел летит в моё настоящее тело. Каким образом их залповый огонь такой точный настолько быстро?

— Тот выстрел промазал? Что за монстр!

Эти парни — несносны, кричат что-то подобное по открытому каналу. Погодите, должно быть, они делают это умышленно. Они капитализируют своё численное преимущество. Хотят отвлечь меня болтовнёй по радио, но дважды я на это не попадусь.

Стрельба магией залпами — стиль боя, избегаемый имперскими магами, поскольку они больше полагаются на индивидуальное мастерство. Империя гордится превосходством в качестве, но Республика всегда извлекала максимум из своего численного перевеса — например, идеально упорядоченная формация перед её глазами. Должно быть они — одни из тех именованных, о которых нас всегда предупреждали.

Я проверяю сигнатуры маны по библиотеке. Моя раздражающая догадка попала прямо в яблочко. Эти парни — такая боль, что боевые инструкторы предупредили всех об их залповом огне. Я явно переступаю грань своей оплаты.

— КП, это срочно. Вражеская рота титулованная. Повторяю, вражеская рота титулованная.

— КП, принято. У меня есть подкрепления, направляющиеся в вашу сторону. Не перерабатывайте.

Ладно, это хорошие новости.

Наверное, я должна быть счастлива, что они не приказывают мне пойти умереть. В обществе военных тварей, смелость и громкий голос — вещи, за которые тебя будут восхвалять. Когда ты в безумной группе, ценящей безрассудно храбрых выше, нежели осторожных, трудно быть здравомыслящим. Но это всё ради моего повышения. У меня нет выбора.

— Признательна за подкрепления, но это — моё поле боя.

У меня нет желания, но я обязана хотя бы прогнать их. Иначе это может негативно отразиться на оценке моих достижений в битве. Теперь, вот что я вспомнила — удивительно, как Квантунской армии[✱]Квантунская армия — группа армий Императорской армии Японии, насчитывавшая 713 тыс. человек в 1945, но имевшая отсталое вооружение и проблемы с личным составом. В ходе Маньчжурской операции советских войск была наголову разбита и сдалась в плен, при потерях в 12 тыс. с советской стороны. удалось настолько раздуть своё самомнение. Так сказать, я определённо могу продвинуться вперёд, если буду действовать подобно им. Никто из зовущих себя патриотами не стоит и ломаного гроша.

Настоящие патриоты демонстрируют любовь к своей стране действиями, а фальшивые — выражают в словах. Чтобы продвинуться вперёд, надо делать и первое, и второе. Патриотизм — поистине удобный инструмент, а инструменты предназначены для использования.

— Наша миссия заключается в устранении черни, осквернившей границы Империи, вне зависимости от того, из Альянса Энтент они или из Республики — мы не будем разбирать.

Элиниум Модель 95 содержит проклятье, разъедающее мой разум тем сильнее, чем больше я её использую. В обмен на производительность я должна превозносить самопровозглашённого Бога, Существо Икс, изо всех сил. Единственный позитивный момент в том, что поскольку я следую доктрине повышения Кватунской Армии, то я могу, по крайней мере, сделать так, чтобы это звучало как патриотизм.

Но что-то и впрямь не так с армией, если чем больше ты подражаешь большеротым Цуджинским пугалам, тем больше тебя продвигают. Наверное поэтому есть солдаты, взаправду желающие принимать участие в чём-то настолько тупом, как война.

Воистину, никто не должен желать мира и спокойной жизни больше, чем солдаты.

— Пространственные координаты получены, потенциальные пути уклонения просчитаны, расширительная камера наполняется магией нормально.

Они хотят воспользоваться своим численным превосходством и затравить меня. Я сомневаюсь, что вынос одного за раз сработает против магов Республики. Если я попробую, то они просто нападут на меня всей оравой. Они гордятся своей идеальной координацией, в конце концов.

Я была невероятно удачлива, что у меня был шанс застать их врасплох и сперва проредить стадо. Я не могу рассчитывать на подобную возможность снова, так что мне надо сменить тактику. Вкратце, вместо этого мне надо просто рассматривать этот лес чучел как единственную цель. Время для оружия массового поражения.

Мне не нужно совершать махинации с прицеливанием. Я могу просто ударить по всей области.

— КП, запрашиваю предупреждение ТВД для пространственной детонации.

— КП, принято. Издам предупреждение ТВД о пространственной детонации.

Элиниум Модель 95 способна запасать ману в своей системе четырёх синхронизированных ядер. С взрывной формулой, запущенной на полную катушку при таком запасе магии, можно наложить интерференцию на всю зону боевых действий. Конечно, это означает использование дефектной сферы в полную силу — нечто настолько тупое вот-вот произойдёт.

— Сержант Шонес! Приготовьтесь к удару!

В дополнение к подрыву друзей и врагов без разбору она также засорит область шумом маны и снизит видимость дымом, изолируя солдат. Она обернёт организованный бой хаосом, делая всю координацию невозможной, так что я волей-неволей не могу просто так использовать её, сражаясь в команде.

Фактически, эта техника настолько разрушительна, что инструкторская воинская часть была так добра дать комментарий о том, что за исключением самоуничтожения, для неё не было применения. Однако если идёт бой одного против группы, она может сдуть всю организацию группы и обратить это в бой одного против многих индивидуумов. Посему, вердикт таков — формула вызывает одни лишь проблемы в групповых боях, но неплохо иметь её под рукой при нехватке живой силы.

— Проваливайте, дерзкие супостаты. Это — наша Империя, наше небо, наш дом.

Мне удастся получить позитивные оценки за провозглашение моего национализма на всю округу.

По совпадению, военные также в целом приветствуют религиозную веру, так что мне можно извлечь пользу и из проклятья Существа Икс, для продвижения. Мне просто придётся принять его в этот раз, даже если я буду вопить в агонии, когда растаптывают мои свободу и достоинство.

— Коли вы пришли обесчестить отчизну, мы помолимся Богу.

Вражеские маги начинают расширять строй. Они создают зону перекрёстного огня с каждой стороны; вместо того чтобы сконцентрировать свои выстрелы на Тане, они планируют замучить её до смерти прямо в воздухе. В довершении к этому, в качестве предосторожности против обычных взрывных формул, интервалы шире, чем обычно.

— О Господи, спаси отчизну. О Господи, даруй мне силу победить врагов моего народа.

Они могут прищучить меня даже после всех этих интенсивных манёвров на такой высоте? Эти ребята помешаны на войне. Тьфу, если вы любите её так сильно, вам следует просто разделиться на две стороны и перебить друг друга.

Почему они должны вовлекать других людей? Их что — никто не учил не причинять проблемы другим? Похоже, имеется немало крупных просчётов в их образовании. Образование определяет будущее ребёнка; они должны воспринимать его всерьёз.

Могут ли они быть рациональными, экономическими людьми, подобно мне использующими войну для продвижения своих карьер и стремящиеся выжить? Погодите минутку. Если это и впрямь так, не следует ли мне сделать всё возможное, чтобы сторговаться о прибыльном исходе?… Как могла логичная, экономического склада ума личность вроде меня почти позабыть стремление получить прибыль? Неужели война так сурова, что люди теряют весь здравый смысл?

Прибыль есть всё; это — аксиома[✱]Утверждение, не требующее доказательств. Вкратце, переговоры — ключевой момент. Их и следа не будет, если ты разнесёшь другую сторону до того, как начнёшь диалог.

К тому времени как это озаряет Таню, она потрясена тем, насколько же легко её благоразумие было ухудшено войной, и насколько далеко она сбилась с пути — до потери своей человечности. Если только твоё хобби не драка до смерти, убийство кого-либо без получения чего-либо за это является бессмысленным. Верно, это не игра с нулевой суммой[✱]«Игра с нулевой суммой» («антагонистическая игра») — игра, в которой выигрыш одного игрока полностью противоположен проигрышу другого (то есть их сумма всегда равна нулю)., так что построение обоюдовыгодных взаимоотношений должно быть теоретически возможным.

Тогда, вместо того, чтобы чистосердечно зарезать друг друга, было бы более логично подстроить игру. Мы перейдём от мира закона джунглей «убей или убьют тебя» к миру здравого смысла. Несомненно, сказочное беспроигрышное решение возможно.

Мы не можем прыгнуть за борт. Так же как экономистам удалось определить при помощи статистики, что национальный спорт Японии был подстроен, с подтасованными матчами, и наш обман однажды станет известен, но к тому времени как третья сторона увидит наш заговор насквозь, бой давным-давно окончится. У экономистов есть масса других вещей для работы в течение войны, и в большинстве случаев эти вещи крайне важны.

— Спаси нас от вторжения неверных. О Господи, даруй мне силу сразить наших врагов.

Мне придётся просто продолжать петь бессмысленные дифирамбы, сделав вид, словно я использую формулу. Таким образом, я могу скрыть свои намерения от КП на какое-то время. Если это пройдёт хорошо, всё, что мне останется сделать — провести переговоры, в то время как он не сможет распознать мои действия из-за шума маны.

Обстоятельства складываются воедино. Заметив это, Таня задумывается на мгновение, и затем решает, что подходящее время для её сообщения, возможно, уже под рукой.

Может быть, они откроют двери для переговоров и дела пойдут хорошо для обеих сторон. Не может звать себя взрослым тот, кто связан предрассудками. Возможно, она смотрела на солдат Республики лишь как на стереотипы?

Человек — больше, чем просто внешность. Конечно, нам нужно получить исчерпывающее понимание о внутреннем «Я» человека, чтобы взаимодействовать с ним должным образом. Все личности уникальны и посему заслуживают уважения.

Даже посреди войны, если может оказаться, что возможно договориться с кем-то, тебе следует быть с ним искренним. Конечно, сделка с врагом естественно приведёт тебя под трибунал. Отказ от боя расценивается как бегство перед лицом врага; ты не сможешь отмазаться от казни перед расстрельной командой, ждущей тебя впереди.

Тем не менее, если я смогу избежать ненужного боя, как честный человек, я приму на себя риск лично. Если я смогу суметь объясниться, то готова отказаться от шанса на повышение и отпуск. Я заслужу их, защищаясь от помешанных на войне маньяков.

Важнее всего, количество риска и труда, вовлечённое сюда, явно нечестное, учитывая мой оклад. У меня нет обязательств делать работу сверх своей заработной платы.

При неудачном результате — что я не смогу объясниться — мне придётся сбить их и получить приятный отпуск, поедая вкусную пищу в тылу. Какая жалость что мне нельзя пить вино, но тот дальний регион знаменит своим вариантом приготовления соте[✱]Соте — метод жарки продуктов (как правило, нарезанных на небольшие кусочки) в мелкой сковороде с использованием относительно небольшого количества масла на довольно сильном огне. из рыбы. Уверена, оно будет — пальчики оближешь.

— Внимание! Вы посягаете на территорию Империи, — покамест, давайте начнём с пары милостивых заметок.

— Мы сделаем всё возможное для обороны нашей отчизны, потому что позади нас люди, которых мы должны защищать.

Очевидно, что долг солдата — защищать людей своей страны. Хотя некоторые армии и представляют собой машины насилия, а другие — принадлежат императорам, солдаты на самом деле, как правило, защитники нации. Ну, есть также случаи вроде Пруссии, когда армия владеет страной, а не страна — армией, так что это не железное правило. Но обобщение точно звучит хорошо.

— Ответьте же мне. Почему вы желаете захватить Империю, нашу родину? — она говорит это словно выговор, но на самом деле она ждёт ответа.

Я подам мяч переговоров. Может, я и осуществляю с врагом разговор, но последний всё равно достаточно безобиден для того, чтобы я смогла потом объясниться.

Мне интересно, каков же будет их ответ, но всё что я получаю — поток ругательств и град пуль. Неужели эти чучела и впрямь лишь кучка тупых помешанных на войне тварей? Я не могу не подвергнуть сомнению нормальность их психики.

Выходит эти люди — не современные антрепренёры[✱]Менеджер или предприниматель в некоторых видах искусства, содержатель либо арендатор частного зрелищного предприятия (театра, цирка и др.), с которыми я могу спокойно достичь рационального результата? Либо же возможно, что они также утратили свою человечность на войне? Как прискорбно, если это так. Это значит, что я должна буду подыгрывать этим воинственным дуракам — худший возможный сценарий.

Она хочет запросить сверхурочные, вместе с дополнительной компенсацией за вредные условия труда, но не знает, кому выписывать счёт… Я осознаю, что закатывать истерику — по-детски, но мне хочется заплакать.

— Это КП с предупреждением для ТВД. Остерегайтесь шума маны.

КП был достаточно добр для издания предупреждения, запрошенного Таней. И она накопила достаточно маны. Ладно, если эти парни — логичного, экономического склада ума малые, то они наверняка оценят единицу выше нуля.

Кто знает? Может, они — осторожные типы, которые не станут рисковать пока радиосигнал хороший. Даже если их сначала бомбанут, рациональные малые вроде них, несомненно, выберут благоразумное решение, если выживут.

По крайней мере, я бы выбрала благоразумное решение. Возможно, мне следует покончить с этим. Отбросить колебания и проволочки, и привести дела в движение. Сфокусироваться на управлении всей маной, что я накопила, и принять шум в моих мыслях.

— О, святые, уверуйте в благодетели Господа нашего. Позволь же нам быть бесстрашными.

Таня чувствует себя выжатой как лимон при внезапном высвобождении заряженной маны. Она хочет завопить во время того, как энергия высасывается из каждой её клеточки, но проклятье Элиниум Модель 95 препятствует этому. И всё же она не может свыкнуться с тем, насколько же это извращённо — когда боль принудительно переводится в религиозный экстаз.

Ощущения наслаждения и агонии, с грохотом сливающиеся в твоём разуме — ужас, не поддающийся описанию.

— Не горюйте о своей судьбе. Ах, Господь не покинул нас!

Наслаждение во всём теле и стесняющее лишение меня свободы, наконец, достигают недопустимого уровня. Если бы она могла то прокляла б его, но её рот, наверное, способен лишь на восхваление. Меня это раздражает, но в одном коммунисты были правы — называли религию наркотиком[✱]«Религия — опиум для народа» (К. Маркс)..

Чикагская школа утверждает, что наркотики должны регулироваться экономикой.

Скажу так — моя проблема не в том, что я хочу остановиться, но не могу, она в том, что если я остановлюсь, то умру, скорее всего. Это — наибольшая боль в заднице. Чикагская школа не учитывает случай наркотика, бросив который ты сразу же умрёшь.

— И в далёком конце нашего путешествия позволь нам достичь земли обетованной.

Процесс, идентичный термобарическому взрыву[✱]Взрыв, использующий лишь кислород из окружающего воздуха в качестве окислителя. Интересно, что обычный термобарический взрыв, как правило, неэффективен на большой высоте и на открытом воздухе., начинается мгновенно. Мана достигла своего предела сжатия и хлынула потоком неизмеримой силы. В то время как кипящая магия вырывается на свободу, рассеиваемая мана контактирует с открытым воздухом и запускает неограниченный магический взрыв. Резкие изменения атмосферного давления могут коллапсировать лёгкие и вызвать их отёк, а выгорание опускает и без того низкую концентрацию кислорода до фатального уровня.

Кислородное голодание и отравление моноокисью углерода[✱]Моноокись углерода («угарный газ», CO) — крайне токсичный продукт неполного сгорания, отбирающий у крови способность связывать кислород. на восьми тысячах футов заставят даже самых крепких воздушных магов потерять сознание и упасть. Любой, кому удастся сохранить сознание, испытает невыносимую боль. Коллапсировавшие лёгкие, отравление моноокисью углерода и осложнения от непомерного падения концентрации кислорода причиняют адскую боль.

— Кх… кхакха…кхах…— даже Дегуршафф, находившейся вне радиуса поражения, было трудно дышать, когда концентрация кислорода упала.

Если маги в зоне поражения всё ещё могли лететь, это ненадолго. Высвобожденный магический взрыв создаёт шум маны в обширной области.

Это не только выключает связь, но также делает поддерживание формул полёта затруднительным, так что продолжать бой невозможно. Хотя дым и ограничивает её видимость, она легко может представить состояние своих противников, получивших прямой удар.

— Внимание, бойцы армии Республики: эта битва окончена, — поэтому Таня пытается предложить им сдаться. Она сомневается, есть ли после всего этого там хоть какие-нибудь выжившие, но попытка не пытка.

Ну, если там нет никаких выживших, я могу записать на свой счёт уничтожение целой роты и наслаждаться перерывом на чай в тылу.

— Если вы сдадитесь, мы гарантируем ваши права в качестве военнопленных согласно Вормской конвенции.

Республиканская армия, имеющая сильную тенденцию полагаться на численное превосходство, чрезвычайно верила в своих титулованных. Они могли дать бой элите Империи, в конце концов. Из-за своей редкости и стратегической ценности их размещали в самых критических битвах, и смелость их была общеизвестна.

106-я и 107-я разведывательные магические роты 42-й магической бригады, принадлежавшей к четвёртой воздушной магической дивизии, были также знамениты своими навыками. До сих пор, по крайней мере.

— Тактическое совещание касательно недавнего уничтожения 106-й и 107-й разведывательных магических рот объявляется открытым.

Изначально Республика полагала, что мощные магические подразделения Имперской армии, включая титулованных, были размещены на фронтовых линиях против Альянса Энтент, так что полное истребление союзных титулованных и подобных элитных войск должно было являться невозможным.

И всё же, именно это и произошло. Оно случилось, несмотря на их подавляющее численное превосходство — и руками единственного мага. Когда пришли новости об этом, никто не мог поверить своим ушам. Они думали что, должно быть, произошла какая-то ошибка.

— Пока 106-я и 107-я разведывательные магические роты были заняты подавлением вражеских наблюдателей, отряд вражеских магов пришёл на их перехват.

Они послали титулованные подразделения по необходимости, из-за дальнодействующей природы вторжения. Миссия была слишком трудная и напряжённая для того чтобы давать её кому-либо другому. Как бы ни было трудно поверить в новости о произошедшем, если находящееся в численном меньшинстве подразделение нанесло им тяжёлые потери, существовала возможность того, что это будет иметь последствия для всей войны.

Было неудивительно, что вышестоящие члены Генерального Штаба, понимавшие этот факт, выглядели столь мрачно.

— То, что я сейчас запускаю — отчёт, совмещающий логи[✱]Протокол записей о событиях в хронологическом порядке из восстановленных вычислительных сфер со свидетельствами очевидцев.

Выражения лиц магических офицеров, делавших анализ, были ещё мрачнее. Чтобы подготовить данные, им пришлось просмотреть логи и самописцы вычислительных сфер.

Отчёт о задании от выживших был ограниченным, поскольку некоторые из них являлись тяжелораненными, но то, что они услышали, было шокирующим.

Если бы информация не пришла напрямую от едва уцелевших выживших, в неё было бы трудно поверить. Нет, они бы не хотели в неё верить.

—…В любом случае, пожалуйста, сначала взгляните на эту запись боя.

— Помогите! Помогите! Помогите!

То был сигнал чрезвычайного бедствия, используемый при столкновении с неожиданным врагом. Фронтовой боевой диспетчер, чья работа была оставаться спокойным и здравомыслящим во все времена, визжал. Это могло быть забавно, если бы он являлся новичком, но то был ветеран. Он был первым сообщившим о поражении 106-й и тем, кто запросил помощь для отступления. Благодаря ему выживших из 106-й и 107-й рот удалось подобрать.

— Разойтись, разойтись!

Экран, пусть и покрытый «снегом»[✱]«Снег» — продукт дробового шума (помехи) видеоизображения, проявляющийся в появлении многочисленных посторонних светлых точек (например, при плохой настройке на станцию аналогового телевидения)., показал подразделение, быстро следующее приказу своего командира. Воздушным магам-офицерам, сделавшим анализ, всё равно оказалось затруднительно принять реальность произошедшего.

В тот момент, согласно логу, пользователь получил снайперский выстрел с расстояния, куда большего, чем считалось возможным. В это было трудно поверить.

106-я выполняла беспорядочные манёвры уклонения.

— Шон?!

Экран продолжал дрожать туда-сюда из-за резких изменений траектории полёта. В течение этого короткого времени несколько солдат были сбиты в небе.

— Враг! Ангел 12!

— Ангел 12?!

И затем — невероятно — атака с двенадцати тысяч футов. Они уже получили эту информацию как отчёт о чрезвычайном происшествии. Проблема была в том, что имперский маг взобрался до высоты, вдвое превышающей нынешний стандарт. Если это было правдой, то все их воздушные маги оказались бы практически беспомощными.

— Ради всего святого… Этого не может быть.

Никто не был уверен, который из них заговорил, но мнение было единогласным. Число «двенадцать тысяч» мгновенно парализовало их умы. Оно было слишком экстраординарным.

Фактически, подразделение задавалось вопросом, не являлся ли их противник самолётом-истребителем, но это был, несомненно, маг.

После осуществления серии операций по обработке видео им удалось различить серийную модель винтовки армии Империи и признаки неизвестной вычислительной сферы.

Расстояние не позволяло им получить чёткий вид внешних особенностей вражеского солдата, но они смогли заметить невероятно маленький силуэт. Тем не менее, то, как этот маг спокойно бороздил облака, словно владыка небес, говорило, что никому не позволено вмешиваться.

Затем было подтверждено, что противник 106-й был титулованным магом. Даже хуже — то был новый титулованный, недавно появившийся в ТВД и быстро набивавший счёт победам. Все детали были неизвестны. Они даже не знали, какие виды тактик эта непостижимая угроза могла бы использовать, а как ей противостоять — и того меньше.

Они пнули зад отдела разведки, дабы запустить повторное расследование как можно скорее, и пока что у них нашлось несколько неподтверждённых отчётов, ранее отбрасываемых как фронтовые басни — случаи вроде солдата-одиночки, выносящего целую роту, мага, летящего на невозможной высоте, и так далее.

Это была военная зона, в конце концов. Они понимали, что некоторые приходящие разведданные были недостоверными, но было слишком плохо, когда необычная природа их противника задерживала попытки идентификации.

— Проклятый Дьявол Рейна!

— Остановите запись. Капитан Каджир, кто такой этот Дьявол Рейна?

— Неизвестный вражеский титулованный. В настоящее время мы можем идентифицировать его только по магической подписи.

Офицер разведки побледнел от внезапного вопроса. Если они могли идентифицировать этого врага одной лишь магической подписью, то подразумевалось, что они ничего не знали. Это было равносильно признанию перед другими присутствующими высокопоставленными офицерами того, что каждый в отделе разведки был некомпетентен.

Они могли уяснить суть произошедшего, анализируя логи вычислительных сфер, использованных в битве. Иными словами, либо офицеры разведки пренебрегли своими обязанностями, либо не было ничего записано.

— Вы анализировали логи? — задал очевидный вопрос глава штаба, проводивший собрание. По сути: «Ублюдки, неужели вы настолько глупы, что не смогли сделать даже этого?!»

— Мы обследовали семнадцать, в основном из восстановленных сфер застреленных магов, а все выжившие дали отчёт о миссии, — ответ от разведки, однако, ясно показал, что они проделали качественную работу. Именно они и послали уведомление о неподтверждённом маге, причинившем тяжёлые потери.

Они сформировали силы специального реагирования и даже запустили операцию по изыманию тел павших магов, которые не были найдены. В результате тех усилий им удалось вернуть немало вычислительных сфер и исследовать обломки в поисках каких-либо подлежащих восстановлению данных.

…Но они не обнаружили ничего полезного.

У них была гора улик, указывающих на загадку существования мага, но у них не было ни малейшего представления, на что тот был похож.

—…Итак, только магическая подпись? Что это значит?

— Почти никто не выжил в стычке, достаточно близкой, чтобы его увидеть. Большинство людей, которые выжили, были подстрелены, когда они всё ещё были вне дистанции стрельбы.

Каждый маг, что приближался к Дьяволу, был сражён с силой, достаточной для сжигания всего тела. Когда вычислительные сферы были возвращены после такого, их прочные защитные кожухи расплавились, а ядра были повреждены. Чтобы причинить столь сильный ущерб при помощи обычного оружия, понадобились бы либо крупнокалиберные пушки, либо метрическая тонна[✱]Обычная тонна, 1000кг взрывчатки.

Там был маг, который одновременно мог и устранять противников подавляющей огневой мощью в ближнем бою, и производить снайперские выстрелы с огромных дистанций. Этот титулованный был классифицирован как угроза стратегического уровня, и хотя они не знали личность мага, они зарегистрировали «Дьявол Рейна» в своей базе данных по одной лишь магической подписи.

Прозвище «Дьявол» было дано из ненависти и страха к противнику, которого они не могли увидеть. И прошло всего два месяца с тех пор, как он был впервые замечен в этом ТВД. Да, если записи были верны, то Дьявол Рейна был помещён сюда как только армия Республики атаковала, и с тех пор уже имел на своём счёте более шестидесяти сбитых.

Войска на линии фронта даже послали искренний запрос об эскадроне уничтожения титулованных, состоящем из их собственных элитных солдат.

— Двигаемся далее, вот материал, отснятый вычислительной сферой за минуты до того, как она прекратила работу. Чудесным образом член 106-й, которому она принадлежит, выжил.

Видео показало вражеский силуэт, без труда уклоняющийся от залпового огня целой роты. Казалось, выстрелы настолько были неспособны поразить цель, что все задались вопросом — куда же солдаты на самом деле целились? Невероятно, несмотря на перекрёстный огонь, враг летел так спокойно, что выглядел почти грациозно.

—…Это что…танец? — движения были настолько очаровывающими, что кто-то прошептал бессознательно.

Захватывающее количество магического сияния заполнило воздух, но враг избежал множества его источников с элегантной лёгкостью. Раздражающе, ни один выстрел, похоже, не попал.

Они не знали, кто придумал прозвище, но «Дьявол Рейна» было очень подходящим. Ни один обычный человек не мог порхать в такой ситуации и отбиваться, выглядя так, словно и нет никакой опасности.

— Неужели тот маг настолько быстр, что наш залповый огонь не может произвести попадание?

— Может ли их мобильность и вправду быть настолько лучше нашей?

Республиканская армия разработала свою технику залпового огня в ответ на известное превосходство имперских магов. Работая в команде, её войска могли сбивать чересчур самоуверенных имперских магов, которые имели тенденцию высовываться.

Хотя это и была доктрина, посылавшаяся на численное превосходство, армия Республики считала её решением. Она обнаружила, что во всём мире не было мага, который мог оставаться в воздухе, как только начинался залп.

— Дьявол также избежал пространственных детонаций. Вероятнее всего после обнаружения атаки в течение раннего маркирования цели и убираясь оттуда без промедления.

— Вы имеете в виду, что враг выполнил манёвры уклонения за несколько секунд или меньше? Не значит ли это, что тот маг может уклониться от всех наводящихся магических атак?

Базовая концепция залпового огня заключалась в использовании большого потока наводящихся снарядов для сильного ограничения вражеской способности к уклонению и попытке нанести прямое попадание. В то же время отряд бы оценил скорость своего противника и использовал для захвата взрывные формулы вдоль широкой области на траектории его полёта.

Однако если они не могли произвести захват цели или оценку своего противника, было бы почти невозможно стрелять эффективно. Они сражались как команда — организованная и постоянно координируемая. Иными словами, против противника, на котором эта тактика не работала, были куда меньшие преимущества вести бой в команде, хотя и ненулевые.

Офицеры на собрании затаили дыхание, а их грудные клетки сжались. Наблюдаемое значение маны вычислительной сферы противника не только превысило все мыслимые пределы, но и ослаблялось — концентрируясь — и усиливалось. Столкновения маны, запущенные частичным перекрытием составной интерференции создавало…множество сияний?!

Единственный имперский маг призвал достаточно маны для нескольких человек.

— Наблюдательный аппарат также вернул значение, что было вне шкалы измерения.

— Абсурд! Если это так…— его комментарий внезапно оборвался.

Они все были свидетелями данных, что указывали на протекание реакции фиксации маны. Неизмеримое изобилие маны означало феномен, которого маги и государства пытались достичь, но в итоге отказались от него.

В теории, было невозможно для созданного маной феномена достичь пространственных координат. Попытка фиксации являлась безумием. Никто не думал, что она могла быть осуществлена.

— Этого не может быть! Невозможно! — технический офицер, понимавший значимость происходящего лучше кого-либо ещё, начал отрицать реальность, словно сошёл с ума. Это была уже не магическая технология, а что-то из области мифов.

— Коли вы пришли обесчестить отчизну, мы помолимся Богу.

Изображение крупным планом шокировало их всех. Картинка, возможно, являлась размытой и полной «снега», но то, что она показала, было очевидным.

—…Это ребёнок!

Маг всё ещё могла быть описана как весьма юная, и всё же, она провозгласила уничтожение и гибель. Вместе с показаниями маны, её клич был предзнаменованием разрушения.

— Предполагая, что тот, кому ты молишься, существует — дьявол ли он, или бог разрушения? — все опустили свои головы, внушённые придерживаться Господа.

— О Господи, спаси отчизну. О Господи, даруй мне силу победить врагов моего народа.

Однако намерения были чисты. Её пристальный взгляд был совершенно невинным. Могла ли она действительно быть вражеским магом? Она всего лишь надеялась на помощь Бога.

— Спаси нас от вторжения неверных. О Господи, даруй мне силу сразить наших врагов.

— Действительно ли нам непозволительно иметь право на существование? — хотели они спросить. Настолько её пристальный взгляд был набожным и осуждающим.

— Внимание! Вы посягаете на территорию Империи, — говорила она с импозантностью храмовой девы, передающей божественное послание.

— Мы сделаем всё возможное для обороны нашей отчизны, потому что позади нас люди, которых мы должны защищать.

То, что она сказала, было подкреплено чувством ответственности. Так, словно оборона была её единственным долгом. И они могли чувствовать её пылкую страсть защищать тех, которые были позади неё.

Исполнение этого долга и было причиной, по которой она предстала перед ними.

— Ответьте же мне. Почему вы желаете захватить Империю, нашу родину?

Возможно, 106-я почувствовала катастрофу; они сосредоточили свой огонь, чтобы остановить её любой ценой. Они пытались помешать ей применять заклинания даже чуточку дольше.

— О, святые, уверуйте в благодетели Господа нашего. Позвольте же нам быть бесстрашными.

Но реальность была жестокой. Судьба была не на их стороне. Предполагая, что Бог существовал, он улыбался бы ей.

— Не горюйте о своей судьбе. Ах, Господь не покинул нас!

Сходящаяся мана внезапно начала заливать наблюдательный аппарат шумом. Это означало, что там было накоплено достаточно маны для возбуждения колебаний самого пространства.

— И в далёком конце нашего путешествия позволь нам достичь земли обетованной.

Словно её слова являлись ключом, открывающим ящик Пандоры. У смотрящих офицеров полностью отключилось мышление, когда монитор издал зловещую вспышку. В конечном счёте, вычислительная сфера была повреждена и видеозапись оборвалась.

—…Господи Боже, помилуй наши души.

О Боже, это ли…то, чего ты хотел?