Глава 6

В «Истории природы новых японских островов» сказано, что историки, биологи и лингвисты годами бились над разгадкой этимологии слова «миноширо» и в итоге выдвинули несколько интересных гипотез.

По старому, общепринятому поверью миноширо так называют, потому что он будто носит соломенный плащ[✱]Соломенный плащ «миноширогоромо»., который назывался «миноширогоромо». В книге не было подробного описания, а сама я его никогда не видела, поэтому не знаю, насколько такое объяснение верно.

Другая версия строится отчасти на том, что миноширо выглядит так, будто на нем так называемый «капюшон[✱]Слово «капюшон» состоит из кадзи, которые используются в слове миноширогоромо.-миноширо», и отчасти на том, что он белого[✱]白 (shiro) – белый. цвета.

Существовала еще одна гипотеза, согласно которой люди верили, что в этих животных обитают души тех, кто покинул наш мир, потому что слово «миноширо» также означает и вместилище душ умерших.

Помимо этого, миноширо – сухопутные животные, которые устремляются к морю, а точнее в «морской храм»[✱]海の社 (mi no shiro) – «морской храм»., чтобы отложить яйца. Именно эта черта и является наиболее вероятной причиной происхождения их имени.

Позже было предложено объяснение, согласно которому красные и желтые яйца, которые откладывает миноширо в наростах водорослей и кораллов, напоминают орнаменты Дворца морского дракона[✱]Дворец морского дракона.

Неофициальная версия исходит из того, что, почуяв опасность, миноширо топорщит и задирает хвост, подобно сятихоко[✱]Сятихоко с крыш древних замков. Соответственно, этих животных назвали в честь замка в Мино[✱]Замок Ивамура, однако в последнем исследовании говорится, что сятихоко были установлены в замке Нагоя[✱]Замок Нагоя, что рядом с провинцией Овари. После этого открытия объяснение утратило свою правдоподобность.

Существует бесчисленное количество историй, в которых говорится, что «широ» это на самом деле мужское имя «Широ». Поскольку высота миноширо может достигать метра, то в этом варианте его имя записывается, как「三幅四郎」, где「四郎」– «Широ», а「三幅」– «мино», что в данном написании используется для обозначения ткани шириной 1 метр 8 сантиметров, то есть «метровый Широ». Другая версия гласит, что его щупальца похожи на змей –「巳」, то есть «ми», из-за чего он и получил название「巳の四郎」, то есть «ми-но-широ». В одной старой легенде говорится, что мужчина по имени Широ был проклят белой змеей и превратился в миноширо, то есть стал «змеиным Широ». Поскольку другие подробности этой истории утрачены, ее подлинность установить невозможно.

Лично я считаю, что каждая из этих историй имеет право на жизнь. По крайней мере, их гораздо проще понять, чем этимологию названий жаб, которых полно на горе Цукуба. В книге говорится: «Они используют силы, чтобы привлекать и пожирать насекомых». Кто вообще поверит, что у жаб есть Сила?

Еще одна тайна миноширо заключается в том, что о них нет ни единого упоминания в древних текстах. Даже несмотря на то, что множество тысячелетних рукописей кануло в Лету, слово «миноширо» ни разу не встречалось в имевшихся у нас книгах. Это может означать лишь одно: миноширо были открыты в последние пару сотен лет. Однако с точки зрения эволюции появление совершенно нового существа за такое короткое время просто немыслимо.

Это касается не только миноширо: массовое вымирание фауны, зафиксированное в последнюю тысячу лет, хоть и стало неожиданностью, но само по себе не является чем-то необычным[✱]Массовое вымирание. Сюрпризом стало странное появление миноширо и сотен других, возникших из ниоткуда видов.

Одна из гипотез, пытающихся объяснить этот феномен, стала привлекать все больше внимания. Ее суть заключается в том, что эволюция этих видов протекала под воздействием коллективного бессознательного. Однако эта версия кажется мне немного радикальной.

Только недавно было установлено, что миноширо произошли от морских слизней, голожаберных моллюсков, обитающих у полуострова Босо. И хотя сложно представить слизня длиной тридцать сантиметров, который в ходе эволюции превратился во что-то настолько крупное, но когда смотришь на выступающие, похожие на плащ жабры, нельзя не согласиться, что сходство определенно присутствует. Если морской слизень действительно является предком миноширо, то было бы логично, если бы у них были похожие имена. Это предположение подтверждают первые две гипотезы, которые я упомянула ранее. Однако чтобы точно ответить на этот вопрос, необходимо провести обширные исследования

Я описываю всё это для того, чтобы, когда мы перейдем к истории о встрече с мнимым миноширо, вы понимали, что он из себя представляет. Поскольку еще тысячу лет назад этих животных не существовало, возможно, что тысячу лет спустя они уже вымрут. И хотя о миноширо написано достаточно книг, я все равно хотела бы вновь пояснить, что это за существо.

Длина миноширо не превышает одного метра. Самые маленькие из них не больше бражника, в то время как большие могут достигать размеров тысяченожки. Из головы у миноширо растет большая У-образная антенна с двумя маленькими парами усиков на концах. Их маленькие глаза покрыты кожей, из-за чего они могут различать только свет и тень. У миноширо короткие, как у бражника или сороконожки, ноги. Эта особенность отличает их от морских слизней и других брюхоногих моллюсков. Они быстро перемещаются, а движение бесчисленного количества ног напоминает строевой шаг. На спине у них растут разноцветные полупрозрачные перья, светящиеся на кончиках.

Миноширо всеядны, но питаются в основном мхом, лишайником, грибами, различными насекомыми и семенами. Они невосприимчивы к ядам: миноширо отделяют их от пищи и накапливают в теле. Из-за этого считается, что миноширо опосредованно очищают почву. Их тела меняют цвет в зависимости от того, что они недавно ели. Это наиболее заметно после поедания мха, когда они становятся ярко-зелеными. Этим они походят на морских слизней, которые тоже приобретают такой окрас, когда питаются анемонами. Чтобы отпугнуть хищников, миноширо использует щупальца на спине. Они взвиваются и начинают потрескивать, когда он напуган, а если хищник продолжает наступать, миноширо атакует его этими щупальцами, в которых содержится смертельный яд. При этом миноширо никогда не нападают на людей.

Среди миноширо выделяют гигантского миноширо (редкий вид, достигающий двух метров в длину, покрытый серебряными щетинками), красного миноширо (с полупрозрачным красным телом), голубого миноширо (с голубыми усиками), радужного миноширо (покрытый тонкими волосками, напоминающие порошкообразные чешуйки бабочек, отражающие свет подобно златкам) и другие подвиды.

Их размер и отвратительный вкус мяса, который появляется в результате накапливаемого яда, означает, что у миноширо нет естественных врагов, помимо тигровых крабов. Крабы поджидают своих жертв в недрах песчаных пляжей, и в большинстве случаев нападают на миноширо во время их ежегодной миграции к морю для кладки яиц.

Чтобы было понятно, что произойдет дальше, я кратко опишу тигровых крабов. Это жестокие плотоядные, которые произошли от скрещивания краба с креветкой. Размер их граненого панциря с зубчатыми краями спереди составляет от сорока пяти до ста двадцати сантиметров в ширину, а его окрас позволяет им сливаться с песком. Они обладают огромными клешнями, а на их голове выступают три шипа. Задние ноги отлично подходят для плавания и закапывания в песок. Чтобы поймать добычу, тигровые крабы могут совершать прыжки до двух метров прямо из песка. Они обитают на пляже Хасаки, но их также можно найти на лугах, в лесах и горах. Они едят все: от лягушек, ящериц, змей и небольших млекопитающих до морских птиц и выбросившихся на берег дельфинов, китов и других морских существ. Их тяжелый панцирь практически непробиваем, но стычки тигровых крабов, как правило, заканчиваются смертью. Этому виду также присущ каннибализм. Но несмотря на свою кровожадную природу, они не представляют угрозы для человека.

Считается, что чтобы сбежать от тигрового краба, миноширо может отбрасывать части тела и творить другие необычные вещи, которых я ни разу не видела.

Однажды я стала невольным свидетелем отбрасывания. Это случилось ранним летом, за год до того, как я выпустилась из Школы гармонии.

– Саки, глянь сюда, – тихо позвала Мария.

– Что такое?

Мы находились на небольшой, скрытой зарослями поляне, с которой хорошо просматривался пляж. В хорошую погоду мы отдыхали там после школы.

– Тигровый краб поймал миноширо…

Я высунула голову из кустов и ощутила дуновение соленого ветра.

На пляже не было ни души. Я посмотрела в ту сторону, куда показывала Мария, и увидела миноширо, стоящего на песке в двадцати-тридцати метрах от океана. Он извивался, будто хотел попасть к воде, но был прикован к одному месту. Присмотревшись, мы увидели, что его ноги были зажаты темно-зелеными клешнями.

– Мы должны помочь, – подскочила я, но Мария меня осадила.

– Глупая! Вдруг тебя кто-то увидит?

– Но тут же никого нет.

– А вдруг кто-то появится? Вон там мальчишки ловят рыбу.

Я согласилась – бегать по пляжу голой не очень-то нормально. Мы накинули на себя одежду и помчались с холма вниз. Приблизившись, мы увидели еле заметное на фоне песка тело тигрового краба. В одной клешне он до сих пор держал ногу миноширо, а в другой зажал его щупальца и смотрел на них, видимо размышляя, каковы они на вкус. Я колебалась. Это был всего лишь краб, но тигровые крабы известны тем, что способны убить взрослого медведя.

Нам говорили, что крабы не нападают на людей, но мы были лишь детьми без Силы, которые не знали, что делать. До той поры я никогда не умоляла, чтобы кто-то пришел и помог нам. Боже, если не Шун, то хотя бы Сатору…

– И что теперь? Может, попробуем кинуть в него песком?

Я была близка к нервному срыву, но Мария спокойно оценивала обстановку.

– Погоди. Все нормально, он отбивается.

Миноширо начал гладить клешни краба усиками, будто пытаясь его успокоить. Постепенно краб перестал двигаться. У его рта пузырилась пена. Внезапно из спины миноширо появилось три щупальца, которые начали извиваться, будто жестикулируя о чем-то крабу. Щупальца отвалились от тела миноширо и упали на песок, продолжая извиваться. Краб не шевельнулся. Он удерживал миноширо и пускал пузыри. Корчась от боли, миноширо вытянул еще два щупальца, рывком оторвал их от себя и кинул на землю перед тигровым крабом.

Все пять щупалец извивались на земле. Тигровый краб никак не реагировал, и миноширо застыл. Спустя полминуты миноширо попробовал вновь пошевелиться, уже агрессивней. Он начал хлестать краба по панцирю свободными конечностями. Один, два, три раза. На четвертый он поднял единственное ядовитое щупальце, со всей силы напряг его и тоже отбросил. В полете оно ударилось о клешню тигрового краба, и тот ослабил хватку.

Миноширо вырвался и направился прямиком к воде. Не обращая на него внимания, тигровый краб поднял два щупальца и начал их есть.

– Похоже, он сам справился, – сказала Мария.

Она улыбалась, но улыбка ее больше напоминала гримасу. На самом деле она не любила животных, и, наверное, ей вообще не было до них дела. Но ради меня она притворялась, что и правда переживает за миноширо.

– Он остался без шести щупалец, бедный малыш.

– Это небольшая цена за жизнь, разве нет? Иначе бы его съели.

Когда миноширо не может ускользнуть от тигрового краба, он начинает отбрасывать свои щупальца в качестве приманки, надеясь, что краб отпустит его, чтобы полакомиться щупальцами. Это интересная особенность, которая не встречается у других животных – миноширо торгуются. Сколько щупалец отбросит миноширо – это уравнение, на другой стороне которого физические возможности миноширо и сила голода краба.

В случае, если переговоры провалятся, миноширо использует щупальца для атаки. Тигровый краб может победить миноширо грубой силой, но если щупальце проскользнет в отверстие между пластинами панциря, велика вероятность, что краб погибнет. Столь рациональное поведение удивительно для двух не отличающихся особым интеллектом видов. И тем не менее, тигровый краб поступил очень разумно, освободив миноширо после того, как тот сбросил щупальца.

Вернемся к летнему походу. На следующее утро мы позавтракали и заготовили на обед онигири из наших припасов. Разобрав палатки, мы заполнили землей оставшиеся от колышков дыры, замели следы костровища, сложили вещи в каноэ и отплыли. Мы плыли вниз по реке сквозь рассветный туман, используя и Силу, и весла. Слева доносилось щебетание птиц: громкое, протяжное пение луговой овсянки. Небо было затянуто тучами с самого утра. Это нас расстроило, зато, благодаря свежему утреннему воздуху, от сна не осталось и следа.

Эта часть реки была гораздо шире, чем та, по которой мы путешествовали вчера. Правый берег был затянут дымкой, и за густым туманом его было почти не видно. Я вспомнила уроки географии в Школе гармонии, на которых мы изучали слияние озера Касумигаура и реки Тонэгава. Две тысячи лет назад озеро Касумигаура было огромным внутренним морем – морем Катори, который в наши дни соединяет Тонэгаву с океаном. В те времена Тонэгава протекала гораздо дальше к западу и впадала в Токийский залив. Чтобы избежать частых наводнений и увеличить количество земель, пригодных для земледелия, Токугава Иэясу решил перенаправить реку[✱]История реки Тоне.

Сотни лет спустя устье реки были перенаправлено прямо к Инобусаки. Чтобы уменьшить его размер, море Катори было частично засыпано песком. Так оно стал озером Касумигаура.

Я заинтересовалась личностью Токугавы Иэясу, после того как узнала, что он смог воплотить в жизнь настолько масштабный проект, но, к сожалению, это единственная информация, оставшаяся в наших книгах по истории и географии.

За прошедшую тысячу лет река Тонэгава и озеро Касумигаура стали тем, чем являются сейчас. Те части реки, которые текли по направлению к Токио, вновь стали частью Тонэгавы – не стоит и говорить, что бесплодной земле вокруг Токио вода не нужна. Уровень воды в Тонэгаве вырос, и чтобы предотвратить наводнения, был спроектирован канал, соединяющий реку с озером Касумигаура. Благодаря этому озеро расширилось до своего изначального размера, превзошло по площади озеро Бива и сейчас является крупнейшим озером в Японии. И поскольку нижние притоки реки проходят через Камису 66, мы построили сеть каналов для передвижения по воде. Вот почему мы были очень взволнованы, когда плыли вверх по течению, и наконец впервые оказались на самой реке.

– Эй, давай поплывем быстрее, – предложил Сатору.

– Зачем? Разве ты не хочешь осмотреться? – спросила я.

– Не-а. Животных тут все равно не очень много.

– Но мы же уже почти добрались до места, где должны переночевать, да? – неуверенно спросил Мамору.

– О чем ты? Ты что, забыл, зачем мы туда плывем? Мы должны найти злого миноширо и фусэн-ину. Пошевеливайтесь, давайте пересечем озеро и сойдем на берег.

– Но Солнечный принц сказал, что нам нельзя находиться на дальней стороне озера. Если мы туда поплывем…

В этот раз даже Мария не нашлась, что ответить.

– Все будет хорошо. Мы там только осмотримся и тут же вернемся, – беспечно ответил Сатору.

– Что нам делать? – спросила я Шуна, который выглядел очень задумчивым.

Такого ответа я от него не ожидала.

– Если наш обман вскроется, нам несдобровать. Но я очень хочу туда пойти, потому что мне кажется, другого шанса нам не представится.

Все было решено. Сатору составил коварный план: поехать на то место, где по плану мы должны были заночевать, и оставить там следы, чтобы выглядело так, будто мы действительно там останавливались.

– Когда следующая команда приедет сюда, они решат, будто мы и правда тут были, – самодовольно заключил он.

Я еще не видела, чтобы он выглядел настолько счастливым после того, как сделал нечто, меньше всего заслуживающее похвалы. Мы снова плыли по озеру, в этот раз передвигаясь быстрее. Небольшая крачка пролетела над нами, будто зазывая нас посоревноваться с ней в скорости, но Сакурамасу 2 обогнал ее в считанные секунды. Птица покружила над нами, а затем мы потеряли ее из виду. Я потянулась, и меня обдуло прохладным ветерком. Шляпу пришлось снять, чтобы ее не унесло. Ветер трепал мои волосы, развевая полотенце-накидку. Я не видела ничего, кроме воды, но этот вид не надоедал мне. Солнце выглянуло из-за облаков, ослепительно отражаясь на кристально чистой поверхности озера, а брызги от наших лодок создавали маленькие радуги в воздухе. Это было так красиво, что я не сразу поняла, что что-то происходит с моим зрением. Цвета начали дрожать, и я видела остаточное изображение уголками глаз. Я развернулась и взглянула на Сатору, пристально смотрящего на поверхность озера.

Когда пытаешься сдвинуть что-то на воде, например, лодку, нужно сначала сконцентрироваться на зоне перед лодкой и пытаться уменьшить расстояние до неё. Набрав скорость, надо представлять, что лодка отталкивается от воды и скользит по ней. Все это требует концентрации и очень выматывает. К тому же лодка постоянно движется вперед, из-за чего ты должен смотреть в одну точку, и тебя легко может укачать. Поэтому, когда Сатору заметил мой взгляд, он облегченно вздохнул.

– Мы уже много проплыли, не хочешь поменяться?

Я медленно покачала головой.

– Не думаю, что смогу.

– Как это – не сможешь? – с легким раздражением спросил Сатору.

– У меня что-то с глазами – похоже, я смотрела на блики слишком долго, – объяснила я.

Сатору недоверчиво посмотрел на меня и с неохотой ответил:

– Что ж, видимо, ничего не поделаешь. Придется вести каноэ самому.

Я извинилась, но затем вспомнила, что у меня в рюкзаке есть солнечные очки и надела их. Они принадлежали моему отцу, который специально заказал их у ремесленника. Очки были сделаны из качественного стекла, окрашенного красителями из марены и хурмы, защищающих от солнечных лучей. Мне стоило достать их с самого начала. Когда я их надела, все стало темнее, но мои глаза хотя бы перестали болеть.

Если с нашими глазами что-то происходило, нам запрещалось использовать Силу. Кто-то столь умелый, как Шисэй Кабураги, мог использовать Силу в полной темноте, но таким новичкам, как мы, нужно было видеть все, что мы делаем, чтобы иметь четкую картинку в голове.

Мы пересекли озеро Касумигаура за час. Когда мы проплывали через самую глубокую его часть, в зарослях берегового тростника раздался всплеск, и мы увидели огромную тень, плывущую под водой, которая тут же исчезла. Это нечто имело форму бриллианта, так что, скорее всего, это был тигровый краб. Поскольку мы были очень далеко от берега, я подумала, что тигровые крабы на самом деле плавают намного лучше, чем мне до этого казалось.

Позади зарослей можно было увидеть густой лес и протекающую в нем зеленую реку. Прежде чем сюда приехать, мы выяснили, что эта река называется Сакурагава. Гора Цукуба должна быть прямо перед нами, но ее закрывали высокие деревья. Дальше по течению река разделялась надвое. Мы не были уверены, куда стоит свернуть, и выбрали левое ответвление, потому что течение там было быстрее. Спустя километр густой лес поредел, и нам открылась гора Цукуба. Река Сакурагава уходила на север и огибала гору с западной стороны. Если бы мы продолжили плыть по реке, то высадились бы слишком далеко, поэтому мы решили спешиться.

– Мы сделали это! – сказал Шун, первым сойдя на берег.

Следом шла я, за мной Мария, Мамору и в конце Сатору, измученный управлением каноэ. Он отошел в кусты, и мы услышали, как его рвет. Я почувствовала себя виноватой. Мы спрятали каноэ в зарослях камыша: хотя здесь нас едва ли кто-то мог заметить, на всякий случай мы решили перестраховаться. А чтобы их не унесло течением, мы оставили каноэх глубоко в иле.

– А что теперь? Скоро обед, – сказал Мамору, с надеждой глядя на нас.

– Давайте сначала поднимемся на гору и осмотримся. Возьмите с собой только легкие вещи, мы можем пообедать, когда доберемся дотуда.

Поскольку Сатору было нехорошо, Шун вызвался вести нас. Мы были не в восторге, когда нами командовал Сатору, но против Шуна не возражал никто. Мы надели рюкзаки и направились к горе. Без тропинки подъем в гору был труднее, чем ожидалось. Тот, кто шел первым, Силой расчищал путь сквозь плющи и кустарники, но это было настолько утомительно, что нам приходилось меняться каждые пять минут. В довершении ко всему вокруг нас сновало несметное количество комаров, мух и других кровопийц. Эти насекомые не могут проникнуть внутрь Священного барьера, поэтому тут их особенно много. Мы без устали убивали их, но насекомых это не останавливало. Нам приходилось непрерывно использовать Силу, и на это тратилось много энергии, а через мои солнечные очки разглядеть жучков было еще сложнее, из-за чего я устала сильнее остальных.

Вдруг перед нами выросло заброшенное здание, и мы встали как вкопанные.

– Это еще что? – испуганно спросила Мария.

Это был не риторический вопрос. Здание было размером с городскую ратушу в Камису. Оно было сплошь опутано плющом и лишайником и выглядело, будто дремлющее существо, которое росло из самого леса.

– ...это, скорее всего, храм горы Цукуба[✱]Храм горы Цукуба, – ответил Сатору, внимательно изучая старую карту, которую он взял с собой.

Он еще не полностью оправился, но на твердой земле уже чувствовал себя немного увереннее.

– Храм? – спросила я, едва сдерживая вопль: я случайно наступила на жабу. Мерзкие животные ползали по горе тут и там.

– Его история насчитывает как минимум две тысячи лет. Это здание считалось древним даже тысячу лет назад, – добавил Шун.

– Может, поедим? – встрял Мамору.

Все были голодны, но перспектива привала в таком месте не радовала. Я уже собиралась было возразить, как откуда-то слева раздался леденящий душу крик. Наверное, кто-то другой тоже наступил на жабу. Но когда я обернулась, то увидела замершего на месте Сатору. К нему кинулся Шун и тоже застыл.

– Что случилось?!

Я поняла, что остальные окаменели подобно статуям. Никто не мог ответить на мой вопрос.

Да что такое, в конце концов, происходит?

Еще чуть-чуть и со мной случился бы приступ паники. Но когда я проследила за их взглядами и увидела то, что видели они, наступил мой черед кричать.

Я тут же вспомнила о злом и мнимом миноширо. С первого взгляда эта штука определенно походила на миноширо, но при ближайшем рассмотрении оказывалась совершенно другой. Она была где-то пятьдесят-шестьдесят сантиметров в длину, с эластичной кожей, которая постоянно растягивалась и съеживалась, из-за чего бесформенное тело то раздувалось, то сжималось. На спине рос пучок полупрозрачных игл, как у морских ежей, от каждого исходило яркое свечение всех цветов радуги. Постоянно меняющиеся цвета перекрывали друг друга и смешивались, создавая в воздухе мерцающие узоры. Даже в очках я ощущала, как красивые огоньки заставляют мой мозг цепенеть.

Мнимый миноширо медленно проскользил к храму, оставляя за собой сияющий след. Я очнулась от своего собственного крика. Я повернулась к Шуну и Сатору и стала кричать: «Быстрее... Сатору! Шун! Ловите его, он уходит!» Но никто из них так и не сдвинулся с места. Они просто стояли, уставившись на мнимого миноширо. Я попыталась использовать Силу, но замешкалась.

Ранее я говорила, что одновременное использование Силы на одной вещи представляет опасность. Если кто-то уже сконцентрирован на цели, остальным лучше не вмешиваться, в какой бы ситуации они не находились. Шун и Сатору уставились на мнимого миноширо. Обычно это означало, что они используют Силу, но с другой стороны они все еще были прикованы к тому же месту. Мне казалось, будто это длилось вечность, хотя на самом деле прошло всего несколько секунд. Мнимый миноширо неторопливо прошагал в высокую траву и скрылся под главным зданием храма.

Они до сих пор не двигались, и я не знала, что делать. Я даже не понимала, из-за чего они оцепенели. Я хотела встряхнуть их, но мною овладел безотчетный страх, что если я дотронусь до них, они упадут замертво. Первый, кто освободился из этого транса, был, как ни странно, Мамору.

– ...я голоден, – сказал он слабым голосом, оглядываясь вокруг.

– Что именно только что произошло?

Мария, Сатору и Шун, – все пришли в себя и упали на землю. У Сатору был болезненный вид, а Шун потирал глаза.

– Мы умерли?

Забавно, но именно вопрос Марии поразил нас настолько, что мы пришли в себя.

– Та история, скорее всего, была враньем. Не бойтесь, – простонал Сатору.

Его «скорее всего» звучало так, будто он делал вид, что это не он ее выдумал.

– Как так вышло, что я не мог даже пальцем пошевелить?

– И я. Но почему? Сатору? – Мария с трудом подняла руки, обнимая себя.

– Фиг знает. Как только я увидел огоньки, у меня в голове все затуманилось, и я не мог сосредоточиться, как бы сильно ни пытался.

– А! – я ахнула. – Это было как в тот раз, да? Как тогда в Храме чистоты, когда нас просили смотреть на огонь…

– Понятно, – сказал Шун, поднимаясь. – Тогда в этом есть смысл. Нас загипнотизировали.

– Что это значит?

– Это древняя техника контроля сознания. Через внушение человека можно усыпить, заставить говорить правду или делать то, что ты прикажешь.

Я не могла представить, откуда Шун все это узнал.

– Но с Саки все было хорошо. Она кричала нам, чтобы мы ловили эту штуку, и все такое. Может, она настолько пустоголовая, что у нее иммунитет?

– Нет, – огрызнулась я. – Это потому, что на мне были очки…

Самый несообразительный среди нас был, безусловно, Мамору, но я осеклась, прежде чем успела произнести это вслух.

– В гипнозе используются мелькающие красные и голубые огоньки. Очки с красными линзами, видимо, нейтрализовали эффект. Дай мне взглянуть.

Я продолжала удивляться, откуда, ради всего святого, он узнал об этом. Он надел мои очки и уставился в небо.

– Но если Саки единственная, кто может использовать Силу, его будет сложновато поймать. Кажется, он любит прятаться в узких расщелинах.

– Похоже на то. Эй, а нам не пора уже возвращаться? – сказала Мария непривычно нервозно.

– Почему бы нам не вернуться к каноэ и не пообедать?

Я не могла понять, был ли Мамору напуган, как и всегда, или же просто голоден. Внезапно, мне в голову пришла идея.

– Мы сможем его поймать.

Ребята с тревогой посмотрели на меня, но как только я посвятила их в свой план, на место сомнениям пришли надежда и энтузиазм. Не буду отрицать: мне это понравилось.

Тогда мы еще не знали о последствиях поимки мнимого миноширо.

– Отлично! Я поймал большущего, – сказал Сатору, немного оправившись от произошедшего.

– А они выглядят довольно аппетитно. – После того, как мы поели, голос Мамору стал бодрее.

– Ты, наверное, единственный на всем белом свете, кто считает, что они выглядят съедобными. – Шун казался слегка напуганным.

Я чувствовала себя также. В двух метрах от земли перед нами парили три тигровых краба. Вопреки нашим ожиданиям они послушно висели там, раздувая пузыри. Все трое были пятнистыми, зелено-коричневыми, а самый большой краб щеголял пятном, похожим на генеалогическое древо. У среднего были тонкие полосы на панцире, похожие на корни растения, а самый маленький был покрыт зелеными пятнами, похожими на лишайник. Сатору перевернул Силой большого краба, чтобы взглянуть, что у него под панцирем. Краб внезапно встрепенулся, когда увидел своего сородича среднего размера. Он будто проплыл в воздухе и угрожающе щелкнул клешней.

– Да что с ним не так? – усмехнувшись, спросил Сатору.

Он делал вид, будто и не собирался только что бежать в страхе куда глаза глядят.

Мы привязали крабов пятилисточковым плющом. Было сложно сделать это так, чтобы они могли и свободно двигаться, и находиться под нашим контролем. Мария попыталась обвить плющом выступы на их панцирях, чтобы сделать поводья, но крабы оказались умнее, чем мы ожидали: они продолжали вращаться, чтобы ослабить путы и отрезали их клешнями. Наконец, нам пришлось продеть лозу в бамбуковые шесты, чтобы крабы перестали их рвать.

Хотя мы приложили гораздо больше усилий, чем задумывали изначально, я осталась довольна результатом. Я смотрела на трех крабов, привязанных поводьями, и вспомнила о древнем методе ловли рыбы бакланами. Мы отправились на поиски мнимого миноширо, внимательно следя за крабами, чтобы убедиться, что они не подходят друг к другу слишком близко.

Мы думали, что крабам не понравится быть схваченными и ведомыми на поводке, но ошибались. Может, они и были недовольны, но сказать было сложно – все, что они делали, это ели. Все живое, до чего они доставали, ловилось и поглощалось. Сначала мы волновались, что если они наедятся досыта, то перестанут искать другую еду. Но вместо этого они продолжали идти вперед, расчленяя своих жертв острыми клешнями. Вид змей и жаб, корчащихся от боли, казалось, отталкивал их, и они шли дальше. Если бы из этой идеи ничего не вышло, все бы меня возненавидели. Но спустя примерно час, краб Марии сорвал куш.

– Похоже, он опять кого-то поймал, – Мария заглянула под храм и поморщилась. – На этот раз кого-то крупного…

Мы все поежились, когда услышали это. Никто не хотел видеть, как тигровый краб пожирает большое млекопитающее.

– Вытаскивай его, давай посмотрим, – сказал Сатору, отворачиваясь.

– Помоги мне.

– Ты и сама можешь. Потяни Силой за веревки.

– Но я боюсь. – Мария умоляюще посмотрела на него.

Должна признать, что проигнорировала просьбу моей лучшей подруги и притворилась, будто занята собственным крабом. Меня до сих пор подташнивало от того, как краб Сатору недавно вспорол живот своей жертве.

– Давай я, – внезапно вызвался Мамору.

Они стали вытягивать краба, а мы начали пятиться, ожидая увидеть что-то отвратительное.

– Смотрите, у них получилось, – сказал Шун.

Услышав это, мы все посмотрели на краба.

– Это мнимый миноширо! – закричала Мария.

Я надела солнечные очки как раз вовремя. Тигровый краб вылез из-под храма, крепко сжимая жертву в клешнях. Мы не сомневались, что это был тот же самый миноширо, который сбежал от нас ранее. Хотя тигровый краб вцепился в него столь яростно, что, казалось, вот-вот распополамит его, он со всей силы пытался освободиться и сбежать. Когда он нас увидел, щупальца на его спине встали дыбом, и кончики начали светиться.

– Шун! Сатору! Скорее ловите его! – закричала я.

А затем я поняла, что оказалась в такой же ситуации, в которую попала до того. Все, кроме меня, стояли неподвижно, будто окаменели. Они все пали жертвой гипноза мнимого миноширо. Придется сделать это самой. По крайней мере, в этот раз у меня есть мощный союзник. Упрямый, целеустремленный, с примитивным неуязвимым к гипнозу мозгом, не отпускающий свою добычу – кровожадный, раздувающий пузыри тигровый краб. Кроме того, на мне были очки, и я помнила, что смотреть на сияющие узоры опасно, так что прищурила глаза. Благодаря этому, я оставалась в полном сознании и начала, одно за другим, скручивать и вытягивать светящиеся щупальца.

– Пожалуйста, прекратите деструктивную деятельность, – раздался отдающийся эхом женский голос, который шел из ниоткуда.

– Кто здесь? Кто ты? – напугалась я.

– Вы разрушаете собственность общественной библиотеки. Пожалуйста, немедленно прекратите деструктивную деятельность.

Голос исходил от мнимого миноширо.

– Потому что ты нас гипнотизируешь!

– Применение защитного светового гипноза терминалами санкционировано постановлением 488722, пункт 5. Пожалуйста, немедленно прекратите деструктивную деятельность.

– Это ты прекрати нас гипнотизировать, тогда я прекращу вырывать эти светящиеся штуки.

– Повторяю предупреждение. Пожалуйста, немедленно прекратите деструктивную деятельность.

– Я тебя тоже предупреждаю. Если ты не прекратишь, я тоже продолжу. Я вырву их все!

Неожиданно, мнимый миноширо прекратил сверкать. Похоже, эта простая угроза на него подействовала.

– Ребята, с вами все хорошо?

Они все еще выглядели так, будто оцепенели.

– Отключай гипноз, сейчас же! Я сейчас опять начну их выдергивать, – предостерегла я.

Мнимый миноширо тут же ответил:

– Эффект от светового гипноза спадает постепенно. Согласно докладу Национального института психиатрии № 49463165 побочных действий гипноза не обнаружено.

– Отключи его. Сейчас. Иначе…

Я не закончила. Мнимый миноширо внезапно издал пронзительный крик, и я присела, прикрывая уши руками. Ребята зашевелились, будто пробуждаясь ото сна. Я медленно повернулась к мнимому миноширо, разрываясь от вопросов, которые хотела задать.

– Кто ты? Что ты?

– Я филиал Национальной парламентской библиотеки в городе Цукуба.

– Библиотека?

– Если вы запрашиваете мою модель и версию, я автоматический архив марки Panasonic серии «Автономная эволюция», версии SE-778H Lambda.

Я не поняла, что это значило, но что бы это ни был за монстр, имя было абсурдным. Будто кто-то подошел к тебе на улице и сказал: «Привет! Меня зовут Национальная библиотека» или «Я школа».

– То есть ты имеешь в виду, что ты настоящая библиотека? – настороженно спросила я.

– Да.

Я взглянула на мнимого миноширо. Теперь, когда он перестал извиваться и светиться, он действительно выглядел так, словно был создан руками человека.

– А где тогда книги?

– Все бумажные печатные интерфейсы либо разложились, либо были утеряны в результате войн и иной деструктивной деятельности. Ни одного упоминания о существовании не подтверждено.

– Я не очень поняла, но суть в том, что книг больше нет? Получается, ты пустая библиотека?

– Вся информация заархивирована в 890 петабайтах голографической памяти.

Я понятия не имела, о чем он говорит.

– …если ты пытаешься запутать нас мудреными словами, может быть, мне все-таки стоит вырвать все те штуки.

Я не очень любила запугивания, но выбора у меня не было.

– Содержимое книг хранится внутри меня и доступно в любое время, – немедленно ответил он.

Стало понятнее, но я так и не поняла, как он работает.

– А че за книги? – по-простому спросил Сатору.

– Все 38 242 506 томов, опубликованных в Японии с 2129 года нашей эры, и 671 630 упоминаемых томов на английском и других языках.

Мы обменялись взглядами. В самой большой библиотеке Камису 66 во Вратах Очищения было меньше трех тысяч доступных для чтения книг. Если добавить к ним те, что лежат в подземном хранилище, возможно, наберется десять тысяч. Чтобы в таком маленьком теле, как у мнимого миноширо, помещалось в четыре тысячи раз больше книг, – такую ложь даже Сатору не посмел бы озвучить.

– «Доступная в любое время» означает, что ты можешь прочитать их когда угодно?

– Верно.

– Значит, если я задам тебе вопрос, ты сможешь найти в себе подходящую книгу? – с сомнением спросила я.

– Да. Среднее время запроса – шестьдесят наносекунд, – похвастался мнимый миноширо, или лучше сказать, филиал Национальной парламентской библиотеки города Цукуба.

Я не знала, сколько длятся шестьдесят наносекунд, но предположила, что это примерно шестьдесят секунд.

– Т-тогда… я хочу спросить!..

Возможность получить ответы на все, о чем я хотела узнать, взволновала меня. Я уже придумала сотню вопросов, но когда собиралась задать первый, Сатору прервал меня самым бесполезным в мире вопросом.

– Почему здесь столько жаб?

– Почему ты так выглядишь, если ты и правда библиотека? – спросила Мария.

Шун будто тоже хотел что-то спросить, но еще не оправился от гипноза, чтобы составить связное предложение.

– Я… я хочу спросить, – я, наконец, решилась задать вопрос, который волновал меня больше всего. – Злые духи правда существуют? И демоны кармы?

Мы ждали, затаив дыхание. Шестьдесят секунд минуло, за ними две минуты, три, но мнимый миноширо оставался безмолвен.

– Эй, почему ты не отвечаешь? – Сатору больше не мог ждать.

– Чтобы получить доступ к запрашиваемой информации, необходима регистрация пользователя, – сказал он, ни капли не стыдясь того, что заставил нас так долго ждать.

– Господи, а сразу сказать было не судьба? – упрекнул ее Сатору.

– Как это сделать?

– Чтобы зарегистрироваться, вы должны быть старше восемнадцати лет и предоставить удостоверение личности, адреса и возраста одним из следующих документов: водительские права, страховая карточка (с адресом), паспорт (копия с полной датой рождения и действующим адресом), идентификатор студента (с адресом и датой рождения), свидетельство о проживании (выданное в течение прошедших трех месяцев) или любой другой официальный документ. Все документы должны быть действительными.

– Восемнадцать? Но нам же…

– Следующие формы подтверждающих документов не принимаются: удостоверение сотрудника, студенческий билет (без даты рождения и адреса), проездные билеты, визитные карточки…

Мнимый миноширо, видимо, имел в виду какие-то документы, которые использовались ранее. Мы немного изучали те странные века, когда клочки бумаги были важнее людей, поэтому примерно понимали, что он имеет в виду.

– Что делать, если у нас ничего этого нет? – спросила я.

– Если пользователь не завершил регистрацию, выполнение запроса невозможно, – бесстрастно ответил миноширо.

– Что ж, похоже, ничего не попишешь. Я просто разорву тебя на кусочки и доберусь до книг внутри.

– Деструктивная деятельность является уголовным преступлением, преследуемым по закону.

– С чего же нам начать? Может, вырвем те щупальца, а потом укоротим на половину? – обратилась я к Сатору, показывая жестом, будто что-то разрываю.

Сатору понял мой план и на его лице появился хитрый прищур.

– Хм, посмотри, какая эластичная кожа. Надо начать с нее.

– …требования к документам отменены. Начинаю процесс регистрации! – громко сказал он тем же спокойным голосом. – Пожалуйста, четко произнесите свои имена.

Каждый из нас подошел к мнимому миноширо по очереди и произнес свои имена.

– Аутентификация по отпечатку зрачка, голосовому рисунку и МРТ головы пройдена. Регистрация пользователя завершена. Аонума Шун, Акидзуки Мария, Асахина Сатору, Ито Мамору, Ватанабэ Саки, служба запросов доступна в течение трех лет с сегодняшнего дня.

– Отлично, так почему тут так много жаб…

Шун закрыл рот Сатору правой рукой.

– Мы можем задать тонну вопросов, но прежде я хочу услышать ответ на вопрос Саки… Злые духи действительно существуют? И демоны кармы?

В этот раз на ответ мнимому миноширо потребовалось меньше секунды.

– Выражение «злой дух» найдено в базе данных 671 441 раз. Информацию можно поделить на две группы. ① Сообщения о существах, которых видели в далеком прошлом, обычно также назывались демонами, приведениями, гулями и другими похожими именами. Не существовали в реальности. ② Выражение, впервые использованное в последний период развития древней цивилизации для описания тех, кто страдает синдромом Рамана-Клогиуса, также известного как синдром «лисы в курятнике». Его существование в настоящем не подтверждено, однако вероятность появления в будущем высока.

Мы переглянулись. Мы не поняли всего, что он сказал, но почувствовали, что это нечто, о чем нам никогда бы не рассказали, и нечто, о чем нам не следовало знать.

– «Демоны кармы» также были обнаружены перед падением древней империи. Этим общим термином описывали тяжелые случаи синдрома Хасимото-Аппельбаума. Наряду со злыми духами, их существование в настоящем не подтверждено, но высок риск повторного появления.

– Это же… – запнулся Шун.

Я увидела, как побледнело его лицо, и до боли ясно поняла, о чем он подумал. Мы больше не должны задавать вопросов. Предупреждение шло из нашего подсознания. Но желание открыть ящик Пандоры, даже когда ты отлично знаешь, что его не стоит открывать, с незапамятных времен является частью человеческой натуры.