Глава 2 — Цветочные поля, забытый музыкальный кабинет

Существует тип не очень приятных взаимоотношений, и как раз он связывает меня с Айхарой Чиаки. Мы живем рядом, так что вполне естественно, что ходили в одну и ту же школу, включая среднюю. Однако, мы с ней проучились в одном классе девять лет подряд и даже умудрились попасть в одну и ту же старшую школу. Некоторые скажут, что это из-за того, что мы примерно на одном интеллектуальном уровне, но проблема в том, что нас обоих зачислили в третий класс первого года. Что я могу ещё сказать, кроме того, что наши неприятные отношения невероятно крепки?..

— Разве не здорово? Я плохо знаю математику и английский, и могу списывать у тебя. Но в отличие от меня, ты не очень спортивный. Так что, давай отныне помогать друг другу, — шлепнув меня по спине, Чиаки сказала мне это вскоре после вступительной церемонии в нашем кабинете, в котором ещё витал запах воска.

Ты хороша в спорте, но мне-то как это поможет?

— Он прикольный парень. Как войдешь к нему домой, сразу увидишь гору музыкальных дисков, которая в любой момент может обвалиться на тебя.

— Ничего себе! Почему? Он, что, живет в музыкальном магазине?

— Ты уже бывала у него дома?

Вот так, используя меня в качестве предлога, Чиаки быстро разговорилась с остальными девчонками в нашем классе, которых встретила совсем недавно. Мы с ней единственные из нашей средней школы, кто попал в эту старшую, так что здесь не было ни одного знакомого. Её способность адаптироваться ужасает.

— Эй, какие у вас отношения? — шёпотом спросил у меня заинтересовавшийся парень.

— А? Да так, мы просто учились в одной средней школе.

— Но разве ты не помог ей завязать бант перед вступительной церемонией? — вдруг спросил другой одноклассник позади меня, от чего я позеленел.

Они всё видели?

— М-м… Ну, это потому что…

— Да ладно?! Ничего себе! Вы парочка?!

— Разве обычно не наоборот? Это ведь девчонки должны помогать парням!

Какую же труднообъяснимую ситуацию они выбрали в качестве темы для разговора. Чёрт, вот за это я и ненавижу Чиаки. Я уже много раз учил её — запомнила бы хоть, как самой завязывать бант!

— Вы вместе со средней школы?

Я сильно повертел головой много раз, всеми силами отрицая это предположение, и все парни вокруг облегченно вздохнули. Они оттащили меня от девчонок, и мы отошли в угол кабинета. Затем, они начали шептаться.

— Айхара Чиаки — одна из немногих высококлассных штучек в нашем классе! Отлично.

— Изначально мне нравились девчонки с длинными волосами, но теперь я понимаю, что ошибался.

Ошарашенный, я слушал мнения парней, а потом посмотрел на Чиаки, которая всё ещё сидела на парте и болтала в другом конце кабинета. Раньше у неё была очень короткая стрижка с пробором посередине, придававшая ей довольно свирепый вид. Но с тех пор, как она ушла из своего кружка, осенью на третьем году, она начала отращивать волосы. Теперь её короткие волосы выглядят симпатичнее и более женственно. Но постойте, проблема в том, что…

— У этой девчонки вспыльчивый характер, и к тому же у неё первый дан по дзюдо. Вам не кажется, что лучше держаться от неё подальше?

— Она в кружке дзюдо? Может мне тоже пойти записаться?

— А у нас есть кружок дзюдо?

— Парни и девчонки всё равно обычно занимаются отдельно друг от друга.

— Зачем же отдельно? Нужно разрешить практиковать «технику борьбы лежа» всем вместе!

Вы хоть слушаете, что я говорю?

Но в прошлом году Чиаки повредила спину, и поэтому она больше не занимается дзюдо. Примерно в то же время как нас приняли в старшую школу, по неизвестной причине она стала учиться играть на барабанах. Раньше она ни капельки не интересовалась музыкой и, наверное, не могла выбрать такое хобби без чьего-то толчка, ведь так? Что касается причины, по которой она захотела стать барабанщиком, Чиаки сказала следующее: «Ещё на новый год, когда врач сказал мне, что я не смогу больше заниматься дзюдо, от безысходности я выпила немного пива… — несовершеннолетние не должны пить! — Опьянев, я заснула, и мне приснился Бонзо.

Бонзо — барабанщик Led Zeppelin — умер от аспирации рвотными массами, после того, как в стельку напился. Смерть не из приятных.

Чиаки ведь не могла увидеть его дух, будучи при смерти?

— И он мне сказал: «Всё, что у тебя осталось — это барабаны». Так как это сказал Бонзо, у меня не оставалось другого выбора, кроме как послушаться его.

— Это точно был Бонзо?

— Я видела, как он стоял на усеянном цветами поле на берегу реки и махал мне руками. Это без сомнения был Бонзо. Он потрясающе говорил по-японски, хотя и на диалекте цугару.

Это, наверное, твой дедушка, скончавшийся в прошлом году...

Я выяснил истинную причину, почему Чиаки начала учиться играть на барабанах только после того, как поступил в старшую школу.

Каждый день после занятий она без конца уговаривала меня вступить в кружок изучения народной музыки.

— Но у тебя нет никаких увлечений кроме музыки, ведь так? Ну, давай же, присоединяйся к нам.

— Ты лезешь не в свое дело. Кстати, что там у вас с этой народной штукой? Такого кружка, по-моему, не существует.

Я вспомнил брошюру с разными кружками, которую я получил на вступительной церемонии, а также людей, поджидающих у ворот новых учеников, чтобы завербовать их в свои кружки. Не припомню кружка с таким сложным названием. Если уж говорить о музыке, то я люблю только слушать её…

— На самом деле под так называемой народной музыкой подразумевается рок! Если бы мы называли себя рок-группой, учителя бы этого никогда не одобрили, тем более что в группе только мы с Кагуразакой-сэмпай.

Так вот почему она так отчаянно пытается затащить меня в свой кружок…

— Перестань вербовать меня в кружок, который ещё даже не существует! И вообще, кто такая Кагуразака-сэмпай?

— Впечатляющий и достойный восхищения человек из первого класса второго года.

После осторожного допроса, все загадки были, наконец, разгаданы. Похоже, Чиаки познакомилась с Кагуразакой прошлым летом. То, что она поступила в эту старшую школу по рекомендации и то, почему она начала заниматься барабанами — всему была причиной эта некая Кагуразака. Смешно. Я схватил свою сумку и вышел из кабинета. На наш разговор уже стал обращать внимание весь класс, и меня это очень сильно смущало. Чиаки побежала следом и сказала:

— Подожди! Чего плохого в том, чтобы вступить в наш кружок? Ты ведь ничем другим не занят, правильно?

— Я не вступлю в кружок, даже если мне нечего делать.

— Почему?

— Потому что… я всё равно не задержусь надолго.

Изначально я хотел сказать: «Ты меня втянула в дзюдо, и я вскоре бросил его, ты же сама знаешь». Но всё же промолчал.

— Правда? Тогда чем ты планируешь заниматься в старшей школе?

Учиться. Но, естественно, я не мог дать такой неправдоподобный ответ, больше подходящий зубрилам.

— Тебе разве не скучно жить вот так?

А твоя жизнь, значит, такая интересная?

— Какое тебе дело, скучная у меня жизнь или нет? — небрежно спросил я, и Чиаки вдруг замерла на месте. Оборачиваясь, я увидел, как она отвела взгляд и слегка опустила голову. Что с ней?

Чиаки отвернула голову и спросила:

— А как сам думаешь, какое?

Я не имел ни малейшего представления, что на это ответить.

— Потому что у тебя тоже уйма свободного времени?

Руки Чиаки потянулись к воротнику моего пиджака. Я не успел даже сообразить, что происходит, как мое тело прокрутилось в воздухе, и я врезался спиной в пол коридора.

— А-ай!

У меня заискрилось в глазах, и некоторое время я не мог дышать. Несмотря на это, я попытался встать, опираясь руками о стену.

— Зачем надо было перекидывать меня, а?!

— Это не перекидывание. Это бросок через бедро!

— Дело не в этом! Ты меня убить пытаешься?!

— И-идиот!

Чиаки ударила ногой мне по бедру, развернулась и ушла. Что за фигня?! Причина, по которой я не вступил ни в один кружок, была до ужаса негативной — мне все это докучало. Однако, была и другая причина, которую можно было считать позитивной — я нашел, чем заниматься после школы.

Проводив взглядом Чиаки, я спустился на первый этаж и, выйдя из школьных ворот, дошел до маленького дворика. Рядом с ржавой печью для сжигания мусора, не использовавшейся долгое время, стояло продолговатое здание. Оно было прямоугольной формы и сделано из бетона, сильно напоминая публичный туалет какого-нибудь парка. По бокам было несколько дверей. Так как никто не пользовался им достаточно долго, стены и двери были покрыты грязью. Территория частной школы почему-то постоянно увеличивается, но в то же время число поступающих сюда учеников постепенно уменьшается. В результате в школе теперь много бесхозных кабинетов и зданий. На третий день учебы с левой стороны этой постройки я обнаружил, что в дверь можно открыть. Просто обходя и изучая окрестности, я подергал ручку, и дверь открылась. Позже я понял, что если потянуть ручку по диагонали вниз и направо и повернуть её на 45 градусов, то замок откроется.

В комнате находились железная полка, шкафчик и старый письменный стол. Стены были покрыты звукоизоляционным материалом с круглыми отверстиями. Судя по царапинам на полу, можно предположить, что здесь когда-то находилось пианино. Всё, что осталось от школьного инвентаря — это маленькая аудио система, стоявшая возле стола.

На самом деле, эта школа — альма-матер моего отца. Когда-то он мне говорил, что в этой школе был музыкальный кружок, но его закрыли вскоре после того, как он окончил её. Раньше он полушутя поговаривал: «Ученики в том году плохо себя вели, и поэтому кружок закрыли». Хотя это вполне могло быть правдой.

Благодаря звукоизоляции я могу приносить сюда свои диски и слушать любимые песни на любой громкости. Это хороший способ убивать время после школы. Если я пойду домой, то там мой отец наверняка сам будет слушать классику, врубив её на полную катушку, и мне будет негде в покое насладиться собственной музыкой.

Так как за комнатой давно не ухаживали, звукоизоляция не идеальна. Перед тем, как включить аудио систему, приходится затыкать щели между косяками и дверью полотенцем. В тот день первое, что я послушал — это живое выступления Боба Марли, и моё настроение изменилось под стать регги. Наверное, на меня повлияли слова Чиаки.

«Тебе разве не скучно жить вот так?»

Я никогда раньше об этом не думал. Но меня не устраивает, что мою жизнь считают скучной только потому, что я не вступил в кружок. Чем ей не нравится такое положение дел? Можно сказать, что я в кружке ценителей музыки! К тому же, я не доставляю никому неудобств. Я присвоил этот кабинет без разрешения, но его уже долгое время никто не использует, и тем более я здесь прибираюсь. Если никто снаружи не слышит музыку, то всё в порядке, разве не так?