Часть вторая (14:00 — 16:30)
01
Сео Сидзунэ показалось, что ее кто-то позвал, и она открыла глаза.
Время только-только перевалило за семь вечера.
Поднявшись с обитой высококачественной кожей софы, она протяжно зевает.
— Ох, как же я заснула… Одной в кинотеатре страшно хочется спать…
Домашний кинотеатр размером с класс.
Его единственного пользователя, Сео Сидзунэ, от скуки сморило, и проектор безучастно крутил фильм в одиночестве, показывая ужасные картины и события.
Сплэттер о гибели школьниц в лесу в окружении зомби.
Сео Сидзунэ смотрит за развитием событий краем глаза. Отворачивается, когда перебирают с кровью-кишками-расчлененкой.
Громыхает фоновая музыка.
Громкость — хоть уши затыкай, но возникает очень тихое чувство.
Наверное, потому, что звук неестественный. Когда одна в театре, пустой зал сыграет со звуком злую шутку.
Сео Сидзунэ лениво посматривает трагедию, которую не хочется смотреть.
— Э-эх. А ведь договаривались ночью все вместе смотреть кино…
Этот уговор сдержать не получилось. Похоже, собравшихся в особняке школьниц мало беспокоит данное обещание.
«Что ж, наверно, все были уставшие», — думаю позитивно.
Пора ужинать. Надо сходить на кухню приготовить еду. Но сейчас не получается на это настроиться, и я смотрю неинтересный ужастик.
Звук вращения бобины.
Звук кондиционера.
Луч света проектора поперек темной комнаты.
Вопли героинь в долби-саунде.
…И не из динамиков, а из окна слышны чьи-то вопли.
— О-ох… Так и знала ведь.
Встаю, вздыхая, с мягкого кресла.
«Если они не соберутся в зале, кого-нибудь точно убьют».
Для них старалась, предвещала, а они совсем плохие. Недовольно надув губу, Сео Сидзунэ оставила медиазал позади.
Потому что опять по этой колее. В этом будущем. К этому исходу.
Мы и на этот раз перестали держать глазами цель и пошли фатально не туда.
02
На выходе из медиазала стал слышен шум дождя, обволакивающий особняк.
Время — семь вечера. В окна верхнего света перестало пробиваться солнце, и большую часть коридора пожрал холодный мрак. Спасибо нехватке электрофонарей.
Коридор поровну перемежает искусственный свет и ночную темноту.
Двуцветие создает пятнистый узор, похожий на траурную занавеску.
Угол коридора как-то особенно черен, будто в этом месте располагается вход в пещеру.
Я выхожу из медиазала направо, двигаюсь вдоль северного обходного коридора и выхожу в общий зал, откуда можно спуститься на первый этаж. По привычке запоминаю неинтересные детали. Вроде той, что освещена лишь третья комната по дороге к вестибюлю.
Это — гостиный дом женской академии Рейен: Нацуми-кан, что пишется как «лето» и «змей».
Шикарный особняк восточного типа, выстроенный на территории в три сотни цубо, который, под стать хитрому Змею из названия, спланирован престранно.
Нацуми-кан разделен на первый этаж, где находятся комнаты для гостей, и второй, где собраны развлечения.
На первом этаже всего девять гостевых комнат, но проходы между ними чересчур оторваны от здравого смысла. Представьте себе грань кубика Рубика. Плоская квадратная грань, разбитая на 9 одинаковых квадратов. Три по вертикали, три по горизонтали.
Но это не все, иначе была бы просто редкая планировка.
Странно планировать так, чтобы комната была связана с комнатой, а двери все шли как бы водоворотом с комнатой №0 в центре, где вход в особняк. Сверху это похоже на свернувшуюся змею.
Скажем, направляющийся в комнату №1 человек зайдет из лобби в №6 и будет вынужден пересечь комнаты тех, кто живет в №5, №4, №3 и №2. Причем комнаты запираются только изнутри, поэтому при каждом проходе нужно, чтобы хозяева тебе открыли. Даже в свою комнату спокойно не вернуться. На всякий пожарный случай был сделан мастер-ключ, но, говорят, во время реставрации хозяин его собственноручно выбросил в плавильную печь.
Целенаправленная строительная недоработка.
Пространство, предпочитающее оригинальную жизнь комфортной.
Вроде бы была широко известная в узких кругах выпускниц Рейен архитектор-маньячка, которой дали заказ «сделать что-нибудь загадочное, где может случиться таинственное убийство», и та расстаралась. Что заказчик, что мастер — два сапога пара.
В этом году гостиному дому исполнилось семь лет.
Вот, если дом насчитает восемь гостей, змеиное проклятие всех изведет;
вот, здесь заперт тайный ребенок семьи Одзи;
вот, в подвале запечатан злой бог, который разрушит мир.
Недостатка в страшилках не было.
На первом этаже собрались текущие жильцы.
Разумеется, это вновь прибывшая Сео Сидзунэ, а также ее ровесницы Кокуто Азака, Асагами Фуджино, Миядзуки Лилит, Реги Шики.
Там же старшеклассница и ранее глава студсовета Одзи Мисая.
Шесть девушек, не говоря ни слова, смотрели друг на дружку и выжидали.
При виде этого вмиг подступило головокружение, словно от мигрени.
Сео Сидзунэ снова волей-неволей увидела наихудшее будущее — как через десять часов, в пять часов на рассвете, придет ее собственная смерть.
— Я только что слышала вопль, что-то случилось, Шики-тян? — как ни в чем не бывало заговариваю с Реги Шики.
— Да, неприятное происшествие. Мы как раз ждали тебя, Сидзунэ-сан. Такое дело: кого-то из гостей убили.
Реги-сан так элегантно улыбнулась, что почти послышался хрустальный звон.
После одного летнего события Сео Сидзунэ и Реги Шики стали подругами по переписке.
Причиной появления Сео Сидзунэ в Нацуми-кан тоже стало душевное приглашение от Реги Шики. Вообще-то этим гостевым особняком запрещено пользоваться студенткам.
— Э-э… Серьезно убили?
— Серьезно. В наши дни об убийствах уже не шутят.
Пожалуй, да, мода на таких шутки кончилась… но Реги-сан даже в такое время не перестает искриться изящными бабочками улыбок.
— Ну что, все в сборе? Тогда еще раз вернемся на место событий. Возможно, кому-то здесь такое не по нутру, но это нужно для порядка. Чтобы не было потом пустых разговоров, если кто-нибудь будет недоволен.
Это Кокуто Азака не допускающими возражений словами возвращает ситуацию в колею. Наша первая на кампусе гениальная девочка, богоданный лидер.
— А она действительно мертва? Не окажется ли, что ошиблись с выводами? — нерешительно спрашивает Асагами Фуджино-сан. Вид ее напоминает японскую куколку. От рождения слабая, она не может ходить без трости. Год назад в несчастном случае повредив глаза, она, тем не менее, не то чтобы совсем не видит.
— Пожалуйста. Пожалуйста, Асагами-сан! О, эти убийства в про́клятых особняках, словно в стилизации музыкальной группы! Еще один плюс к моим способностям как главной героини! Что ж, давайте аккуратно разберем и этот элементарный случай!
Напевает и крутится на месте всеобщая любимица Одзи-семпай. Она никогда не могла вписываться в атмосферу, поэтому все уже привыкли к этим выплескам.
— Ага. Оптимизм Одзи-семпай в такие моменты успокаивает. Бесит, конечно, но легкость лучше мрачности.
Это Миядзуки Лилит-сан бормочет под нос. Выглядит она на фоне Реги-сан и Кокуто-сан невзрачно, но в ее взгляде прячется стальная воля. Представьте себе такого тихоню, который, когда загоняют в угол, выхватывает из сапога кольт и стреляет не целясь.
Шесть человек, собравшихся в вестибюле.
Азака-сан сказала: «Все в сборе». Это значит, что седьмая, которой здесь нет, Конно Фумио из второго номера, и есть несчастная жертва.
03
Из вестибюля входим в комнату №6, Асагами-сан. Отсюда — №5, №4, №3, идем по номерам, как по коридору, и вот пришли в желаемое место, комнату №2.
Как только вошли, сразу отвели глаза от трагедии.
Вся комната была черной.
Или, если точнее, обгоревшей.
Напоминает белый холст, закрашенный древесным углем… Кстати, это, вроде бы, уже не первый пожар в академии.
— Она вся обгорела, и по лицу не поймешь, но можно прикинуть по размеру тела. Рост Конно-сан — . Совпадает, — глядя на что-то вроде останков, говорит нам Кокуто Азака.
В середине сгоревшей комнаты лежит то, что осталось от Конно Фумио.
Ее тело полностью испарилось; в том месте, где, как мы думаем, она упала, — серовато-черный сгусток. Будто скопившаяся на полу сажа, как кто-то прошептал. Хорошая баскетболистка Конно-сан — первая-вторая по росту среди учениц. Среди нас таких высоких нет, поэтому это, скорее всего, именно она.
Мы без слов осмотрели обстановку в комнате.
Даже тихони Асагами-сан и Миядзуки-сан[✱]В оригинале опечатка: 宮川, «Миякава». увлеклись детективной работой. Понятно, что они не упустят в этой комнате улик, что выведут на след преступного пиромана.
— Причина смерти неясна, но по виду этого пепелища сам пожар имел место в районе четырех-шести часов вечера, — ровно говорит Реги-сан.
— О! Значит, мы не уверены, что смерть наступила от огня? — спрашивает Одзи-семпай, этак осторожно изучая останки несчастной жертвы. Ее недавняя ветреность, конечно, просела.
— Вполне вероятно, что она умерла до возгорания. Она могла упасть после удара холодным оружием или отравиться чем-нибудь, после чего сгореть.
— Да, Шики-тян права. Давайте не будем решать заранее. Мы не детективы и можем только предполагать варианты.
Конечно, я знала будущее и без всех предположений, но не стала говорить об этом.
В этой ситуации слова вроде «я вижу будущее» только навлекли бы подозрения. Сейчас о том, что Сео Сидзунэ знает будущее, в курсе одна лишь любимая сестра по вкусам Одзи Мисая.
— Верно, мы не можем определить способ убийства. В такой черноте даже вскрытие даст не больше, чем препарация лягушки… Впрочем, у нас есть первый подозреваемый. Правда, Кокуто-сан?
Асагами Фуджино хихикнула и с улыбкой взглянула на Кокуто Азаку.
Даже у меня, просто стоявшей рядом, пробежали по спине мурашки от этой чарующей улыбки.
— Это в каком смысле? Я — убийца, Асагами-сан?
— Просто излагаю понятную любому ситуацию… В этом особняке можно свободно попасть только в следующий либо предыдущий номера. На место преступления — №2 — могли попасть либо Миядзуки-сан из №3, либо Кокуто-сан из №1, верно?
Действительно, это — непреложное свидетельство… или очевидная дедукция. Мотива и способа убийства мы не можем определить, но по «тем, кто мог сюда попасть» можно кое-что понять. Безумное устройство особняка оставляет нам лишь двоих подозреваемых.
— Ха, не глупи, Асагами-сан, — отвечает Миядзуки. — Давай конкретнее. Во вторую комнату могут попасть либо я, которую Фумио должна была еще впустить, либо Кокуто-сан, которая могла в любой момент, не спросив Фумио, открыть дверь и тихо войти, — так и скажи.
— Да. Об этом я не подумала. Хорошее внимание к деталям, Миядзуки-сан.
— М-м… Ну да, это так, но постойте. Неужели никто, кроме них, не мог оказаться в комнате №2?
— К сожалению, Кокуто-сан, протест отклоняется. Я была в №4 и могу сказать точно: с четырех вечера до сего момента через мою комнату никто не проходил. Я была голодная, как волк, и все ходила кругами, поэтому никто не мог прокрасться мимо.
— Значит, с семи вечера к Одзи-семпай пришли Миядзуки-сан и Кокуто-сан, так? Появились из №3, крича, что Конно-сан мертва?
— Да. Обе с бледными лицами говорили, что творится бог весть что, что надо быстро всем собраться. Поэтому пришлось дойти до вестибюля, позвать Асагами-сан и Реги-сан.
— Минутку, Одзи-семпай. Почему меня не позвали?
Вот-вот. Я случайно услышала крики в тот момент, когда прервалась музыка… видимо, крики обнаружившей тело Миядзуки-сан. А могла бы до сих пор сидеть смотреть на зомби.
— Нет, ну… Это, как бы…
— Чего? Одзи-семпай подозрительнее нас обеих? Вообще, зачем было так беспокойно кружить по комнате? Какой там волк, больше похоже на хомяка в колесе.
— Уф, м-м… Я все раздумывала, идти смотреть кино с Сидзунэ или нет. Она же приглашает, как я откажусь? Но фильмы ужасов — не по мне… в образовательном смысле…
— А-а, испугалась. Одзи-семпай трусишка, только на словах Лев Толстой.
— Ага, она очень не хотела сюда приезжать, кстати.
— Ну и хорошо, Одзи-семпай так хитро строит милую девочку, всем младшим нравится. Хотя иногда просто бесит.
— Да уж, мастер.
— Хи-хи, мастер!
— Вы издеваетесь надо мной?!
Ой. Нашли время подтрунивать.
Надо сообщить в полицию… вот только как? Здесь нет телефона. Единственная связь с реальным миром — это один телефон в директорской. Причем сейчас мы не выйдем наружу. По некоторым причинам было единогласно решено не покидать помещение.
— Нам бы только ночь продержаться, а наутро пойдем искать спасения наружу, как считаете?
— Да уж. Поддерживаю. Только что делать с поиском преступника? Подозрительных накажем, и все?
— Накажем — это свяжем веревкой и под замок?
— Стоп, это уж точно будет убийство! Сейчас связывать и бросать — это как отправлять ягненка на заклание! Хотите меня сделать второй жертвой?!
Может, из-за любви к детективам, но Кокуто-сан высказывает здравую мысль.
— Но это лучший способ свернуть данную ситуацию, согласись. Если тебя связать, мы будем спать спокойней, — Асагами-сан безжалостна.
И тут Миядзуки-сан поднимает руки и говорит:
— Знаете что. Давайте вот как. Мы с Кокуто-сан спим с этой стороны. В смысле, со стороны первого и третьего номера. В №4 у Одзи-семпай вы приставляете какой-нибудь шкаф и до утра нас закрываете. Мы с Кокуто-сан… ну да, я буду в первом номере. Кокуто-сан заночует в третьем. Так главный подозреваемый не сможет выйти из третьего номера. Я утром открою первую комнату и буду в третьей. Годится? Будет совсем уж запертая комната. Сео-сан и остальные будут спать спокойно, и я не буду волноваться.
Понятно, да, это хороший план. Особняк устроен так, что комнаты можно открывать только с внутренней стороны, здесь мы это используем и временно делаем третий номер одиночной камерой… Вот только все так запутано, что хочется взять нормальный план и посмотреть.
— Кокуто-сан это устраивает?
— Раз Миядзуки-сан предложила, мне остается только согласиться. Обе подозреваемые. Ладно, я заночую в третьем номере. Только утром откройте дверь.
Кокуто-сан мрачно смиряется.
И вот мы разделяемся.
Миядзуки-сан переезжает в первый номер, Кокуто-сан остается в третьем.
В четвертом номере баррикадируем дверь шкафом, полками и прочим, а потом идем дальше общаться на второй этаж в общий зал.
04
Настало восемь вечера.
Мы пьем заваренный Шики-сан зеленый чай в зале на втором этаже.
Вестибюль на первом этаже сквозной, и общий зал вынесен над ним такой внутренней террасой. От яркого освещения вестибюля в зале светло, что несколько развеивает гнетущие ощущения.
— Подумать только, настоящее дело об убийстве. Даже для меня это необычно, — хихикает с изящной улыбкой Реги-сан и подносит горячий чай ко рту. Ее все происходящее ничуть не трогает.
— Шики-тян, тебе не страшно? Ты не нервничаешь? Это преступление из невероятных же. Конно-сан убита в закрытой комнате, а главное — непонятно, как!
— А. Мне тоже страшно. Но я не сижу на иголках. Конно-сан убили, но пусть даже… скажем… потом убьют Кокуто-сан, убьют Одзи-сан — ко мне это не имеет отношения. Ну не могу я всерьез думать о вещах, которые мне не интересны. Единственное, что я, вот сейчас покопавшись в себе, захотела понять, — это способ убийства. В номере есть и туалет, и кухня, но как при этом сгорел зал? Как потом погасили огонь? Люди ведь такого не могут.
— А? Я думала, Кокуто-сан, как минимум, может дышать огнем… Ведь это она преступница?
Асагами-сан не трогает чай, пьет заготовленный ранее напиток. Кажется, смесь хлорофиллового сока с яблочным. Здоровый образ жизни.
— Не может. Обычный человек не может выдыхать огонь или поджигать с кулака.
Реги-сан сидит красиво, спина прямая, и отрицает тоже прямо. Слова самой здравомыслящей девушки в Рейене Асагами-сан с улыбкой пропускает мимо ушей: «Может, и так».
Одзи Мисая пристально наблюдает за беседующими. Ее взгляд направлен не на Реги Шики, а на Асагами Фуджино.
— Одзи-семпай, в чем дело? Вы же всех собрали на чай, чтобы дружно продолжить думать.
— Д-да. Так и есть, Сео-сан. Ради беседы я всех и собрала. Позвольте прямой вопрос: кто из них двоих, по вашим ощущениям, преступница?
— Очевидно, Кокуто-сан.
— Увы, Кокуто-сан.
Реги Шики и Асагами-сан отвечают сразу. Все трое не ладят, но в каком-то смысле их связывает изрядное доверие.
— Вот как… А Сео-сан что почувствовала?
— А?..
Фактически, Сео Сидзунэ не может уверенно назвать человека преступником. Будущее перед ней как на ладони, но это в основном образы из отрезка «когда все закончилось». Она не видела сцены, где Кокуто Азака, а может, Миядзуки Лилит убивают Конно Фумио.
— Я не знаю. …Может быть, это совсем не они…
— Осторожнее, Сидзунэ-сан. Уж не хочешь ли ты сказать, что настоящий убийца среди нас? Я врагов не щажу, если меня принудить.
— Да. Хоть ты и милая маленькая зверушка, но тебя будем есть с головы.
— Д-да я не это имела в виду!..
— Восьмой человек. Да, Сео-сан?
— Одзи-семпай!.. Да, именно. Это не обычное детективное дело, но есть аморфный подозреваемый Икс!
— Мне лично кажется, что кому-то удобней так думать… Но есть ли этому основания, Одзи-семпай?
— Есть. Вы ведь знаете легенду Нацуми-кан про… болезнь бессмертия?
Мы так крутим головами, аж воздух свистит.
Я знаю несколько баек про Нацуми-кан, но такого там точно не было.
— Я слышала мельком в семейном доме Одзи, что в этом особняке изначально был санаторий. Какая-то девочка подхватила новый вирус… болезнь бессмертия, и один богач пожалел ее, удочерил и спрятал в этом особняке.
— Бессмертие… как болезнь? Но это же хорошо. Ничего не кончается, вечная молодость, популярность, все всегда с тобой!
— Как знать. Какова бы ни была причина бессмертия, если правда стать «бессмертной, что с тобой ни делай», — это, скорее, ужас, как мне кажется… А-а, вот почему змея. Змея сбрасывает кожу и снова как новенькая, она символ бесконечности. Но финал-то грустный. Богач приютил ее из сочувствия, потом понял, что встретил «вечного» человека, от ужаса обмер и отчаянно кинулся запирать демона…
Реги-сан говорит словно поет, но в ее голосе самую чуточку слышится жар. Ей не интересно искать виноватых, просто она явно любит такие страшилки.
— Но ведь этот особняк опустел, и за ним теперь следит академия. Трудно представить, что тут такое живет.
— Конечно. Владелец Нацуми-кан уже в лучшем мире. Правда вот… записей о том, что его приемная дочь покинула это здание, не нашлось.
— Тогда она, эта больная бессмертием девушка, все еще тут?..
— Если легенды не врут. К тому же, можно спросить у Миядзуки-сан и узнать, поэтому давайте отложим тему. Первый владелец Нацуми-кан — некто Конно Дзюзо. Конно Фумио — его единственная дочь.
Стоп. Мотив убийства Конно-сан всплыл с невероятного угла!
— Я даже проснулась. Теперь мне интересно. Ну что, Одзи-семпай, не будем церемониться. Расскажите нам. Как зовут эту больную девушку? Вы, конечно же, знаете.
Наша принцесса кивнула, по ее лицу было видно, что ей не хочется продолжать.
Она тяжело вздохнула, и:
— Исидзуэ Каната. Маньячка-убийца, семь лет назад оставила гору трупов. Ей подписали смертный приговор, и она его перенесла… Почему она была здесь — и говорить нечего. Ее не смогли убить никакими доступными способами, и Конно Дзюзо под огромный выкуп извлек ее из рук закона.
05
Мы и не заметили, как часы пробили десять.
Непредсказуемое развитие событий заставило нас задержать дыхание.
Точнее, от битого часа постоянных разговоров у нас в горле пересохло.
— Ох. Ладно, давайте теперь я заварю чай.
Асагами-сан поднялась и исчезла на кухне в глубине второго этажа.
После нашей беседы отвага Фуджино-сан, которая может запросто гулять одна, кажется странной.
— Шики-тян, не надо ли ее проводить?
— Да ладно, такая терминаторша. Давайте продолжим, Одзи-семпай. Почему Миядзуки-сан должна знать обстоятельства семьи Конно-сан?
Реги-сан подалась вперед в ожидании ответа. Словно в ней что-то включилось.
— Миядзуки-сан и Конно-сан жили в одной комнате. Они… скажем так, крайне близки. При таких отношениях разделяют любые проблемы на двоих, как Конно-сан мне утром хвалилась.
— Медовый месяц, что ли? — с искренне скучающим видом пошутила Реги-сан.
— Но тогда Миядзуки-сан не видела бессмертную девушку лично. Пожалуй, одна Конно-сан за мгновение до смерти точно могла знала, есть ли она на самом деле или нет. А значит, остается…
— …Номер, куда никто не заходил. Куда никто не может зайти, комната №0. А придется.
В центре Нацуми-кан — вечно закрытая дверь номер ноль.
Когда мы вместе расселялись по номерам, дверь №0 была заперта.
Тогда мы просто подумали, что она совсем закрыта, но сейчас срывались покровы.
Гостевые номера можно запереть только изнутри.
Если оно до сих пор живое, кто запер замок №0, и что происходит внутри?
— Спросим у Миядзуки-сан. Может, она еще не спит. Она же не спит? — Реги-сан вскочила.
— Постой, постой. Подождем Асагами-сан. Ей вряд ли будет приятно обнаружить по возвращении пустую комнату.
— Она же бой-баба, что ей до… Хотя стоп. Почему она вообще здесь ночует?
— Что? — мы дружно недоумеваем.
Асагами Фуджино в Нацуми-кан потому, что… э-э, а правда, почему?
— Вот и я не знаю. Одзи-семпай?
— Понятия не имею. А Реги-сан и Сео-сан? Вы-то почему сюда пришли? Лично я здесь коллекционирую насеко… то есть подытоживаю работу в поле, а вы?
— Я по приглашению Шики-тян, мол, давай на выходных тут поживем.
— Именно так. Мне знакомый сказал, что можно попользоваться, потому что в эти выходные здесь никого. Вот это приглашение.
— О, директорская печать. Действительно, все честно. Остальные?
— Я и не проверяла. Когда пришла, все уже были на местах, и я подумала — здесь сегодня такое собрание.
— Ну, а Асагами-сан… кажется, появилась еще до Одзи-семпай.
— Да, после полудня. Я заблудилась, и Конно-сан проводила меня сюда.
Вернулась Асагами-сан, держа поднос с чашками.
Она поставила его на стол и со своей тихой улыбкой повернулась к нам.
— Чего вы вдруг?
— Да. Заблудилась. Тогда я — последняя гостья… Значит, Асагами-сан. Ты не замечала странностей в поведении Конно-сан? Например, беспокойство от появления непредвиденных гостей.
— Не знаю. Я ее почти не знала и вряд ли что-нибудь заметила бы. А хотя… Она была в хорошем настроении. Кажется, весело заговаривала с Миядзуки-сан. О чем, хм… «Наконец нашлось лекарство, теперь я могу ей помочь», как-то так. На тот момент я пропустила это мимо ушей, но, учитывая наш недавний диалог, эти слова кажутся мне довольно важными.
— Кажутся? Да это же прямой ответ! — восклицаем мы.
— Если эта Исидзуэ-сан правда существует, Миядзуки-сан и Кокуто-сан в опасности! Обе не могут удрать из-за баррикады в комнате №4!
— Я так больше не могу. Скорее идем в номер ноль.
Мы гурьбой сбежали по лестнице в вестибюль.
Второй этаж с первым соединяет только лестница через зал отдыха. Это важно, поэтому я обрисовываю это в деталях.
— Кокуто-сан, вы спите?! — только вбежав в №4, восклицает Одзи-семпай.
Нет ответа. Мы содрогаемся и разбираем баррикаду, открываем третий номер. Не заперто. Кокуто-сан не стала закрываться изнутри.
Прежде всего, бросилась в глаза сидящая посреди комнаты кошка, свернувшаяся калачиком.
А, нет, это человек.
Кокуто Азака сидела на пятках, колени на полу, обе руки впереди, и не дышала.
06
— Это что — легендарная смерть в просительной позе?!
Я не знаю такого вида смерти, Одзи-семпай.
— Причина смерти… Множественные раны в районе живота. В принципе, такое может сделать дробовик с близкого расстояния… — Реги-сан присела и исследует тело Кокуто-сан. С нездоровым увлечением. Освободить труп из этой жалкой коленопреклоненной позиции ей в голову не приходит.
— Как легко наша драчливая Кокуто-сан сдалась, гм… Это уже изрядно поддерживает версию убийцы из комнаты №0.
— А… где Миядзуки-сан?!
Если Кокуто-сан убита, что с Миядзуки-сан в №1?..
— Скорее, в первую комнату!.. Ох, вторая заперта! Миядзуки-сан, ответь! Миядзуки-сан!
Однако на отчаянные возгласы никто не отозвался.
— Ну что ж. Отойди немного, Сидзунэ-сан. Я что-нибудь придумаю.
— Шики-тян, ты что заду… А-а?!
Внезапно в руке Реги-сан оказалась зажата катана.
Она плавным движением извлекла клинок из ножен, и в промежуток между дверью и стеной, в зазор, где виднелся замок, на огромной скорости вымахнуло лезвие…
— О. Все-таки не вышло. Угу, никак.
Кланц! — меч красиво разлетелся, и она смущенно хихикнула, показав язык.
— Эй!
— Ой-ой-ой, в сторону, Одзи-семпай! Попадет в висок, и все!
— Ай!
— Отскочило от ободка?!
— Чпок!
— О-о, осколок попал в спину Кокуто-сан…
Комната №3 в некотором смысле превратилась в поле боя.
К счастью, Одзи-семпай лишилась всего лишь разрубленного ободка и жизнь сохранила, но…
— Шики-тян…
— Я не виновата. Наверняка даже Дзигэн-рю[✱]Древнее японское боевое искусство, основанное на принципе «второго удара не потребуется». Основная техника школы — удержание меча вертикально над правым плечом, приближение к противнику и нанесение рубящего удара от шеи по диагонали. не сработает.
Не в этом проблема, а в том, что ты машешь катаной ни с того, ни с сего.
— Ох… Ну хорошо. В таком случае, давайте-ка я попробую кое-что похитрее.
— «Похитрее»?
Одзи-семпай вытащила из кармана что-то вроде швейцарского ножа, пригнулась перед дверью и просунула в замочную скважину проволоку.
— О-Одзи-семпа-а-ай! Так делают только воры!
— Прошу тишины. Это обязательные для леди новейшие и правильные отмычки. Это здание строилось после войны, открыть будет несложно… О, вот и все.
Игнорируя нас, лишившихся дара речи, Одзи-семпай прошла выгоревшую комнату №2 и потянула за дверь первой.
— Похоже, сделано так же. Подождите, я сейчас открою.
Так Одзи-семпай неожиданно попала в центр внимания.
Мы прикрываем спину нашей старшеклассницы, на которую можно чуточку положиться.
Вдруг из вестибюля донесся бой высоких ходиков — бом-м, бом-м! Наступила полночь. До зари — будущего, где всех нас ждет гибель, — теперь меньше пяти часов. Если мы сейчас выловим и сможем схватить виноватых — спасемся ли сами?..
— Щелк! Да, это было просто… Итак, я открываю дверь. Леди, вы готовы?
Никому не надо объяснять, к чему Одзи-семпай это говорит.
В каком состоянии Миядзуки Лилит?
Одзи-семпай представила это, решилась и теперь просит нас быть сильными духом.
Мы молча кивнули, она сказала: «Отлично», — и открыла дверь №1.
И вот мы заглянули в первую комнату и все как одна, с рукой подле рта, подавили выдавливающееся из легких отвращение.
Комнату украшал один предмет авангардного искусства.
Там стояло человеческое тело с разложенными по спирали вокруг конечностями и потрохами.
Только голова… а скорее, лицо было без единой ранки, как живое — а все, что ниже, изгибалось, как мертвое дерево, вытягивалось: иссохшее, без кровинки, произведение по имени Миядзуки Лилит.
— Миядзуки-сан…
Она была убита. У нас кружились головы от запаха разметавшейся по номеру крови, мы смотрели на дверь номера 0.
— Поскольку в комнате №4 была баррикада, считаем это пространство изолированным. Убийца Кокуто-сан и Миядзуки-сан может скрываться только в номере 0 и больше нигде.
— Согласна. Одзи-семпай, изволите повторить хитрость?
— Хорошо… Мое сердце не на месте, но мосты сожжены. Прольем же свет на тайну Нацуми-кан!
Она вновь склоняется перед дверью.
Вдруг замечаю, что Асагами Фуджино стоит бледная, опираясь спиной на стену.
— Асагами-сан?.. Тебе что, плохо?
— Да… Здесь слишком сильно пахнет… простите, я вернусь на второй этаж, в зал, хорошо?
Асагами-сан нетвердым шагом вышла из номера 1.
Я замешкалась — не пойти ли с ней? — но в итоге…
— Еще долго, Одзи-семпай? Это единственный гвоздь программы, можно же чуть постараться?
— Цыц… Этот замок посовременнее будет… Ай, промахнулась… Значит, задействую вторую хитрость… Так, кажется, модель подходит, теперь точно попаду!.. Стоило сказать, как ничего не получилось. Слишком уж перекликается с моей жизнью в целом…
Реги-сан и Одзи-семпай забавно попадали в тон друг дружке, и я решила остаться.
Тяжелая битва Одзи-семпай все продолжалась.
В номере, переполненном запахом крови, разносятся лишь звуки металлических щелчков.
Сео Сидзунэ жалеет Миядзуки-сан, кладет ее тело и прикрывает простыней.
Сразу после этого девушка-воровка провозгласила:
— Ура!..
Вместе с довольным возгласом Одзи-семпай раздался звук открываемого замка.
Старая металлическая дверь, визжа петлями, открылась.
Внутри была серая палата, стены просто зацементированы, так и брошены.
В этой прямоугольной коробке была она…
07
— Труп.
На невзыскательной кровати из труб лежала мертвая девочка лет четырнадцати.
В таком чистом, практически сияющем платье невесты.
Смерть ее выглядела такой спокойной, словно она до сих пор спала…
Словно только сейчас, наконец, заснула.
Реги-сан недовольно смотрит на кровать сверху вниз. Такое разочарование, как у ребенка, что в рождественскую ночь с нетерпением ждал Санту, а утром проснулся и обнаружил развешанные носки пустыми.
— Хм, Реги-сан. Она на самом деле скончалась?
— Да. На ней нет ни ран, ни пульса.
— Даже с болезнью бессмертия?
— Даже с ней. Может, вылечилась. И умерла. Наконец она получила то, чего до сих пор так недоставало.
— Как же так…
У Одзи-семпай подкосились колени, она оперлась на стену, чтобы переждать головокружение.
У меня же не нашлось слов. Я думала встретить вовек не кончающийся экземпляр, но надежды мои снова были обмануты.
— Наверное, она убила Кокуто-сан и Миядзуки-сан, а потом вылечилась и скончалась.
— Другого объяснения и нет, Одзи-семпай. Ведь от комнаты №0 до комнаты №3 пространство было изолировано. Нам ничего не остается, как обвинить человека внутри него преступницей…
Да. Остается только эта Исидзуэ-как-ее-сан… если только нет таких, кто каким-то образом может убивать на расстоянии.
— Но ее смерть наступила почти сутки назад, Сидзунэ-сан.
— А?
— Мышцы всего тела окоченели. Настолько твердыми они могут стать самое меньшее за двенадцать часов. Вовремя успели. Опоздай мы на день, тут бы еще и попахивало.
— П-постой, Шики-тян. Получается, она…
— Первый труп, да. Она не то что Кокуто-сан, но и Конно-сан не могла убить.
Тогда кто убил наших подруг?
Мы не знаем ни мотива, ни способа убийства. Но если следовать методу исключения…
— Стойте. Сидзунэ-сан, где эта гроза клеверных полей… Асагами-сан?
— А… Она сказала, что будет на втором этаже…
Еще раньше, чем я успела договорить, Реги Шики вылетела в вестибюль.
Мы сорвались за ней, не успев еще понять, куда… Вот оно что. Когда дверь в номер 0 открылась, Реги-сан увлеклась разворачивающейся картиной и не замечала Асагами-сан!..
— Асагами-сан, ты где?! Выходи!
Резкие выкрики Реги-сан эхом гуляют по вестибюлю. На первом этаже Асагами-сан не было. На втором, в общем зале, ее тоже не видно. На кухне и в столовой пусто.
— Да, кстати…
Я вспоминаю, что в середине третьей комнаты в северной части горел свет.
Кажется, это такая неприятная комната, к которой пристало название «коллектор».
— Шики-тян, коллектор!
— А, выставочный зал!
Бегом по темному коридору, и вот перед нами тяжелая деревянная дверь.
Заперто изнутри. Очередная тайна закрытой комнаты.
Замок быстро открыли.
Сумрачный коридор выбелило лампами из комнаты.
«Коллектор» был, если в двух словах, хранилищем картинных рам.
Стены испещрены рамами. Рамы испещрены бабочками под булавками с раскинутыми крыльями.
Это выставка коллекционера насекомых… или даже старьевщика.
— Асагами… Фуджино…
В центре, среди сотен редких видов, нашелся пятый труп. Вся истыканная отравленными иглами, раньше мраморная, а теперь отравленная зелеными пятнами кожа.
Время — два часа утра.
До тупикового финала осталось меньше трех часов.
08
— Ну, поехали…
Результат размышлений.
Знающая будущее Сео Сидзунэ на кухне в одиночестве хлопнула себя по щекам и собралась с духом.
09
Три часа ночи, общий зал на втором этаже. Одзи Мисая и Сео Сидзунэ, не в силах уснуть, согреваются черным чаем и слушают шум дождя.
— Сео-сан, а Реги-сан?..
— В номере семь. Потому что там она сможет совсем закрыться от всего. Говорит, раз Исидзуэ-сан умерла, все интересное кончилось, и она будет спать.
— Ах, какой она неизменно сложный человек. Стоило решить, что она теперь готова действовать, как выясняется, что дело было только в Исидзуэ-сан, а убийства — мелочь!
— У Шики-тян ко всему, что ей не любопытно, градус интереса на полном нуле. Это у нее с детства.
— С детства?.. Вы с ней так давно знакомы?
— Да. Мы живем в соседних домах. Кстати, напротив стоит дом Кокуто-сан, а еще, представьте себе, после выпускного у нас с Кокуто-сан будет одна фамилия. Хе-хе.
— Н-надо же. Все это странно, но можно сказать, что и у вас с людьми отношения сложные.
На немного счастливую, даже победную улыбку Одзи-семпай неуютно отводит взгляд. Видимо, не ожидала в данных обстоятельствах услышать романтическое хвастовство.
— Мне больше интересно, почему мы не ищем убийцу. Остались только мы, семпай.
— А-а, уже неважно. Ведь преступницей была Асагами-сан, — Одзи Мисая улыбнулась, элегантно вкушая чай.
Эта улыбка была уверенной, а точнее — умиротворенной, буквально «гора с плеч».
— Асагами-сан — преступница?.. Но она же убита…
— Это самоубийство. Полагаю, что, зажатая в угол, она сама приняла яд. Иначе загадку с замкнутым пространством нельзя решить. Заперто изнутри, на теле нет следов сопротивления… Что это, если не самоубийство?
— Однако этим нельзя объяснить другое убийство. Если принять, что убийца — Асагами-сан, как она убила Канно-сан и других в закрытых помещениях?
Одзи-семпай грустно опускает очи долу.
Скромная двухсекундная пауза.
— Сео-сан. Я сейчас скажу кое-что неуместное и, в общем-то, гипотетическое, но… Вы верите в существование суперспособностей?
— А?..
Хлопаю глазами от неожиданно серьезного употребления таких детских слов.
Как Одзи Мисая истолковала бездумно отстраняющийся жест Сео Сидзунэ?.. Наверное, так: «Мне не верят, но это и к лучшему». Она в таких случаях всегда исходит из самых наивно-лучших побуждений.
— Прошу прощения, я скажу иначе. Асагами Фуджино имела возможность смотреть на что-либо издалека и убивать. Рассказать об этом способе я не могу. Но то, что она его знала, — неоспоримый факт. Может, она пользовалась чем-то, может, она использовала сделанные при постройке особняка механизмы. Именно эту непостижимую для нас пока технику я и назвала «суперспособностями».
— Способность наблюдать объект издалека… Это ясновидение?
— В каком смысле?
Одзи-семпай недоуменно склоняет голову. Хоть она и использовала слово, о суперспособности не осведомлена. А значит, ее «техника» отличается от техники Асагами Фуджино и, собственно, «сверхспособностью» не является.
— Асагами-сан могла убивать удаленно. Я правильно понимаю?
— Д-да, правильно. Как вы здорово все схватываете, Сео-сан! Я не могу объяснить подробно, но она наверняка использовала что-нибудь вроде радиоуправления и… э-э, постойте…
Вдруг Одзи Мисая прикрывает рот рукой.
Но уже поздно. Яд давно в крови.
— А… Гх, а!..
Сдвигая столешницу, она валится на ковер.
Одзи Мисая с судорожным лицом смотрит на спокойно пьющую над ней чай Сео Сидзунэ.
— По…че, му? Ведь убийца… Асагами, Фуджино…
— Мне удивительна такая самоуверенность, Одзи-семпай, в суперспособности я верю. Убийство на расстоянии действительно было. Иначе у нас было бы два зашедших в тупик расследования.
Первое — убийца Миядзуки Лилит. Это, наверное, была Асагами-сан. Мы — Сео Сидзунэ, Реги Шики, Одзи Мисая — разговаривали в общем зале, и Асагами Фуджино вышла. Тогда она что-то такое и сделала.
Потом методом исключения подозрение в убийстве Асагами Фуджино падает на оставшихся троих. Сео Сидзунэ, Реги Шики, Одзи Мисая. Сео Сидзунэ определенно не преступница, да и явно не Реги Шики.
— Это вы убили Асагами-сан, верно, семпай?
— Гх… х…
Та не отрицает. Даже на смертном одре этот человек не оговорит себя. Потому что такая вот она замечательная.
— Шики-тян сказала: «Мне неинтересны неспящие убийцы». И это не звучало подозрительно. Значит, остаетесь только вы, Одзи-семпай.
— И поэтому меня… травить?.. Вы слишком сплеча… Сео-сан… А у… лики, а орудие… убийства?..
— Я хоть все будущее прозрею, а способов не пойму. Я не настоящий бог. Здесь вопрос в примитивной вероятности.
— Вероятности?.. Я… подозрительная?
— Убийца Миядзуки-сан и Асагами-сан слишком странный и логике не поддается. Но остальные случаи именно вы, семпай, лучше всех могли устроить.
— Но… почему?..
— Вы же можете открывать двери отмычкой.
— В этом все дело?!
Одзи Мисая кашлянула особенно громко и лишилась сил.
10
— Уф…
Наверное, от чувства вины за отравление Одзи Мисаи я не могу сдержать тяжелого вздоха и растягиваюсь на софе.
А что еще мне оставалось? Если оставлять преступников в живых, рассвет не придет. Даже смерть всеми обожаемой Одзи-семпай оправдана во избежание такого будущего… как я себя убеждаю.
Но что же из этого получится?
Даже отодвинув финал, с нами уже покончено.
Слишком много трупов.
Я сама убила человека.
Этот случай всплывет, и жизни Сео Сидзунэ настанет конец.
О-ох. Опять этот итог.
Почему от финалов, как ни старайся, становится так горько?
— Но теперь будущее закреплено. Я переживу рассвет и расскажу, что убила Одзи-семпай… а?
Ошарашенно поднимаю голову.
«Этого не может быть», — закрываю глаза и наблюдаю самопроизвольно разворачивающиеся картины будущего.
— О нет. Ничего не изменилось… Что не так? Одзи-семпай не убийца?
Так не может быть. Асагами Фуджино убила Одзи Мисая. Одзи Мисая, будучи при смерти, не отрицала этого, а это самое лучшее свидетельство.
Тогда я ошиблась где-то в предположениях.
Быть может, это я преступница.
Быть может, что действует кто-то неведомый.
Быть может… что убийц несколько.
— А…
Я продумываю первые три убийства.
Первую, Исидзуэ как-ее-там, проще всего было убить Конно Фумио, ведь она — дочь владельца особняка, она ее знала.
Вторую, Конно Фумио, проще всего было убить находившейся в соседнем номере Кокуто Азаке.
Ведь у нее был ключ, с которым она могла запросто войти в комнату №2.
Третью, Кокуто Азаку, проще всего было убить Миядзуки Лилит.
Она могла легко убить тем же способом, каким Кокуто Азака убила Конно Фумио.
— А что, если…
Что, если это случай из тех, где по одной убийце на жертву? Тогда и общий мотив будет смазанным и неясным. Потому что все собрались здесь, чтобы быть кем-нибудь убитыми.
Топ…
Конно-сан — чтобы «вылечить» Исидзуэ-сан.
Асагами-сан — чтобы непонятно зачем убить Миядзуки-сан.
Одзи-семпай — чтобы покарать Асагами-сан, догадавшись, что та сделала.
Топ…
— Постойте… А я тогда что?
Зачем Сео Сидзунэ пришла в этот особняк?
Я нервно тянусь к карману. В нем лежит приглашение прийти в особняк — от нее.
Топ…
— Отлично. Наконец-то никто не мешает, да, Сидзунэ-сан?
Дзинь.
Сео Сидзунэ не смогла даже обернуться на шепчущий со спины голос.
Красные брызги по залу. Отрубленная голова видела, как жалко валится тело.
И вновь тупик.
Я тихо закрыла глаза.